1. Земляника

Сьюзан в струящемся лиловом платье стоит среди усыпанных крупными цветами, причудливых деревьев. На его памяти она никогда не носила ничего подобного, да и таких деревьев ему видеть не доводилось. Впрочем, Маркус не удивляется. Ведь он же умер.

— Попробуй, — улыбаясь, она протягивает ему на ладони ягоды.

Алые, конической формы, покрытые сверкающими капельками воды. Аромат смутно знаком ему, а вот название вспомнить не удается...

Он тянется губами к ее ладони, тянется и никак не может дотронуться.

Сюзан хмурится и вдруг строго говорит:

— Маркус, я знаю, что ты меня слышишь.

И он будто выплывает со дна глубокого озера, тело наливается тяжестью и болью. Кажется, что невозможно даже поднять веки, но кто из рейнджеров отступал перед невозможным? Моргнув, он в самом деле видит склонившуюся над ним Сьюзан, на ней — ее обычный черный мундир, и сумасшедшая радость охватывает его. Однако на лице Сьюзан нет и тени улыбки, а в глазах беспокойство, и... еще что-то, и Маркусу любопытно — что именно. Но окружающий мир слишком зыбок для его сознания, к тому же еще один вопрос требует прояснения, и Маркус начинает с него:

— Как я...

— В медлаб примчался Франклин и оторвал тебя от этой чертовой машины, — тихо говорит Сьюзан.

— Франклин?!

— С ним все в порядке, как и с другими, кто пришел к тебе на помощь.

Эта новость также требует прояснения.

— В записи говорилось... что смерть неминуема...

— Франклин ошибался. Ему до сих пор не известно, как в точности работает прибор, — вздохнув, она отстраняется. — Маркус Коул, ты самый безрассудный человек, которого я когда-либо встречала.

Он хочет рассмеяться, но способен выдать лишь кривую ухмылку:

— Ты желаешь... обсудить мое безрассудство... сейчас?

Что бы там ни было во взгляде Сьюзан, теперь все вытесняет гнев.

— Когда я поняла, что ты сделал... — она замолкает, кусая губы, затем вздергивает подбородок. — Я никогда не хотела... такого! Да я бы сама убила тебя! Если бы ты... — ее голос срывается, и она шепчет сдавленно и ломко: — уже не был мертв... Почти мертв...

Говорить трудно, но Маркус находит в себе силы:

— Буду считать это признанием... в любви...

Она вскакивает со стула и, одарив его яростным взглядом, делает шаг к дверям.

— Земляника... — выдыхает Маркус.

Сьюзан оборачивается и недоуменно изгибает бровь:

— Что?

— Я вспомнил, как она называется... В твоих ладонях... была земляника...

Ему кажется, что он засыпает лишь на мгновение, но, вновь вернувшись к реальности, он осознает, что времени прошло порядком. Прежде всего — его самочувствие можно назвать сносным... для несостоявшегося мертвеца, конечно. А еще он ощущает странность. Неуловимое изменение в воздухе.

Он открывает глаза: Сьюзан — не в мундире, а в светлой тунике — дремлет в кресле, пристроив голову на край его постели. Маркус не хочет будить ее, но от его неловкого движения она просыпается. 

— Доброе утро, -  ляпает он первое, что приходит на ум.

— Доброе. Хотя еще только середина ночного цикла, — говорит Сьюзан, потягиваясь.

И это чертовски, чертовски приятное зрелище, учитывая, что тонкая ткань позволяет угадывать очертания тела. Волнующие очертания...  Он  отводит взгляд и бормочет, не спрашивая,  а констатируя:

— Ты очень зла на меня.

Она молча кивает головой.

— Но я не мог... допустить, чтобы ты...

Сьюзан кладет руку  ему на грудь, ощущая биение его сердца.  Она думает, какое же хрупкое человеческое тело в сравнении с телами тех же минбарцев, и что уж говорить о  Старших расах. И вдруг чувствует себя особенно уязвимой, и ей странно и тревожно.

— Я бы сделал это снова, — твердо заключает Маркус, накрывая ее руку своей.

Сьюзан прерывисто вздыхает; внутри щемит от непривычной, горькой нежности, и ей хочется рыдать и смеяться одновременно. Наклонившись,  она сжимает ладонь Маркуса, будто таким образом может вернуть ему хотя бы часть жизненной силы, которой он так щедро поделился с ней.

— Ш-ш-ш, — шепчет она, — не надо. Не думай об этом. Просто — будь...

Затем она выпрямляется, и неожиданно Маркус видит в ее взгляде веселье, смешанное с торжеством.  Озадаченный переменой ее настроения, он обводит глазами медлаб  и замечает на столике рядом с кушеткой нечто неуместно яркое среди приглушенных тонов интерьера. И ему становится понятно, что за аромат пробивается сквозь запахи пластика и дезинфекции. Земляника! Он смотрит на Сьюзан. Уголки ее губ ползут вверх, она морщит лоб и все-таки прыскает со смеху:

— Прости, но у тебя такое лицо!

— Верю, — соглашается он и косится на алое диво.

Почему-то земляника почти не выращивается вне Земли, и в гидропонном саду станции ее нет. А эти ягоды словно только что сорваны с веток.

— Как тебе удалось?! — с безмерным изумлением спрашивает он.

— Военная тайна, — фыркает Сьюзан. — Не только у рейнджеров есть способы доставлять редкие продукты.

Он сглатывает. Сьюзан выжидающее приподнимает брови, и тогда он решается:

— Окажешь ли ты мне... любезность?

Она кивает и, взяв с тарелки одну из ягод, подносит к его рту. И Маркус наконец-то может прижаться губами к ее пальцам.