Отрывок из главы 19. Раздражение и злость господина Ковальски

Господин Теодор Ковальски чувствовал раздражение и злость. Сначала  это было раздражение оттого, что его – Генерального директора Завода! – отправили усмирять каких-то непокорных дикарей и злость на Компанию. «У них, что, полицейских нет?!». А потом это было раздражение оттого, что он понапрасну теряет время и злость оттого, что он ничего не может с этим поделать. Ведь они даже не долетели до фактории, а остались торчать в этом дурацком космосе, любуясь в иллюминатор видами планеты. Было ощущение, что они увязли в какой-то тине. Открытого сопротивления нет, но идти невозможно.

Путь к фактории был перекрыт флотом какого-то Легиона и любая попытка продвижения вперед тут же пресекалась предупредительным огнем. Ввязываться же в серьезную драку военные в лице Альберта Фуше не хотели. По их мнению, возможные потери были бы неоправданно высоки. «Торговцы!! Вместо того, чтобы атаковать врага, они считают убытки!!». Хотя, если честно, его тоже впечатлила демонстрация мощи этих чужаков. Здоровеннейший астероид (как они его притащили?!)  разлетелся буквально в пыль после первого же залпа. Военные подсчитали мощность выстрела – и, хотя у планеты висело уже три патруля, отказались от активных действий. Компьютер показал, что в случае столкновения к фактории реально могут прорваться лишь два крейсера, да и то в самом лучшем случае. «И что? – спросил его тогда шурин, глядя на две одинокие красные точки в черноте монитора. – Что мы будем делать потом? Ведь нас могут просто не выпустить обратно, с планеты. Где гарантия, что эта эскадра единственная? Мы ведь не знаем сколько у них кораблей, где они. В конце концов, мы вообще не знаем, кто именно перед нами».

Информаторий оказался скуп. Выяснилось только, что перед ними – наемники, которые выполняют любую военную работу для кого угодно. Ковальски допускал возможность их существования (чего только не бывает во Вселенной), однако недоумевал. Судя по оружию, техника у наемников была, как говорится, «на уровне», а значит, их услуги обходились недешево. Неужели эти взбунтовавшиеся нищеброды смогли им заплатить? Но чем?

Продвинуться не удавалось и в переговорах. Вначале это ему казалось даже забавным. Дикари не пускают Компанию? Ставят ей условия? … Но после взрыва астероида Ковальски понял, что условия придется принимать. Чужаки заявили, что планета – это их земля и они не допустят, чтобы люди хозяйничали на ней. Стало ясно, что карательной экспедиции не получится. Вместо нее начала вырисоваться какая-то маловразумительная инспекция остатков завода для определения размеров ущерба и компенсации. Вообще-то после этого их дальнейшее пребывание у планеты потеряло всякий смысл. (Компания не торгуется с дикарями! Она торгуется с равноправными (то есть с равносильными) партнерами). Но поворачивать назад было немыслимо. Отход автоматически означал поражение, признание того факта, что дикари могут безнаказанно грабить имущество Компании. На такой шаг они, естественно, пойти не могли. Посему и приходилось торчать тут и терпеливо выслушивать условия, которые менялись при каждой встрече. То чужаки соглашались пропустить их на завод, то вдруг заявляли, что люди могут туда войти только вместе с ними, то не разрешали, то разрешали быть в средствах защиты, то соглашались пропустить крейсер для высадки, то говорили, что пропустят только «шаттл»…

Плохо было и то, что переговоры велись удаленно. Если бы они сидели все в одной комнате…А так, они с Альбертом находились в рубке своего крейсера и общались с неподвижными антропоформными масками, застывшими на экране и говорившими ровными, безразличными голосами роботов. Масок было три, по числу переговорщиков с той стороны. Глядя на них, Ковальски часто ловил себя на дурацкой мысли: «А как мы выглядим там?».

Единственное, что утешало в такой ситуации – шурин без дела не сидел. Силы Самообороны постепенно накапливались в некотором отдалении. И в один прекрасный момент эти наемники обнаружат, что перевес не на их стороне! Вот тогда-то они станут сговорчивее, тогда-то условия будет ставить Компания! Конечно, можно было бы и бросить эту глупую затею с переговорами и «молча» подождать, но.. зачем давать противнику лишний повод для подозрений? Еще неизвестно, что тогда этот … Легион выкинет. Уж лучше делать вид заинтересованности в переговорах и обсуждать идиотские условия вроде того, что все люди в делегации должны быть с открытыми головами…

К тому же… Никто ведь не знает, что будет завтра. Сегодня Легион – враг, который хочет что-то отнять у Компании, но завтра… Завтра он возможно станет партнером, который может что-то купить у Компании.. Тем более, что никаких препятствий для торговли не возникло. По сообщениям с фактории товары на складах имелись и дела шли как обычно. Да и «шаттл» с ранеными рабочими чужаки пропустили беспрепятственно.

Как-то в числе других на экране мелькнуло и озабоченное лицо доктора Новицкого. Он остался невредим по чистой случайности – в тот день был в фактории. Доктор выглядел растерянным. «Они не дают мне войти в лабораторию, – жаловался он.– А мне надо взять результаты анализов, приборы, реактивы… Надо же продолжать исследования». «Интересно, – подумал Ковальски, – а понимает ли доктор, что произошло? Он не может не понимать, он не дурак. Значит… он прикидывается наивным ученым? Но зачем?».