Параллели сознания. Часть 2. Глава 6

Вечерело. На улице дул пронизывающий ветер. Сквозняком колыхало занавески. В комнате было неуютно, но оранжевый свет от абажура, рассеивающий сумрак в комнате, оживлял пространство. Валентина сидела на кровати и смотрела на абажур, не в силах собраться с духом, чтобы заглянуть за грань…

Еще утром она пересказала матери то, что ей приснилось. Мать в изумлении качала головой, потом обняла дочь и запричитала:
- Ой, ты моя бедная головушка! Да что же с тобой такое происходит! И ведь так складно рассказываешь, как и будто и вправду живешь какой-то другой жизнью.
- Мамочка, я сама устала от всех загадок, но, думаю, если мне не удастся разгадать все тайны – так и будут преследовать меня видения и сны, которые и пророческими-то не назовешь. Как быть? Думаю, надо прислушаться к своему сердцу, а также выполнить поручение красавицы Серафимы, что приходила ко мне во сне. Кстати, она сказала, что является моей прапрабабкой. Что ты об этом знаешь?
- Бог с тобой, Валюша, ничего такого я не знаю. Мы же дальше истории бабушки и не заглядывали – сама понимаешь, времена были лихие, послереволюционные. Все скрывали свое происхождение, меняли документы, имена, место рождения, чтобы власти не преследовали из-за отцов, которые были не из крестьян и трудового народа. Я, конечно, поспрашиваю бабушку, может, она прольёт свет на историю нашей семьи, но знаю, что она упертая. Как отца репрессировали в тридцать седьмом, так она и замкнулась в себе. Строго настрого запретила мне говорить, что я – дочь «врага народа», осужденного по политической статье. Отец пропал в лагерях, а мы с мамой сменили место жительства, переехали из хутора Романовского сюда, осели здесь. Жили и тряслись от страха, чтобы и нам не досталось от властей. Сама понимаешь, какие были времена. Потому и не думаю, что бабушка будет откровенна со мной – многое стерла из памяти, чтобы не возвращаться к прошлому.
- Хорошо, – сказала Валентина, – тогда бабушку не тревожь. Сами рано или поздно узнаем. Я теперь понимаю, что подсказки мне будут приходить в снах. Правда сама всплывет. А вот про родных Саши мне пообещала Светлана добыть сведения. Может, они прольют свет на всё, что происходит со мной… нет, с нами… – Девушка вздохнула и положила голову на колени матери, как бы ища у неё защиты.

Так они и думали, каждая о своем. А потом Валентина сказала:
- Мама, надо вернуть перстень в дом. Мне приказала Серафима. Нельзя ослушаться. Может, и напридумывала я себе страхов. Вот послушай, как о камне вещала она: «Рубин символ любви, жизненной силы и удачи, счастья и долголетия. Он пробуждает духовную энергию. Кто носит его, тот не увидит лихих снов. Рубин укрепит сердце, убережет от удара молнии и вынесет из огня, спасёт на воде. Силу даст, когда воля пошатнётся». А потом приказала мне совершить обряд, потому, думаю, надо вернуть его в дом, а не держать в сарае, в шкатулке.
- Хорошо, – согласилась мать, – схожу и принесу. Хуже, наверное, не будет. – Вздохнув, она поднялась с кровати и направилась к двери, чтобы вернуть из сарая шкатулку.


И вот теперь шкатулка стояла на кружевной скатерти, а Валентина все не решалась открыть крышку, чтобы взглянуть на перстень. Три свечи уже было заготовлено. В комнате – полумрак. Надо было только решиться провести обряд и, возможно, какая-то тайна приоткроется Валентине. Девушка вздохнула, бросив тоскливый взгляд в окно, за которым бушевала непогода. Когда, как не сейчас?