Сказка для Клавы

Стояло в поле Чудище.
Вместо груди у него была старая дырявая, набитая соломой, тельняшка, на которую небрежно накинули малиновый пиджак с круглыми обожженными отверстиями.
Его голова горделиво покачивалась глиняным треснутым горшком, а ноги свисали потертыми американскими джинсами.
Доброе было Чудище –  птицы его не боялись и, сытно ухмыляясь, вытаскивали семя из рядом стоящих подсолнухов. Когда они поднимали крик, Чудище думало, - Я в Раю и вокруг меня поют райские птицы.
Когда дул летний теплый ветер, играя соломенными волосами и лаская безглазую голову так нежно, как ласкает только любовь, – я на берегу Моря, – думало пугало.
Когда не было птиц и не дул ветер, а стояла необычайная тишина, наполненная тонким звоном цикад, чудище удивленно восклицало: Да что же, что  окружает меня такое  прекрасное доброе и теплое?!
Но вот однажды ночью на голову Чудища село две вороны. Покрутившись на месте, словно ища что-то, одна из ворон капнула на голову Чудище белую пахучую жижу. Тоже сделала и другая ворона.
Похлопав крыльями, с криком «Пора!» – они улетели.
Так у Чудища появились глаза.
Я прозрело – радостно прошептало Чудище.
Что это, что это вокруг? Какие-то мерзкие черные круглые рожи на тонкой шее с зелеными шевелящимися руками. Какой ужас – их много!
А эта безобразная,  святящаяся в темноте голова, что высоко на небе с кривой и брезгливой улыбкой? Она сверлит меня своим пронзительным  ехидным взглядом! Как страшно… От страха малиновый пиджак в том месте, где  были отверстия от пуль, затрепыхался.
Так продолжалось до утра.
А утром прошел дождь. Он смыл следы, оставленные ночными птицами с головы Чудища и оно вновь стало слепым. Как  прежде.
Вернулся прохладой шаловливый утренний ветерок , он сказал: «Чудище, привет!» Чудище радостно захлопало рукавами «Привет!»
Солнце обогрело его глиняные щеки - у Чудища закружилась голова…
К нему вернулась  уверенность в том, что Мир, окружающий его, настоящий.
А другого ему и не надо.