За украденную любовь нужно платить. Он познакомился с Пьером полчаса назад, и всё было хорошо. Всё было хорошо. Ласковые руки, дрожь ресниц, едва ощутимое касание ноги ногой. Всё было хорошо. Вы слышали про любовь с первого взгляда? Это была любовь с первого взгляда. Оставалось взять шампанского и уйти. Но тут захотелось в туалет, он сказал что мигом, поцеловал Пьера в висок и вышел.
Он вернулся с пахнущими лавандой руками, а Пьера нет. Нет Пьера. Только что был, и – нет. Он ушел с Жоржем, сказал бармен. Жорж подошёл и они ушли. Жорж живет в доме на территории общины Святого Тейрнтэйза. Голубой такой, с белыми колоннами.
Он нашел этот дом через десять минут. Вошел и прислушался. Тишина. Замерли, стало быть, мерзавцы. Они думают, что если не произнесут ни слова, он уйдет. А вы знаете, что такое любовь с первого взгляда? Это распахнутые в беспредельное счастье двери. Это мотыльки вокруг солнца. Прикосновение любимых волос к щеке. Желание пить воздух. Срывать цветы, не роняя с них росы. Он вышел в туалет, и в этот момент его сердце было разбито. Три минуты, и его любовь была убита ножом в спину.
Он вошел в каминный зал и, не стыдясь слёз, чиркнул зажигалкой под гигантскими рогами. Пусть этот бритый лось будет им теперь укором за поруганное счастье. «А он ещё говорил «да» и целовал мою руку. Какое лицемерие…».
Они заплатят за это. Их любовь там, на втором этаже, будет лишена гармонии. Пусть любят друг друга как нерпы – тихо и осторожно. Он всё слышит.
Выбрал из подставки щипцы, потряс ими и нашел неудобными. Кочерга с золоченой ручкой была в самый раз. В руке лежала удобно, была увесистой и достаточной длины.
Богемское стекло положено мыть замшевой тряпочкой в прохладной воде с незначительным добавлением моющих средств. Только так изделие конца 19-го столетия можно уберечь от влияния времени. Прыгнув, он изо всех сил врезал по люстре. Жорж дорого заплатит за эту подлость. А Пьер пусть слышит, как звенит разбитое им сердце.
Арабески жалобно кричали и скакали как микро-кенгуру. Он подпрыгнул ещё раз. Второй раз вышло убедительнее. Люстра сорвалась с крюка и обрушилась на пол. Вслед за ней широкой струей ринулась к паркету известка и цементная пыль. Ярко-голубой фейерверк искр под потолком вспыхнул погребальным салютом.
- Я верил тебе! – прокричал он и вытер лицо рукавом. – Ты слышишь меня, Пьер? Что стоят твои слова теперь?!
Жалкий Пьер и жалкий Жорж молчали. Чего теперь будет стоить их счастье? Его не было три минуты. Как можно за сто восемьдесят секунд разлюбить одного и полюбить другого? Или это и не любовь была? Тогда всё ещё хуже. Он влюбился в продажную девку! Он стоял и мыл лавандой руки, он изнемогал от чувств, а в это время Пьер уходил с Жоржем. Какая пошлость.
Больше всего ему понравились две вазы династии Мин. Лет им было никак не меньше шести тысяч на двоих, и планировали они прожить ещё столько же.
Вдоволь налюбовавшись черепками и не найдя их количество достаточным, он ещё раз прошелся по ним кочергой.
Под лестницей, ведущей наверх, притаился рояль. Только тонко чувствующий человек, эстет и гуманист мог нарубить звериных голов и украсить ими гостиную. А вечерами Жорж спускается и играет здесь Вагнера. И это тот, кому отдал своё будущее Пьер?
- Знаешь ли ты, как звучит погибшая любовь?
И кочерга, описав кривую, опустилась на клавиши.
Ещё минуту он увертывался от летящих в него со всех сторон полированных брусков белого и черного цвета. Рояль играл вступление к Шестой симфонии фа мажор Бетховена, и с каждым ударом все более пианиссимо.
Рога он смог оторвать от стены только вместе с головой. Разъяренный лось с подпаленной бородой долго и тщательно, как-то не по-звериному бодал стеклянный шкаф с коллекцией тарелочек. От этого сильнее всего страдали выцветшие от времени картинки старого Лондона. Было им до этого около двух столетий, наверное.
Здесь ещё очень много чего хрупкого, невесомого, почти эфирного. Взять, к примеру, вот эту картину. Шагал? Точно, Шагал. Он шагнул к камину и подбросил в огонь топлива. Багет занялся не сразу. Холст испарился как брюки в домне.
Выдернув из ножен на стене клинок, он прижал его ногой к полу и рванул на себя. Сталь сломалась как палец на протезе.
Он расстегнулся и встал напротив камина. Пар взметнулся и окутал родовые портреты. Конца восемнадцатого века, кажется.
Оставалось только углем начертить на паркете пятиконечную звезду и разбить о стену чернильницу. Что он и сделал, роняя слёзы.
Когда в дверь постучали, он распахнул её до отказа.
- Телеграмма для мсье Дебуа.
- Жоржу Дебуа? - всхлипнув, уточнил он.
- Нет, Шарлю Дебуа.
- Но здесь живёт Жорж.
- Простите, - устал от диалога почтальон. - Жорж Марсель живет в соседнем доме. В голубом таком, с белыми колоннами.
Он оттолкнул почтальона и пошел по тропинке, срывая эдельвейсы и складывая их в букетик.
Вернувшись в бар, он увидел Жан-Поля. Вы слышали что-нибудь о любви с первого взгляда? Это была любовь с первого взгляда.
В Куршевеле его считали пидарасом. Он обижался.
