Первый Алхимик Часть 12

Когда он приспособился к все время меняющей свой вектор гравитации, а может быть, когда она перестала действовать, вдалеке забрезжил холодный белый свет, будто от звезды. Вокруг по-прежнему было темно, но, по мере приближения к этому свету, он наконец смог себя разглядеть. Вытянутые вперед руки на самом деле не существовали, и только сейчас, под действием его воли, начали, крупица за крупицей, создаваться из пустоты. По возвращающимся чувствам он понял, что то же самое происходит со всем телом. Снова обернувшись назад, он с изумлением обнаружил, что вдалеке виднелся прежний космос, а на его фоне их разрушающийся корабль, бликующий светом, что вращался снаружи. А на его пылающем фоне… они? Три фигуры, очень похожие на него, гомункула и Ариэль, застыли навсегда там, на границе меж двух миров. Свет впереди становился все ярче, пространство начали разбавлять отзвуки благородных звуков, эхо. По мере приближения к источнику света стало понятным, что звук доносится именно оттуда. Вскоре алхимик почувствовал легкое тепло. Теперь уже не черная дыра, а белоснежный свет закрывал все поле зрения, и оставалось только догадываться, что будет там, внутри. Реальность торжествовала, звуки вокруг все еще были очень далекими, но в них явно узнавалась работа целого оркестра, и даже пение хора. Но алхимик не удивлялся, догадываясь, что это лишь работа его собственного мозга, истерзанного местными извращенными условиями. Впрочем, как знать. Наконец, он почувствовал, что больше не во власти черной дыры. Легкие наполнились воздухом, грудная клетка пришла в движение. Свет такой яркости должен был выжечь его сетчатку, но вместо этого породил перед ним образы, которые он так давно жаждал увидеть. Вдох-выдох. Растворяясь в свете, что черная дыра пожирала миллионы лет, от удивления алхимик разлепил высохшие губы и вытянул вперед руку. Он видел…

- Кто вы? Где мама?
- Идиоты, уведите мальца!
- Мама? Мама! Ма-а-а-а-ам-а-а!

- С кем это твои там играют?
- С сыном Иерихель и Оссаона.
- Ох...бедолага. Где он был, когда…
- В доме.
- Нет…

- Я Лика, а ты? ...м-м, а где твои родители?

- Мы раскроем тайны мира. Конечно, их много - гораздо больше, чем здесь сидящих, но ведь и нас когда-то было только двое.
- А теперь нас целый отряд!

- То, чем занимается Орден, простаки могут обозвать чем угодно, им что алхимия, что магия. Плюс этот Эрик…

- Юриэл, ты веришь в бессмертие?
- Я верю в вас, учитель.

- Тебе больно?
- Нет… Ну, может, самую малость. Мне страшно.
- Прости. Прости, что не успели.
- Это уже не важно. Люди умирали и до меня. Может, мы и так бессмертны, просто каждое новое рождение забываем об этом?
- Надеюсь.
- Ты, все же, создай его. Создай…

- Нок`Тур, анандэ урсуба, бэк.

- Несомненно, учитель. Наша сила - в незаметности. Но и это не так важно, как ваши исследования.

- Ты догадываешься, зачем я тебя позвал?

- Я всех спас.

- ГОМУНКУЛ!

- Лорэйн, я люблю тебя. Ты - лучшее, что случалось в моей жизни.
- Я тоже тебя люблю, милый.

- Одного желаю - чтобы мой дорогой друг перестал винить себя в том, чего не совершал. Бессмертие - добрый дар, пусть и получен злым способом. Как бы я хотел протянуть еще хотя бы пару дней. А у тебя впереди тысячелетия...
- Прости меня, Юриэл. Столько всего сделать, чтобы не суметь продлить жизнь лучшего друга.
- Ничего. Ничего…
- Юриэл, … Юриэл?

- Прощай… любовь моя.

- Мир - это цифра. Я - цифра, и ты - цифра. Спорить с этим глупо. Кстати, я тут кое-что заметил, наблюдая за тенью от столба.

- Вы не местный, да?

- Это вы - Сиддхартха Гаутама, которого зовут Пробудившимся?
- Наконец-то ты пришел. Пойдем, прогуляемся. У тебя много вопросов.
- Откуда вы знаете, кто я?
- Не все ли равно?

- Значит, пока не умру...
- Мой собственный путь начался задолго до твоего рождения, но побудь с нами немного, даже это способно облегчить твои скитания..

- А-а-а, был такой здесь, припоминаю. Говорили, что он воскрес, но лично я не видел, так что точно тебе не скажу. Если ученики поболее расскажут. Еще и приврут… А было это все вон на той скале, Черепом зовущейся..

- Деньги, или распрощаешься с жи...ю!

- Так откуда ты, говоришь, прибы..?

- В таком обилии воспоминаний можно и потеряться, - сказал кто-то неподалеку.

Он открыл глаза - место было ему знакомо. Голубое небо, безоблачное от края до края. Набирающее высоту солнце, что согревало уютным теплом. Иногда проскальзывающий ласковый ветер, шелестящий листьями деревьев в соседней роще. И тот же тучный пахарь, которого он видел на обратном пути с севера и, как вспомнилось только сейчас, во время создания философского камня. Взгляд старика был приветливым и добрым.
- Тысячелетием раньше, тысячелетием позже? Как же давно это было. - Произнес землепашец.
Алхимик несколько раз моргнул, смотря на своего собеседника. Промотал в голове последние события - прыжок в черную дыру, свет. Потом то, что чуть раньше, а потом еще глубже в прошлое. Он помнил все.
- Это земли Маар? - Спросил он, дивясь собственному голосу.
- Они самые. - Старик догнал вола аккурат к покосившемуся забору, за которым стоял алхимик.
- Как я здесь оказался?
- Ты умер.
- Умер? Я?
- Все когда-то умирают.
- Даже я… Наконец-то.
- Ты рад?
- Ну… И да, и нет. С одной стороны - я наконец-то увижу тех, по кому скучал, а с другой - мне придется отвечать за мои грехи.
- К сожалению, ничто из этого тебя не коснется.
- То есть?
- Посмотри на небо - сколько радуг ты видишь?
В который раз он задрал голову высоко вверх, щурясь от еще не слепящего, но уже яркого солнца.
- Все еще ни одной.
- Ты будешь возвращаться сюда снова и снова, пока не увидишь. Сколько времени тебе для этого потребуется, неизвестно. Все зависит от тебя.
- Получается, это что-то вроде переходного пункта? Через тебя все проходят?
Старик отвязал плуг от вола и пустил того погулять на зеленой траве.
- Нет. Это место для тебя одного.
- Я не могу здесь остаться?
Землепашец повернул лицо к алхимику. Вечная полуулыбка его на миг исчезла, а губы, кажется, пару раз дрогнули. Морщины, что паутиной оплетали сощуренные глаза, на мгновение расправились в светлые линии, похожие на шрамы.
- Ты так долго жил, что готов… Прости, но не можешь. Не сегодня.
- Гомункул, Ариэль. Их судьба тебе известна?
- Андроид не смогла передать информацию большей части своего сознания, а потому для нее всего этого не было. Что касается гомункула, то он смог понять то, что сокрыто внутри черной дыры, а затем проник в соседнюю вселенную, где нашел планету с разумной жизнью, на которой сейчас пребывает в качестве божества.
- А ведь он говорил, что, если выживет он, выживу и я.
- Он бы спас тебя, если б мог. Дело в тебе.
- В количестве моего философского камня?
- Нет-нет. В тебе. Видишь ли, черные дыры, они… исполняют желания. При условии, что ты не умрешь внутри. Причем исполняют они самое сильное желание, пусть даже если оно подавлено. Ты хотел умереть. Гомункул тоже этого хотел, поскольку являлся частью тебя. Но потом, когда ты погиб, он освободился от твоего влияния и не придумал ничего лучше, как вспомнить твои предостережения насчет параллельных вселенных, превратив их в собственную заветную мечту.
- Ты говоришь, что гомункул освободился от моего влияния? Но ведь он всегда делал только то, что хотел сам.
- Когда тебе надоела та алхимия, которой ты занимался, когда тебе стало совсем невмоготу от своей беспомощности и от осознания бесполезности всего, что случилось? Пришел гомункул. Когда тебе больше всего требовалось научиться делать невозможное, что случилось? Гомункул погубил целый город, вдобавок защитив тебе своей ложью и избавив от мучительных сомнений, что ранили бы тебя еще больше. А когда ты жаждал умереть, но даже сам об этом не догадывался, что случилось? Гомункул пришел и убил тебя. Того, кто его создал. Кто был для него дороже всех на свете.
Услышанное пронзило алхимика навылет. Он замер, но быстро пришел в себя, удивляясь собственной стойкости.
- Здесь довольно сложно расстроиться.
- Выходит, всю свою жизнь я ошибался. Как же так… - Алхимик медленно пошел вдоль забора, к дыре, через которую прошел вол.
- Во многом ты поступал правильно. Как и все люди. Нельзя и не нужно всегда поступать правильно. Главное - не забывать ошибок.
Алхимик подошел к мирно стоящему волу и потрепал того по холке. Шкура животного была крепкая и жесткая.
- И именно поэтому в следующей жизни я ничего не буду помнить?
- Никто и не говорил, что будет легко. - Старик прошел со своей стороны к дыре и оказался рядом с ним.
- Но, если про переселение душ - правда, тогда как же христианство? Гомункул сказал, что разговаривал с ним, и что он даже что-то сказал ему обо мне.
Землепашец прошел дальше, оставляя на скошенной траве влажные следы грязи.
- В свое время ты все поймешь. Если сказать тебе сейчас, то эту истину не сможет забыть ни одно из твоих многочисленных воплощений.
- Тогда прошу, не говори. Кажется, даже сейчас я многое успел позабыть. Подумать, так это очень грустно - забывать то, ради чего когда-то готов был умереть.
Старик стоял к нему спиной, а потому алхимик не видел его взволнованного лица.
- А по мне, грустно принимать всерьез то, чьи свойства тебе неизвестны. Быть закованным в человеческую оболочку.
Алхимик обогнул вола и подошел к пахарю.
- Кажется, я почти все забыл.
- Значит, время пришло.
- Кем я буду на этот раз? В каком времени?
- Кто знает…
- Что ж, тогда мне… Туда?
Старик кивнул, тепло улыбаясь.
Он зашагал вперед, по еще мокрому от утренней росы лугу. Трава, выкошенная стариком возле его пахотного участка, здесь была нетронута, и буйно росла вверх, скрывая его ноги до колен. Иногда он опускал руку, чтобы смочить ее во влаге зеленых лепестков, а затем охладить этой влагой лицо и шею. Он не оглядывался, зная, что за спиной ничего нет. Солнце все не поднималось, и он так и брел через океан трав, пока, словно перед сном, не забылся и не рухнул на душистый покров из незатейливых цветков. Он перевернулся на спину, широко разложив руки. Немного посмотрел на лазурное небо, что виднелось над нависшими стебельками аквилегии и васильков. Нежность трав убаюкала его, и он закрыл глаза, намереваясь открыть их лишь через тысячу лет.