“Есть в России город Луга
Петербургского округа;
Хуже не было б сего
Городишки на примете,
Если б не было на свете
Новоржева моего.”
Александр Пушкин
Дорожные жалобы
Долго ль мне гулять на свете
То в коляске, то верхом,
То в кибитке, то в карете,
То в телеге, то пешком?
Не в наследственной берлоге,
Не средь отческих могил,
На большой мне, знать, дороге
Умереть господь судил,
На каменьях под копытом,
На горе под колесом,
Иль во рву, водой размытом,
Под разобранным мостом.
Иль чума меня подцепит,
Иль мороз окостенит,
Иль мне в лоб шлагбаум влепит
Непроворный инвалид.
Иль в лесу под нож злодею
Попадуся в стороне,
Иль со скуки околею
Где-нибудь в карантине.
Александр Пушкин
Это вместо предисловия.
Они приехали в детский дом в город Луга , чтобы забрать ребенка для усыновления. От него все отказались и даже давали объявление в газетах об этом парне, и испанская пара, состоятельная, но не имевшая возможности иметь детей приехала, чтобы как-то заполнить пустоту своей жирной, но наскучившей от этого жира жизни, двумя и сразу, как в супермаркете, когда ты там покупаешь капусту.
Очень приятный и заботливый персонал-простые тетушки в белых халатах, которые с детьми обращались, как со своими домашними придурками, подносившие им горшки и всяко-разно, чтобы те что-нибудь поели и старавшиеся развивать малышей по мере их понимания и возможностей.
От них шло тепло женского тела, теплого молока, теплой печи и дети чувствовали это.
И кашку жрали только так-душа отлетала от прекрасного вкуса овсянки, сдобренной сливочным маслом или маргарином.
Приехали на автомобиле ,в сопровождении переводчика странного вида и едва отличающего дыню от морковки,по длинной дороге из Питера в Лугу.
С иноземными подарками для тех же малышей, чтобы как- будто это было всем, чего тем в жизни так уж не хватало.
Восприняли их весело и даже так легко и вышла главная по этому делу-в очках и с кичкой на башке, достала папку социальной жизни и статуса.
В ней говорилось-
“ Мама-проститутка. Работала на трассе “Питер - Москва”, девица эта многим тут известна",- и посмотрела строго из-под очков, как-будто в школе вдруг оценку ей захотелось поставить нерадивым ученикам.
Обычно дальнобойщики,когда их вдруг обуревает жажда, пригласят девчонку или паренька, чтоб успокоить жар и дальше двигаться, чтоб груз вдруг не испортился и фрукты не протухли, и им за то и ничего не было.
Ежевечерне девушка выходила на трассу и проходящий грузовик видел ее в цветастом платье, в колготках с люрексом- останавливался, если был интерес, осматривал как-будто на кастинге в каком-нибудь агенстве, использовал ее и в рот и в глаз и проезжал уж дальше, заботясь о семейных ценностях и милых ребятишках с большими бантиками и прелестных платьицах или штанишках, которые ожидали с нетерпением приезда папки из дальней поездки с пакетами полными необычных и удивительных подарков или сюрпризов.
И это- все равно, как будто вышел вдруг пописать. Он в церкви молился регулярно! Такие мелочи его не интересовали. Это-не вопрос!
Шофер ей давал чуть денег, словно был на заправке и ему чуть-чуть бензина не хватило.
Директорша сказала-"Этот парень белобрысый - его зовут Саша,
так в документах сказано.
Остальное-непонятки.
Рисует, пляшет и поет.
Все-отказались.
Родственников-нет.
Давали объвление в газете- никому оказался не нужен.
Статус тут отличный для нашего суда!
Испанцы замотали головами, оставили подарки для детей.
Расплакались - друг-друга целовали.
Они вернулись после страшной той дороги в Санкт-Петербург, где наш суд давал им право на решение судьбы Саши, ну, и, их судьбы, так ожидаемой с новым приобретением и изменения статуса-семьи, и может и других отличий.
Судья-так-эдок в 45 иль больше-меньше, в возрасте спросила усыновителя, и переводяга чуть не сожрал язык-
“ А что у вас со спермой?
В чем толк усыновления?”
Переводяга не смог понять, где правда-истина?
Чуть со стула не упал.
Костюм “ Бриони” чуть не разорвал,
Сопоставляя истину и толк.
Причем здесь сперма?
Разве тут судья-провизор?
Вердикт был прост.
Сидел там прокурор-мужчина средних лет,
Он видел, что судьиха-недоделок,
Что качество мужчин ей чуждо, что она ,вообще, мужиков ненавидит всех. Так бывает по разным обстоятельствам.
И голосовал, чтобы Саша уехал жить в Испанию надолго или навсегда.
Ну вот. Произошло!
Вершинство правосудья!
Кирилл, переименованный в испанское наречье, приехал в дом испанской пары.
Он стал Александр-Элиас де Ларидо.
Он был обласкан новыми многочисленными родственниками сразу и забыл о каше, об овсянке, о маме, которую вспоминал лишь тихим, непонятным образом, внутри автомобиля с протухшим запахом прокуренного салона.
Но запах газа, темных шин, дороги той, лесов, рябин, грибов и прочего, что помнил он, никак не отпускало.
Он начал рисовать картины с заснеженными , покрытых льдом озерами, какими-то елочками и мишками в перелесье.
Его не волновала красота вокруг-так просто на нее смотрел и все… Но сердце было так спокойно, он помнил уборщицу в детском туалете, пропахшем детской и кислой мочой, в своем лужском интернате, которая из своей зарплаты в три рубля принесла на Новый год маленькую белочку, залатанную в лоск блестящей обертки со снеговиками и Дедом Морозом.
А новый папа занимался регби.
Он постоянно ездил за границу-играл там, брал призы, покупал необыкновенные костюмы и рубашки , рассказывал, что там произошло.
И было интересно…
Но вдруг однажды, вернувшийся с гастролей , проиграв свой матч, не получивший кубка, поссоришись с женой, приревновав ее, так, без причин, скорее по команде регби,и все-таки от скуки, он мать избил и оскорбил словами, которые мальчик знал и даже по-испански. Он головой ее тужил, как будто-то был обычный мяч для выигрышей в регби.
И вдруг сказал-" Кто тут еще стоит?"
Мать плакала. Саша молчал. Он просто кулаки тут сжал.
Скулы вдруг свело, и он лишился речи.
“ Этот русский…? “
А он посмотрел- сказал
“ Убью!”
Так тупо как старуха в огороде с топором.
Когда семейный скандал успокоился, он взял свой рюкзачок, повесил за спину, поправил волосы свои белесые ,как рожь в окраинах Руси, где рожь не успокоишь.
Мать в ухо нежно поцеловал.
Она так думала, что Саша просто прогулятьcz захотел, сказала, смотря своими черными оливковыми глазами, полными нежности и любви в его голубые, затянутые волоком и тревогой.
- В холодильнике йогурт, там хамон, есть молоко
Поешь, потом пойдешь болтать с друзьями о футболе!
-Да, мама. да! Я обязательно вернусь. Люблю тебя, не плачь, пожалуйста.
и вышел на ближайшую к их дому магистраль
и поднял руку,
Быть может, его кто-то подобрал,
Грузовичок, идущий в город Лугу?
Петербуржского округу!
