Письмо в окошко

Письмо  в  окошко

Несравненная,  драгоценная   моя  Наталья  Матвеевна!
Вот  и  вновь,  как  только  берусь  за  первые  строчки  к  вам,  то  тут  же  сразу  и  уносит  меня,   в
быть  может  самый  желанный  уголок  на  всей  земле  нашей. Туда  где  возможно  сейчас  вы  сидите,
у  раскрытого  настежь  окошечка.  Среди  горшочков  с  рассадой,  а  вокруг  вас  занавесочки  так  и
порхают.  Ветром  колышет  их,  раздувает,  и  яблонька  в  такт  о  ставни  застенчиво,  так  и  трётся.

А  у  нас  всё  по прежнему  благополучно.
Ахмет  выучил  английский  язык. Теперь  только  на  нём  и  бормочет.  Упражняется.
Надо  же,  уже  третий  язык  у  него  за  плечами!  Это  если  с  русским.  Говорит,  что если  в
следующий  раз  у  французов  вдруг  что  подорвёт,  ну  или  стихия  какая  их  разметает,  то  он  и  по
ихнему   болтать   сразу  начнёт.
Как  они  его  понимают?  Ведь  если  на  русском  он  ещё  падежи  путает.
Но  боюсь  уведут  его, как  пить  дать  завербуют  врача  нашего.  Что  без  Ахмета  делать  будем?
Он  ведь  каждый  день,  на  зависть  всем  собравшимся  американцам,  флаг  наш  торжественно
каждый  раз  на  шест  поднимает. У тех  то  шеста  своего  не  стало,  вот  они  и  завидуют  Ахмету.
А  этот  ведь,  надо  же,  проснулась  ведь  в  нём  что то.
Его  уважают  все  здесь.  Особенно  орнитолог  Боб.  Для  него  Ахмет  ведёрко  ночное  из  металла
смастерил.  Тут  ведь  по  ночам  не  особо  разбегаешься,  что  зря  избу  выхолаживать.  Вот  наш
врач  и  придумал  себе  между  ног,  в аккурат  между  двух  банок  ведёрко  из  под  майонеза
подвешивать.  Удобно  говорит,  и  консервы  теперь  меньше  громыхать  между  собой  стали.  Ну  а
Боб,  орнитолог,  ему  то  такой  посуды  маловато  стало.  Его  ведь наш  Ахмет,  весь  день  чаи  гонять
приучил.  Вот  теперь  они   так  с  ведрышками  и  ночуют  себе  спокойно,  и  ни  о  чём  особо   не
переживают.
Сегодня  их  самолёт  над  нами  кружил.  Сбросил  груз.  Несколько  тюков  с  туалетной  бумагой.
Вот  о  чём  они  там  только  думают.  В  пентагоне  ихнем.
Тем  более  тут,  в аномальных  условиях. Тут  ведь  всё,  что  из тулупа  вылезло, почитай  как топором
обрублено.  И  дополнительного  хирургического  вмешательства  не  требуется.
Даже ихние  люди и то посмеяться  сумели. Они  ведь  теперь  на  всё  философски, как  и  мы смотрим.
Такие  же  люди.
Понравилось  как  груз  красиво  метали.  Вот  ведь  лётчики.
Нет  ведь,  всё  норовили  заодно  и  голову  пингвину  которому  проломить.  Тюк  то  здоровый,  и
прям  по  толпе  им,  пингвиней.  Ну  как  дети.  Всё  бы  по озоровать  им.
Ладно  уж  там  мешками,  всё  равно  мол  сбрасывать.  Так  нет,  понравилось  видимо  им  это. С
последним  заходом,  тюки  видать  закончились  все,  так  они  авиационным  домкратом. На последок,
как  говориться.
Так  что  всё  у  нас  пока  хорошо. Мы  всем  довольны.  Ахмет  обещал  буржуйку  новую  сварить.
Более  крепкую.  Из  ещё  не  пущенного,  новейшего  американского  сверхглубокого  шнека.  Еле
всей  толпой  от  них  приволокли.  Всё  равно  ведь  без  дела  простаивает.