Цветы для мамы. Часть 3. Мария приезжает!

  Мария - это моя мама. Самая лучшая из мам на свете! Она и дочерью была любимой, третий ребёнок в крестьянской семье, средняя дочка. Баба Аня вспоминала:"Зинка, младшая, уж больно захотела научиться корову доить. Ручонки маленькие - не получается, а она старается, плачет, но старается. Так и осталась она в селе. А Мария сразу отказалась. Её больше книжки интересовали. Учиться она хотела."
  Закончила мама педучилище, и стала учительницей начальных классов. В Вишнёвке в райцентре работала. У Любы, у старшей сестры жила. Там она и встретила папку моего.
  Отец после армии работал в Джезказгане, а его мать баба Уля, с дочерью тётей Сирой, в Вишнёвке жили. Из Вишнёвки друг ему письма писал, в одном из которых и рассказал о неприступной красавице-учительнице. Папа в отпуск приехал, и сразу к ней - знакомиться...
  Свадьба была зимой. В самый буран. В Вишнёвке зарегистрировались, а гости-то в Тургеневке ждут. Молодые со свитой на машине долго не проехали - резина лысой оказалась. На полпути тормознулись. Чуть не перемёрзли там все. Не знаю уж откуда, но дозвонились они до Тургеневки. Дед Петя, мамин отец, председателем был, выслал навстречу три подводы. Вот так свежемороженые молодожёны прибыли на место своей свадьбы.
  А после увёз мой отец красавицу-учительницу из-под буранного Целинограда в знойный Джезказган, где по слухам, виноград два урожая в год даёт.
  Говорят, чем дальше, тем роднее. Поэтому, каждый год вся семья с нетерпением ждала лета - Мария приедет. Папа работал машинистом, для железнодорожника отпуск летом - большая редкость. И семь лет мама приезжала в родное село одна.
  А через семь лет я появилась, а потом - и Мишка.
  Сколько себя помню, наш приезд сопровождал целый ритуал. Бабушка заранее договаривалась насчёт машины. И если не получалось у её зятя, дяди Пети, приходилось просить кого-нибудь из соседей. В свою очередь тёть Люба, живущая в Вишнёвке, тоже искала машину, потому что станция Вишнёвка от самой Вишнёвки находилась довольно далеко, а автобус ходил всего раз в день.
  Мы за полчаса уже собранные ждали в тамбуре. Я жутко боялась там находиться. Этот лязг металла... Этот шатающийся соседний вагон... Ярко-красный стоп-кран, за который так и хотелось дёрнуть. Узкое окошко-дверь (а вдруг откроется!), в которое мы пытались хоть что-то рассмотреть. Но по-другому нельзя - стоянка была всего минуту.
  Нас неизменно встречал дядя Коля, тёть Любин муж. Он снимал нас и вещи со ступенек вагона, и поезд тот час трогался.
  Ещё одно короткое путешествие, и мы - за гостеприимным тёть Любиным столом, едим домашние котлетки.
  А в огородчике нас ждал малинник. Неделю никому не разрешалось рвать ягоды - Мария с детьми приезжает. Но не успевали мы как следует попастись, появлялся дядя Петя, и к великому тёти Любиному неудовольствию забирал нас в Тургеневку.
  Иногда дядя Петя хулиганил, и похищал нас прямо из поезда с предыдущей станции, что очень обижало добрейшую тётю Любу. Но они с дядь Колей всё равно, на следующий день были уже в Тургеневке.
  Каждый год из Вишнёвки в Тургеневку мы добирались на разных машинах, то на жигулёнке,то на бензовозе, то на мотоцикле с коляской, то опять на жигулёнке. Я любила эту дорогу. Вишнёвка была как большой букет белоснежных ромашек. Они росли и в поле, и на центральных улицах. А потом, по выезде из посёлка, ромашковые поля переходили в пшеничные. Было интересно наблюдать по ходу машины эти ровные, как под линеечку, ряды. Ромашки продолжали ещё встречаться по обочинам дороги, но чем ближе мы подъезжали к Тургеневке, тем чаще они сменялись другими цветами. Вокруг Тургеневки не было ни одной ромашки, но там были другие цветы. Там был целый мир самых разных цветов! Через много лет ромашки заполонили и Тургеневку, а в Вишнёвке их не стало.
  А между тем, баба Аня с моим двоюродным братом Сашкой по очереди выходили из хаты поглядеть на дорогу.
  Баба Аня:"Они?" Сашка:"Та, ни..."
  Сашка:"Они?" Баба Аня:"Та, ни... Они!"
  И мы попадали в такие сладкие объятия бабушки, деда, тёть, дядь и брата. Потом, как водится, было самое настоящее деревенское застолье с беседами и воспоминаниями длившееся до прихода коров, и возобновлявшееся после вечерней дойки. Но не допоздна. Завтра рано вставать. Завтра - хату мазать.