Партизанен, халявный самогон и любовь к Фюреру

     Начальник Александровского отдела Гестапо, оберштурмфюрер Штанке уже второй час находился в глубокой задумчивости. Агентура доложила, что в окрестных лесах, на лесной заимке, послезавтра произойдет встреча партизанских командиров с большевистским эмиссаром из Москвы, а шуц-батальон как на зло был отозван в соседнюю область, где было блокировано большое партизанское соединение, но явно пытающееся эту блокаду прорвать.
  В дверь постучали и получив разрешение, в кабинет начальника вошел унтерштурмфюрер Фогель, бывший студент математик и бывший обер-фельдфебель артиллерии. Он был уволен из Рейхсвера за пропаганду идей NSDAP, вступил в СС, потом был отобран в SD и в результате оказался в заместителях у Штанке. Фогель был прекрасный математик и некоторые его навыки были весьма полезны при составлении отчетности или решении неожиданных вопросов, хотя был и недостаток... слабоват был бывший артиллерист на крепкие напитки. И сейчас оберштурмфюрер решил подкинуть задачку своему заму и оказался прав.
  У Гестапо были русские военные карты района, с точными размерами и привязками. И самое главное, там была отмечена та самая заимка. Битый час Фогель, бормоча под нос, что-то измерял и высчитывал, после чего вскочил со стула, щелкнул каблуками и доложил, что задание выполнено...
  Наличными силами пробиться к заимке, было не реально, из авиации у гарнизона имелся только связной самолетик Физилер Шторьх*, но в тыловых артмастерских расположенных в городке, находилась на ремонте САУ Sturmpanzer I "Bison". Практически это было шасси танка Pz.KpfW.I, с установленной на нем 15 сантиметровой гаубицей sIG 33 Sfl. Как сказал унтерштурмфюрер, как САУ, машина была никакая, так как медленно ездила и все время пыталась упасть на бок, но гаубица била почти на пять километров и если ее соединить с Физилером (в качестве корректировщика), то получалось самое то. С данной моделью гаубиц унтерштурмфюррер был знаком не понаслышке, таблицы стрельб к пушке прилагаются, расчет он наберет из ремонтников (и пусть кто-нибудь попробует отказать Гестапо, ибо по официальной версией будут пробные стрельбы, для проверки качества ремонта. При орудии есть дежурный БК из дюжины Осколочно-фугасных снарядов I Gr 33 снаряженных 8-ю килограммами аммотола каждый. В четырех километрах от заимки, находилась деревня Страшино, рядом с ней был полустанок бывшего лесохозяйства с дебаркадером, туда можно было подвезти по железной дороге "Бизона", ну а дальше три километра своим ходом, Физилер может висеть в воздухе хоть три часа, в окрестностях тихо, так что одного отделения из состава комендантского взвода, для охраны вполне хватит, да и в деревне вроде есть шуц-полицай. Так что накроем мы большевистское сборище с прусской точностью, только главное не спугнуть. Оберштурмфюрер объявил своему подчиненному благодарность и приказал срочно готовить операцию...
  Надо сказать, что немецкий Орднунг, как правило срабатывает, но если это не в России... И в данной местности на беду зольдатен Рейха и РСХА, проживал тракторист Васька с редкой фамилией Иванов. Проживал он в той самой деревне Страшнино, куда должен был прибыть тот самый фашистский "Бизон", он в июне 1941 года чем-то жестко отравился и не успел эвакуироваться. И в этой же деревне, находился на излечении раненый сержант ГУГБ Степан Иванов, брат Василия. Группа Степана выполняя особое задание, оное задание выполнила и согласно приказа командования, выбиралась к своим раздельно, т.е. документы, захваченные в немецком штабе большая часть группы, не поднимая шума доставила на партизанский аэродром, а Степан с двумя товарищами, оттягивал погоню на себя. Погоню они оттянули, но в живых остался один раненый Степан, который и решил отлежаться в родном селе, прежде чем отправиться к партизанам. В селе, как положено были два полицая, но из своих, они вели наблюдение за железной дорогой и сообщали данные партизанам, ну и своих односельчан естественно не притесняли. Больше того, они наладили с немцами торговлю продуктами, а на вырученные деньги покупали медикаменты, естественно для партизан.
 
  И вот это равновесие, нарушила немецкая САУ под командованием унтерштурмфюрера Фогеля.
 
  Сержант госбезопасности, поняв, что немцы эту дуру приволокли сюда не просто так, принял решение о ее нейтрализации. И задачу решил выполнить чисто по русски - водкой!
  Идею подкинули сами немцы... Один из артиллеристов, а все они были уверенны, что это чисто учебные стрельбы, дал полицаям указание, изыскать некоторое количество самогона, для герра лейтенанта (Для соблюдения секретности Фогель был в мундире Вермахта), так как у него День рождения. Братья Ивановы , поняли, что это самое и называется удачей.
  Старший полицейский Митька Козлов, имевший за плечами десятилетку и не попавший в армию по плоскостопию, на ломаном немецком обратился к Фогелю с нижайшей просьбой накрыть стол в честь его тезоименитства, и на большой тарелки поднес важному гостю три стопки с разными сортами самогона (чистым тройной перегонки, смородиновым и грушевым, вкупе с закусками в виде: сала, домашней колбасы и соленых огурчиков.
  Фогель милостиво согласился, подумав, что операция назначена на послезавтра, и он успеет и выпить, и протрезвиться (наивный тевтонец).
  Застолье удалось на славу, тем более что немцы были тыловиками, и дисциплина несколько прихрамывала, часовым смазливые селянки отнесли по корзинке с яствами и подмигнув тайком передали по заветной бутыли с манящей жидкостью. Ну а перед Фогелем стол аж ломился и естественно искрился и булькал. Так что уже через час, он заснул прямо во время произношения собой здравицы в честь любимого фюрера. Остальное общество, тоже продержалось не долго, ведь главным секретным оружием, был самогон настоянный на лимоннике, пьющийся как квас, но имеющий крепость за 60 градусов.
 
  Пьяные немцы разболтали об учениях, все что знали и учительница немецкого из деревенской школы, активно участвующая, как в сервировке, так и в подливании самогонки почетным гостям, доложила сержанту Госбезопасности Иванову, что немцы ждут какой-то Физилер корректировщик, который будет показывать фашистам куда стрелять.
  Связной был отправлен к партизанам немедленно, а ближе к полуночи, состоялось главный гопак Мармезонского балета (как сказал Васька, помешанный на книжке "Три мушкетера").
  А точнее, Васька завел свой любимый трактор "Сталинец", который лично отремонтировал и спрятал в лесу, и нагло утянул на лесную дорогу того самого "Бизона".
  К утру начала операции "Kuckuck" (Кукушка), радист уже более-менее протрезвел и смог ответить на закодированный вопрос, "Пора ли куковать кукушке", коротким словом - "Яволь" !
  Физелер-Шторьх вылетел в район дислокации артиллерии и не обнаружив ее с воздуха, доложил об этом в штаб, штаб в лице оберштурмфюрера Штанке, вышел в эфир и спросил радиста, что мол не маскировка ли это, на что радист честно ответил - "Яволь" и заснул (Всетаки 60 градусов это и для русского немало, а что же говорить о немцах).
  А летчик вывел самолет в район цели "Заимка" и увидел нечто выбивающееся из установленных рамок, а конкретнее, множественные пожары в районе заимки (партизаны, получив сигнал от ВНОС*, а вернее от мальчишек, сидящих на верхних ветках высоких деревьев), зажгли и накрыли их сырым лапником. "Аист" снизился до самых верхушек, чтобы разобраться что там происходит, и тут с верхних ветвей других деревьев, ударило сразу семь Дегтярей*, четыре пехотных и три танковых. Физилер затрясся под очередями десяток пуль и кувыркнувшись врезался в лес. Самолетик то был стойкий, но в пилота попало сразу десять пуль, а это уже не излечимо.
 
  Так и не услышав канонады, оберштурмфюрер, приказал погрузить на платформы два бронетранспортера и поехал разбираться в деревню со странным названием Страшнино, где обнаружил мучавшихся похмельем артиллеристов и застрелившегося Фогеля. В его посмертной записке было сказано, что, совершив страшную ошибку, он предал этим любимого фюрера и не может больше жить. И к вящему расстройству гестаповца, в деревне не осталось ни одного жителя и даже ни одного полицая (все ушли к партизанам).
 
  Больше всего после этого возмущался командир седьмого корпуса Вермахта, к которому относилась пропавшая САУ, пик возмущения наступил, когда на корпусные склады, посыпались те самые снаряды "I Gr 33", из БК угнанной САУ. Генерал написал возмущенное письмо Гиммлеру и оберштурмфюрер Штанке отправился на фронт унтер-офицером в батальон Bewährungstruppe 500. Он замерз в занесенном снегом заглохшем Бюссинге во время разгрома немцев под Москвой.