— Значитца, расклад такой! — Дивенков озабоченно почесал макушку, размял затёкшую шею и из-под кустистый бровей оглядел свою выездную бригаду: Казупицу и Варламова — двух приятелей-раздолбаев, и девушку-стажёра, Новикову Людочку, серьёзную и сосредоточенную на работе молодую девушку, по совместительству выполнявшую также обязанности фотографа. — Итак, два часа назад взорвали загородный дом известного предпринимателя Кванга Ли Пака. Мощность заряда взрывчатого вещества равна приблизительно двумстам килограммам тротила.
Подчинённые позволили себе приподнять брови, выражая высшую степень изумления.
— Нехило ни разу!
— В живых кто-нибудь остался? — в один голос спросили Варламов и Казупица.
— Там должно всё разворотить, с такой силой взрыва! — вставил свои пять копеек водитель служебного автобуса Юсупов Абул.
— Это нам и предстоит выяснить, — довёл до всеобщего сведения Дивенков. — На пульт вневедомственной охраны прошёл тревожный сигнал, двое их людей выехали на объект, зафиксировали факт взрыва, сообщили в полицию и остались охранять до прибытия дежурной бригады. Сами они никого из живущих в доме не обнаружили, но, пробраться внутрь им не удалось, здание полностью разрушено, сейчас там работает МЧС.
— Николай Михайлович, у Пака наверняка были камеры видеонаблюдения, — предположила Людочка. — Такое количество взрывчатки нельзя пронести незаметно.
— Молодец, Новикова, правильно мыслишь, — похвалил ее Дивенков. — На снимках со спутника дом выглядит, как настоящая крепость: забор — двухметровое бетонное ограждение, с намоткой из колючей проволоки и камерами слежения по всему периметру, естественно, имелся и диспетчер-оператор. Кроме того, там сутками дежурит военизированная охрана, возле входных ворот устроено что-то, вроде КПП (контрольно-пропускного пункта), как дополнение: по участку свободно ходят семь матёрых питбультерьеров.
— Действительно, крепость, — пробормотал Казупица. — Вот так в наше время живут скромные предприниматели.
— Значит, кто-то из своих, — подкинул идею Денис. — Камеры надо просмотреть, взять за жабры охранников, опросить обслугу, домработниц.
— У таких людей нет домработниц, Варламов, — укоризненно покосился на него Казупица. — У них стирают пыль с антиквариата менеджеры по вошингу с десятком рекомендаций из проверенных клининговых компаний.
Людочка удивлённо захлопала глазами и тут же нахмурила чистый лоб, возвращая уголки губ в первоначальное положение сурово сжатых.
— Что означает убийство Кванга Ли Пака, надеюсь, никому объяснять не надо, — подытожил Дивенков.
— Беспредел передела в самом разгаре: сначала Романов, потом Журавлёв, теперь Пак, — задумчиво скаламбурил Казупица. — Я думаю, Старик их всех положил.
— Старый лис семерых волков проведет, — многозначительно подметил Денис, то ли одобряя, то ли восхищаясь стратегической мудростью и коварством подозреваемого.
— Твоя версия, Варламов? — перебил его командир.
На Дениса устремились взгляды коллег.
— Кроме, как на Старика подумать не на кого, — подтвердил он предположение Казупицы. — В своё время ему пришлось уступить корейцу, а затем наглому внучонку этого коллекционера Романова — и ангельское терпение старого мафиоза лопнуло.
— По данным из его личного дела, в девяностых он не гнушался рейдерскими захватами и незаконным отъёмом собственности, а также, сумел извернуться, проявить чудеса дипломатии и заключить пакт о ненападении с более сильным конкурентом, — поддержал друга Казупица.
— Выходит, не смирился, а готовил план мести, ждал, копил силы, чтобы перейти в окончательное наступление, — вставила Людочка.
— Все это так, — кивнул Дивенков. — Любой следователь сразу зацепился бы за это, но я всегда прошу вас мыслить нестандартно. Есть какие-то еще предположения, кроме этого?
В салоне автобуса воцарилась задумчивая тишина, члены выездной опергруппы пытались раздвинуть рамки своих стереотипных представлений о преступных действиях людей «в законе», сформировавших в отдельно взятом субьекте огромной Российской Федерации и прилегающих к нему районах маленькое государство на мафиозных началах.
Пять минут старший следователь терпеливо ждал новые версии.
— Время на раздумья вышло, — сообщил он подчинённым. — Прошу принять к сведению: Литвак Андрей Антонович, он же Старик, сегодня, буквально полчаса назад, был расстрелян в упор в своей машине прямо на полном ходу. Патрульно-постовая служба ждёт нас. Увидите кое-что интересное, — пообещал Дивенков.
* * *
На планшете лейтенанта ППС три черных BMW окружали Гранд Чероки цвета «мокрый асфальт». Все четыре машины неслись по пустой трассе на предельно-возможной скорости, картинка с придорожных камер видеонаблюдения постоянно менялась, так как менялся угол обзора, и была слегка размытой. Но вот, одна из машин преследователей сумела вырваться вперед, вспышки выстрелов отчётливо засверкали на темном фоне черно-белой плёнки. Операция заняла считанные минуты, триада BMW понеслась дальше и через секунду скрылась из поля обозрения, а Гранд Чероки, неуверенно вильнув широким корпусом, съехал вправо, скатился с пологого пригорка и на полном ходу врезался в одинокую вековую ель, возвышающуюся возле заброшенного поля, зарастающего редким кустарником и высокими пучками сорной травы. Немного покрутившись вхолостую, мощные колёса замерли. Изображение прервалось помехами…
В беспомощном молчании выездная опергруппа разглядывала простирающееся перед ними обширное пожарище. С макушки ели слетали обгоревшие ветки, ствол словно провалился в землю и уже не казался высоким, как на видео, стена огня рыжей кудрявой волной неслась по сухой траве к горизонту. Вслед за ней сунулись было две припозднившиеся пожарные машины, но проехать хоть сколько-нибудь вперёд возможным не представилось — поле, всего час назад бывшее плоским, как твердая ладонь пахаря, буквально на глазах вздыбилось и вскипело булькающими холмами, быстро застывающей лавовой массы, словно и не было никогда здесь стерни, брошенной на произвол судьбы колхозом-банкротом, мирно зарастающей сорняками и диким хвойным самосевом. Гранд Чероки, запорошенный розовым пеплом, медленно, но неотвратимо уходил колёсами в почву, над ним кренилась обгоревшая ель.
— Почему сразу не достали трупы?! — выплёвывал претензии к ППС-никам бледный от гнева Дивенков.
— Да тут как полыхнуло, товарищ майор! — оправдывался молодой парнишка с лицом, щедро запачканным сажей. — Мы подойти даже не смогли, у них что-то рвануло в машине, такой огонь полыхал, даже елку было не видно! Мы уже в МЧС сообщили.
— Так цела машина-то! — презрительно возразил ему Денис и потянул за собой напарника. — Пошли!
— Куда?! — рявкнул старший следователь. — Варламов, стоять! Казупица, назад! Провалитесь, идиоты! Новикова, отойди к обочине!
Людочка послушно попятилась и защелкала камерой почти от самой дороги.
Через полчаса, увязая по щиколотку в землю, словно в рыхлый сугроб, напарники выволокли на пологий придорожный склон сильно обгорелый труп мужчины и замечательно уцелевшее тело молодой девушки, скорей даже девочки-подростка, одетой в полупрозрачные шелка — слишком легко для переменчивой весенней погоды. Оба были буквально изрешечены выстрелами, особенно девочка, вся грудь которой оказалась нашпигована пулями.
— Дети-то за что страдают? — бормотал санитар, пожилой крепкий дяденька со следами недавних обильных возлияний на лице, потрясённый нежной прелестью неподвижно юного личика. — Такая девчонка красивая! Жить бы да жить. Им расти надо, мальчишек любить, детишек рожать, а тут!.. Да лучше бы я вместо неё там сидел!
— Хватит языком молоть всякую хрень! — прикрикнул второй работник скорбной службы перевозки трупов, разворачивая брезент. — Заплачь ещё мне! Как напивасится, так вечно рыдает, — оправдал он поведение напарника перед посторонними свидетелями.
Мёртвые тела были погружены на носилки и накрыты простынями. Задние двери неприметной серой Газели захлопнулись, приняв внутрь салона два упакованных трупа.
— Куда повезёте? — осведомился Дивенков.
— В Протасовичи, — кратко просветил его парень-водитель. — В морг при ЦГБ.
Казупица согнулся, уперев руки в колени, и натужно кашлял, отплёвываясь черной слюной. В овражке, куда вынесло машину потерпевших, в воздухе плавала едкая горячая гарь, воняло серой и жидким асфальтом, ноги засасывало в вязкую мягкую почву, как в трясину — двое бесшабашных приятелей-напарников действительно здорово рисковали, сунувшись на поле, за считанные минуты изменившее свой облик до неузнаваемости. Вместо мирной пажити перед ними кипела котловина просыпающегося вулкана. В небе над бывшим полем, озабоченно кружили два лёгких вертолёта-разведчика, оценивая масштаб неожиданно возникшего стихийного бедствия.
Денис жадно глотал воздух, избавляясь от дыма в лёгких, хрипло дышал, глядя, как проседает в грунт тяжёлая машина, как скрываются в пепле колёса, окна. Крыша еще некоторое время обречённо и обиженно поблёскивала на утреннем солнце, но вскоре на том самом месте жадно чавкнула жидкая грязь, прямо в образовавшуюся воронку рухнула ель, раненную макушку старое дерево уронило прямо к ботинкам Дивенкова.
— Напомните мне отдать вас
