Рэй Инвер, которому было двадцать лет, родился ещё в то время, когда Тремонт жил жизнью утопающего в зелени деревьев счастливого города, не знавшего войны и авианалётов. Но шли годы и, подобно тому, как вырастают над горами клубящиеся небесные горы облаков, нарастали противоречия между двумя государствами – Листэром и Мирранией. Взаимные обвинения официальных лиц и разнообразные провокации подливали масла в огонь, увеличивая взаимную ненависть жителей обеих стран. На рубеже веков страна уже явно ощущала нависшую над ней угрозу; в Тремонт, столицу Листэра, чуть ли не каждый день поступали всё новые тревожные слухи. И вот, осенью 19-- года чудовищная машина уничтожения была наконец запущена, город облетела весть о прорыве границы, которой ждали с тревогой и восприняли с гневом, но в то же время и с надеждой на быстрое и победоносное завершение войны.
В тот день, когда из Тремонта на фронт отбывал первый поезд солдат, небо было серо и над горами нависали тёмные низкие тучи, разраставшиеся и грозившие обрушиться на улицы города холодным осенним дождём. Деревья были голы и убоги, жёлтые и коричневые листья были разбросаны по земле и тонули в лужах, отражавших печальный лик поздней осени. На вокзале было необыкновенно много людей, народ толпился на перроне, матери и жёны провожали сыновей и мужей в путь, из которого они могли никогда не вернуться.
Из окна поезда, готового через несколько минут отправиться навстречу смерти, Рэй, которому незадолго до этого исполнилось девятнадцать лет, вдруг заметил стоящих среди толпы на перроне женщину средних лет и совсем ещё молодую девушку, одетую в голубой плащ с капюшоном. У девушки были светлые вьющиеся волосы и голубые глаза, блестевшие от слёз.
- До свидания, тётя! До свидания, Аника! - услышал Рэй совсем рядом с собой. У окна среди толпившихся солдат стоял такой же, как он, молодой человек в серой солдатской шинели.
Женщина и девушка махали руками стоявшему у окна молодому человеку.
- Я буду ждать! Пиши обязательно! Не забывай! - крикнула девушка, сложив руки в тёплых перчатках рупором.
- Скоро вернусь! - кричал он им. То же кричали и все остальные, кого в этот день провожали на фронт.
Взгляд девушки, стоявшей на перроне и не видевшей его, поразил Рэя, но у окна толпился народ, все спешили ещё раз проститься с близкими и заверить их в том, что скоро всё будет кончено и они вернутся домой, поэтому ему так и не удалось поймать её взгляд. Пробившись к окну, Рэй ещё раз помахал на прощание матери, одновременно пытаясь найти взглядом так поразившую его девушку, заставившую сердце забиться стремительнее, но уже не нашёл её, а через несколько мгновений холодный осенний воздух огласил паровозный гудок, медленно завращались стальные колёса, и очень скоро толпа на перроне осталась позади, а вместе с толпой осталась где-то вдали и та, кого звали Аникой и кому кричал и махал рукой стоявший рядом с Рэем у окна молодой человек, как и все остальные, ещё не успевший свыкнуться с новой для себя ролью военного.
- Это моя сестра, - ответил высокий и весёлый Блейз Эмвер, когда Рэй поинтересовался, кем была девушка в голубом плаще. С этих минут Рэй и Блейз стали друзьями.
Перед глазами молодых людей мелькали фонарные столбы, тёмно-серые стены заброшенных и полуразрушенных фабрик и окна со ржавыми решётками. Ехавшие в поезде бодрили себя надеждами на скорое возвращение, играли в карты, спорили и рассказывали весёлые истории под стук чудовищных стальных колёс, мчавших вагоны туда, где уже звучали пулемётные очереди, взрывались осколочные гранаты и гибли люди, по разорванным телам которых, разбросанным по размытой ноябрьскими дождями земле проезжали гусеницы тяжёлых и неповоротливых танков и колёса военных грузовиков.
Многим из ехавших в поезде, как и самому Рэю, в происходящем в те часы виделось нечто романтическое, но запущенный государствами механизм уничтожения набирал обороты, жертвы и разрушения множились, из других городов к линии фронта двигались такие же поезда, а события развивались стремительно и непредсказуемо. Казалось, само время ускоряло свой ход, но война, несмотря на это, затягивалась, а потом серые и внешне однообразные дни на фронте стали тянуться, как недели.
От своего нового товарища Рэй узнал, что Аника была на год младше его, что она жила в доме у моря. Как оказалось, дом этот находился в нескольких километрах от места, где жил Рэй, который с особенным интересом слушал о Анике. Он думал о ней, но тоской осознавал, что с каждой секундой они становятся всё дальше друг от друга. Рэй засыпал под стук колёс и в обрывочных снах снова видел полный народа перрон, и вновь ловил среди толпы взгляд блестевших от слёз глаз…
Но гремели колёса и от приближающихся звуков взрывов дрожала земля, и чёрная бездна между прошлым и настоящим росла с огромной скоростью. Иногда в своих снах Рэй возвращался на скалистый морской берег, где он встречал среди губивших волны скал ту, о ком он так часто думал. Рэй был мрачен и подавлен, но таким со временем стало и большинство окружавших его людей. Лишь единицы, такие как Блейз, старались казаться бодрыми и беззаботными. А поезд тем временем двигался на восток, и ехавшие в нём видели из окон пролетавшие то справа, то слева военные самолёты, в воздухе раздавался рокот моторов, который то приближался, то удалялся. Глядя в окно, Рэй видел тяжело нависающее над землёй небо и ползущие над полуголым лесом тучи. Это были последние дни уходящей осени. Стальные колёса уносили поезд навстречу близкой зиме, дыхание которой ощущалось уже повсюду.
В иные разы, закрывая глаза, он видел перед собой Тремонт, его черепичные крыши и трубы, из которых поднимался в лучах зимнего заката серый дым. Рэй видел, как когда-то давно, с высокой башни древнего собора, как в городе становилось темно и на улицах зажигалась янтарная россыпь огней, светивших, как будто в рождественской сказке, как угасал за домами гранатового цвета закат и всё яснее проступали на холодном зимнем небе среди седых облачных обрывков серебрившиеся звёзды. Он просыпался и не видел из окна поезда ни одной звезды, только постоянный стук колёс и тревожный рокот моторов то справа, то слева, который, возникая из ниоткуда, то нарастал, то вновь убывал и затихал. Рэй знал, что должен был вернуться, он твердил себе, что вернётся, а в вагонах между тем шли слухи о десятках километрах полыхавшего фронта. От того весёло-беззаботного настроения, царившего в поезде в первые часы, давно не осталось и следа.
Ехавшие в поезде, утомлённые долгим переездом и спёртым воздухом, пытались спать, но это был беспокойный и тяжёлый сон без снов, а тем временем со свинцового неба, свободного от облаков лишь у самого горизонта, летели им навстречу и кружились на ветру первые снежные хлопья. Они ехали навстречу зиме, из-за горизонта простиравшей над землёй ледяные руки. Вскоре из окон Рэй увидел заметаемые снегом поля и тёмно-коричневые крестьянские дома, разбросанные среди этих казавшихся бесконечными просторов под давящим и готовым вот-вот обрушиться на землю небом. Рэй пытался в своей памяти удержать голос девушки, ему хотелось, чтобы в эти железные дни у него было хотя бы что-то от неё. Он пытался, но звук её голоса ускользал от него, и он начинал слышать какой-то иной голос, чужой, принадлежавший неизвестно кому.
