Эвтаназия

      Лорд смотрел на меня, уже не поднимая голову, большими умными глазами. Я понял, что не смогу сделать этот выстрел, и опустил ружье. Сел на траву, рядом с умирающей собакой, погладил ввалившиеся бока:
  - Прости, старина, это выше моих сил.
  Проворная слезинка, описав паутину морщин на моем лице, упала на траву. За ней вторая.
  - Прости …
                            *  *  *
  Восемнадцать лет назад, в ненастный весенний вечер, я подобрал щенка возле мусорки. Угольно черный, с большой головой и широкой, относительно размера, шеей.
  - Лабрадор, - подсказала мне соседка  учитель биологии, - очень умная и преданная собака. Сейчас в моде у обеспеченных людей.
  Через два дня мой приятель, заядлый собаковод Алексей, опроверг мнение старой учительницы, найдя пять важных отклонений от стандарта породы:
  - Лапы короткие, хвост метлой, уши слишком маленькие и весят вперед, а глаза слишком большие, - перечислил собаковод, и сделал заключение, - это помесь лабрадора и скорее всего дворняжки. Думаю, по этой причине щенок и оказался на улице. Породистый собрат стоит очень приличных денег: на мусорку не понесут.
  - Алексей, какая разница: мне его на выставку не возить. Чистой породы даже люди редко встречаются. Ты русский по паспорту?
  - Украинец.
  - Уверен в чистоте своей породы?
  - Ты о чем!? Такого народа даже не было никогда. Мы века жили в империях, которые разделяли по территориальному принципу. Украина – окраина.
  Так Лорд, я специально дал щенку такое имя: подчеркивая аристократические корни, в чем не лукавил: лабрадор был предком щенка, стал жить с нами. Жена появление нового члена семьи приняла без энтузиазма. Елена поддалась новой моде перестроечного времени, и даже отыскала где-то в архивах, что принадлежит к дворянскому роду. Теперь почти все свободное время, а его у заведующий библиотеки не мало, она проводила на собраниях быстро плодившегося в городе аристократического сословия. Словно дворян в России было не один, а минимум десять процентов населения.
  - Смотрите, Николай Сергеевич, - неожиданно став дворянкой жена стала звать меня по имени отчеству и исключительно на вы, - ухаживать за ним будете сами. Кличку щенка Елена одобрила.
  Если у Лорда было немало внешних отклонений от представителей своей породы, то умственных он вобрал с лихвой. Щенок сам нашел свое место в большом доме: незаметное, но видеть должен всех. Никогда не путался под ногами, но всегда был рядом. Обожал прогулки, но всегда терпеливо ждал, когда я позову его. Дружил со всеми, даже соседским котом Барсиком, часто приходившим к нам в гости. Кот вначале агрессивно принял нового жильца, но потом даже играл с ним, бегая по саду наперегонки. Лорд чаще становился победителем, но хитрый Барсик проиграв забег, забирался на дерево: предлагал ничью. Дружил щенок со всеми, но предан был только мне: наверное, в благодарность за спасение.

                                *  *  *
  Я думал «дворянская затея» жены от скуки. Наша взрослая дочь вышла замуж живет в Москве, хорошо с мужем зарабатывают. Иногда звонит. Часто бывает, чем обеспечение дети, тем реже они вспоминают родителей, в лучшем случае пришлют денег, нам с женой хватало своего.  Но затея затянулась и через два года наши семейные отношения с супругой превратились в «дружеские». Елена встретила настоящую любовь в лице единокровца, встретив его на одном из своих «дворянских собраний», и теперь искренне по-дружески просила меня о разделе дома моих родителей. После развода двухкомнатную «брежневку», полученную нами по окончанию моей службы, я оставил ей.
  - Какая двушка!? Сорок два метра! К нам гости ходят потомки  графского рода. Не можем мы жить в клетушках!
  - Тогда запишитесь на прием к губернатору, я слышал он один из ваших, попросите у него дворец, - посоветовал я бывшей супруге, не скрывая сарказма, чем вызвал новый приступ истерики.
  - Вы плебеи лишили нас всего! Вы еще ответите за это!
  Слова Елены раздражали: четыре поколения моих предков были офицерами российской, а прапрадед царской армии. Честно служили Родине, трое погибли, защищая ее. Я с трудом сдерживал себя: что делать веление времени. Единая Империя, где еще вчера все были ровны, ускоренно делилась на чернь и господ. Здесь не до марали, заслугах и преданности своей Родине. Нам с Лордом удалось отстоять наш дом, правда, пришлось лишиться дачи и машины. Ничего, все наживное. Оставшись вдвоем, мы стали чаще уезжать на природу: даже с другом сиротливо в огромном доме, где никто не ждет. Создать новую семью  не получилось, хотя я предпринимал несколько попыток.  Вначале мешали воспоминание о жене, которую искренне любил без малого три десятка лет, потом, как-то привык. Знал дома, ждет настоящий друг, так как он уже, наверное, не будет ждать никто. После развода с женой, которая обвинила в развале семьи меня, дочь перестала звонить совсем. Когда звонил я, всегда ссылалось на занятость. Елена приходила через четыре года. Лорд, увидел бывшую хозяйку, лег возле входной двери и злобно зарычал, что не делал никогда даже с чужими.
  - Николай, извини, я наверное погорячилась, - начала разговор бывшая супруга, - Он оказался альфонсом, и титул купил за деньги в архиве.
  - Лена я простил тебя давно: вот вижу, и ничего в груди не дрогнуло: значит простил. Только Лорд не хочет пускать тебя в нашу семью. Сердце собаки не обманешь, да и свое тоже.
  - Я всегда знала: ты меня никогда не любил! Тебе пес дороже, чем я!  - начала заводится бывшая супруга.
- Извините, Елена Петровна, нам с Лордом надо гулять.
                              *  *  *
  Так проходили годы. Пес терпеливо ждал меня с работы: искренне радовался, когда я возвращался, грустил, когда уходил. Мы ездили летом на рыбалку зимой на охоту, не замечая, что время безжалостно приближает нас к старости. Год назад пес стал каким-то грустным, совсем перестал играть, часто лежал, положив умную голову на вытянутые лапы. О чем он думал? Что было в его облачке собачьих мыслей? Я привез ветврача, он внимательно осмотрел Лорда.
  - Николай Сергеевич его болезнь называется – годы, - грустно вздохнув, сообщил диагноз врач, - Ему семнадцать лет для собаки это глубокая старость.
  Теперь мы чаще сидели дома: я писал, Лорд лежал на своей подстилке не моргая, смотрел на меня. Но присутствие верного старого друга успокаивало – он рядом. В последний месяц пес перестал даже подниматься, отворачивался от принесенной еды.
  - Николай Сергеевич, зачем мучить животное: давайте сделаем эвтаназию, - посоветовал мне при последнем визите ветврач, - К сожалению, такова воля природы.
  Я грубо опроверг слова врача, хотя понимал: он прав.
Эвтаназия – благая смерть! Слово, придумали какое, прикрывая простое убийство! Как можно пойти на это? Убить друга, который был предан тебе долгие годы? Искренне любил только за то, что ты есть! Люди предают, убивают за материальные блага, в глаза обещают одно – делают совсем другое! Животное этого не сделают никогда.
  Утром я вынес исхудавшего Лорда на улицу, положил в тень. Прекрасное майское утро, но до него ли мне? Пес часто дышал, дергаясь в конвульсиях, и я увидел в его глазах слезы, или это были мои? Тогда я вернулся в дом и взял в руки ружье.
                                      *  *  *
  Алексей категорически отказался доделать то, что не смог сделать я.
  - Прости, Сергеич, не могу. Я Лорда знаю, сколько лет  гулял, на рыбалку ездил вместе. Ты Мишку Кажуха попроси.
  Кажухом на нашей улице звали сорокалетнего забулдыгу. Он жил со старушкой матерью, нигде не работал. С утра до вечера ходил по близлежащим улицам предлагал за спиртное свои услуги: почистить снег, обрезать деревья или что-то перенести. Человек, который каждый день добровольно сам себя убивает, не побоится эвтаназии. Кажух запросил «за работу» литр водки, но от ружья отказался.
  - Я в стройбате служил: один раз стрелял перед присягой. Сейчас боюсь, руки трясутся, - отшутился забулдыга, - давай я по старинке: молотком по кумпалу. Какая тебе разница – итог один.
Мысль, что моего друга ждет такая смерть, ввела меня в ярость. Я схватил Кажуха за шиворот грязной рубашки:
  - Быстро отсюда!
  - Сергеич, ты что. Я от души хотел помочь, но ружье боюсь, - бормотал забулдыга.
  Немного успокоившись, я, конечно, понимал: в чем вина этого несчастного человека? Просил убить собаку  я. Чем смерть от пули гуманнее? Я мог убить с одного выстрела, а сколько зарядов надо Михаилу с трясущимися от недельных запоев руками? Мне предлагал врач самый быстрый и проверенный способ.  Срываю зло на больном алкоголизмом за смерть друга.
  - Миша прости за несдержанность, помоги погрузить Лорда на заднее сидение. Закопаешь за литр после усыпления? – я не стал произносить ставшее ненавистным слово – эвтаназия.
  - Конечно, Николай Сергеевич, ты не серчай, я от души помочь хотел. Вижу, как ты мучаешься.
                                    *  *  *
  После эвтаназии я поехал к озеру в десяти километрах от города, решил закапать пса в леске невдалеке. Мы часто ездили туда на рыбалку, на охоту. Буду приезжать на могилу друга разговаривать с ним, как раньше. Лорд лежал у моих ног, я делился с ним наболевшим. Пес слушал меня и конечно понимал кода мне плохо, когда хорошо: я видел это в его глазах. Помянув Лорда прямо из горлышка, Михаил разговорился:
  - Николай Сергеевич, я понимаю, столько лет прожили вместе, но я слышал в Голландии, Бельгии и еще забыл, где усыпляют неизлечимо больных. Говорят это гуманно. Что мучить себя и других. И у нас поговаривают некоторые, что правильно это.
  - Я не знаю Михаил кто прав: кто за или кто против. Скажу свое мнение: животные не разрешили бы эвтаназию своих хозяев никогда.