Время Лича. Глава 20. Всадники южного тракта.

      Покинув башню чародеев, Татда, Ольм и Ремдон, ехали южным трактом, как советовал великий чародей Йарьм. Дорога шла плавно. По правое плечо от них стоял темный вековой лес. По левую руку до самого горизонта лежала, изнеженная лучами красной звезды, зеленью и цветами поросшая поляна. Отряд шел прямо по кромке урочища. Необыкновенный запах низкорослого мирта, действовал одурманено. Даже ворчливый Ремдон, ехал тихо, вдыхая аромат цветов, и любуясь далекими, словно оазис акациями. Множественные опушки, всё ещё были покрыты жемчужным туманом. Роса спадающая с краев тонких листьев и осок, придавала ощущения свежести. Редкие пробудившиеся насекомые, начинали свои предрассветные песни. Тропинка, так и тянулась узкой полосой, окаймленная причудливым темным лесом. Земля тут была благодатная, а близость южного моря, позволили на берегах и вдоль бухт обосноваться не одному десятку маленьких деревень, которые процветали, ведя между собой обоюдно выгодную торговлю. В этих землях, покрытой свежей росистой травой, паслись отары овец, и табуны лошадей. В деревнях рос великолепный сладкий виноград, из которого делали великолепное сладкое вино.
      Единственный недостаток, южные склоны полей и равнин, кишмя кишат нежитью. Отряды скелетов, нападают на деревни пополняя ряды мертвецов. Общины хоть и имеют своих воевод, хоть и ставят, деревянные частоколы, и роют низкие рвы заполненные стоячей водой, но мертвецов это не останавливает. Бывали случаи, вымирали всей деревней, но спустя несколько лет, дахгарцы снова стекались на плодородные и свободные земли. Вновь выбирали своего наместника, назначали воеводу, и создавали крайне скудное и неумелое ополчение.
      - Ты уверена, что мы идем правильной дорогой? - спросил Ремдон крутя в руках карту Иримии.
      - Есть тропа, которая пролегает совсем под скалами границ Басюрхюрна. Та тропа быстрее нас вывела бы к северо-западному тракту. Но к той тропе я и на сотню лиг не подойду, - ответила Татда, плавно покачиваясь на крупе гнедого коня.
      - Это же крюк в 500 километров. Лич! Мы зря теряем время! - запротестовал Ремдон.
      - Колдун! - прорычала Татда. - От нас убиенных проку мало! - Я не понаслышке знаю об опасностях таящихся под южной горой. Я сама не один десяток таких как ты, недоученных сморчков уничтожила!
      - Ах, ты гнилостная холера! - выкрикнул колдун, не приятно визжа и разбрызгиваясь слюной.
      - Тихо! - Ольм остановил своего коня, настороженно вскинув голову. - Я что-то слышу!
      - Что? - Ремдон осмотрелся.
      - Тихо, говорю, - перебил его белокурый паладин, чуть ли не принюхиваясь. Он зашипел, пригибаясь к шее лошади. - За нами гонятся! Скорее!
      Он пришпорил коня отправляя его в резвый галоп, который быстро перешел в карьер. Татда и Ремдон, бежали следом. Выносливые лошади, лучшей породой Улеменера, бежали, что есть силы. Но вскоре даже их стали нагонять шесть костяных скакунов, на спине которых восседали облаченные в почерненные латы скелеты Басюрхюрна.
      Природа смазывалась перед глазами. Деревья проносились мимо, как безумные. Прогретый лучами красной звезды ветер, трепал волосы, и разрывал облака над головами. Стук копыт становился всё ближе. Вдруг из узкого перелеска, наперерез Ольму, выскочили ещё шестеро скелетов.
      - Клином! - выкрикнул Ольм не сбавляя скорости.
      Татда поняла. Ремдон замешкался, но глядя на лича, тоже подогнал коня вплотную к крупу коня Ольма. На ходу белокурый воин достал из ножен меч. Взгляд, его сконцентрировался на приближающемся скелете. Сквозь плотно сжатые губы, были заметны азарт, и жажда смерти.
      Столкновение было жестким. Ольм снес череп врезавшегося в него наездника. Конь Ольма, покрытый латами, завершил дело раздробив под скелетированным седоком мертвого скакуна. Татда не чувствовала себя тараном, и ниспослав ледяной вихрь, проморозила кости двух крайних к ней скелетов, раздробив останки металлическим посохом. Ремдону повезло меньше, он впервые участвовал в баталии, и плохо соображал, что происходит. А когда он в метре от себя увидел искаженную гримасу скелета, то вовсе запутался в стременах, и рухнул под копыта лошадей. Это спасло ему жизнь, меч скелета в дюйме пронесся от головы живого чародея. После чего Ольм снес мертвецу голову. И резко развернулся рванув наперерез, приближающимся со спины всадникам.
      - Инхада Чари Омр…
      Фигура Татды, вознеслась над скакуном. Её тело вытянувшись в тугую спираль, громоподобно полетело в сторону ближайшего мертвеца. Снежный водопад, налетел беспощадно круша кости и покрывая изморозью травы. Раскрытые челюсти, застыли замороженные серебристым льдом. Татда приняла свой облик, ударив посохом о землю, выбросила авантюрином, зеленый луч, навсегда умертвив мертвеца, разорванной грудиной и выкорчеванными из суставов ребрами.
      Ремдон съежившийся на земле, испуганно созерцал танец со смертью, не видя, приближающегося к нему со спины мертвеца, который ловкими прыжками, сокращал дистанцию, к живому чародею:
      - Омон[15]!
      Проревел Ремдон, выставив перед собой руки. Красное пламя огня, чья мощность увеличена страхом, испепелила мертвеца, оставив на выжженной траве горстку пепла. Раскатистый рев разнесся по поляне. Когда марево утихло, Ремдон уже сидел на коленях, впиваясь напряженными пальцами в землю, выискивая очередную жертву, разозлено пылая глазами, излучая аффект магического исступления. Татда чуть сгорбившись встала рядом с чародеем. Она наблюдала, как Ольм вскрикнув, врезался в лобовую атаку в очередного мертвого всадника. Конь под белокурым воином встал на дыбы истерично вопя. Скакун загарцевал, руша задними копытами костяные тела лошадей. Ольм ловко спрыгнул на землю, и тут же пустился в бой, размахивая мечом, и уклоняясь от сыплющихся со всех сторон атак.
      Татда лишь мельком взглянула на мертвецов, пытаясь прочитать их мысли. Они больше её не пускали в свой разум, а магия Басюрхюрна похоже навсегда закрыла перед личем дверь. Чародейка даже не испытала разочарования, обиды, горечи, или потери. Она не испытала ничего. Она лишь крепче захватила кистью, центр металлического посоха, и рыча, бросилась в гущу битвы, пытаясь отрезать скелетов от Ольма, чтобы помочь дахгарцу.
      Ремдон в стороне от бойни, с успехом уничтожал атаковавших мертвых лошадей, уже четыре груды костей, кучкой были разбросаны по зеленой траве. То и дело срывавшиеся с его ладоней наэлектризованные огненные шары, безошибочно находили свою цель. Татда крутилась волчком парируя выпады одного из мертвецов. Его костяного коня уже убил Ремдон. Ольм же сражался с пятью всадниками. Белокурый воин неукротимо увертывался от яростный атак противников, его изящные и уверенные движения, сами за себя говорили об отточенном годами мастерстве и вторили о опасности. Звон металлических ударов, завороженной музыкой играл, словно хрусталь. Меч в руках Ольма сделанный из справа ванадия и железа, окрашенный в бледно-серый свет, будто вспыхивал серебром ночного спутника, отражая свет утренней звезды. Мертвые скакуны клацали мертвыми зубами, пытаясь прокусить челюстями шею живых лошадей или ухватить Ольма. Всё тщетно, четвертый сын Гиржерпа, был недосягаем. Очередной укол. Меч прошел под ключицей поперек реберной дуги. Мощный разворот. Тело мертвеца, ополовиненное упало под ноги Ольма. Следующий выпад.
      - Орсьтот…
      Выкрикнула Татда. Направив посох, на поваленный в стороне ствол полусгнившего дерева. Бревно со скрежетом роняя остатки коры и сбрасывая двух зеленых ящериц, шипя полетели в сторону драки. Придавленные скелеты, были насквозь прошиты острым основанием металлического посоха.
      - Омон…
      Очередной огненный шар, напоролся на подбежавшего к живому чародею мертвецу. Ремдон присевший на колени направил шар снизу вверх. Шар лизнул внутреннюю часть позвоночника, искрясь заползая под своды черепа. Пламя лавой изливалось из отверстий в черепе: из глазниц, носовых щелей, сквозь челюсти. Скелет прижимая костлявые руки к лицу забился конвульсиями, и быстро умер, растеряв навсегда, магию Басюрхюрна.
      Ольм наступал. Шаг вперед. Парирование. Противный скрежет костей. Два шага вперед. Враг отклонился. Меч беспрепятственно, просвистел над его спиной. Контратака скелета. Предсказуемо. Ольм ударом ноги, отбил меч мертвеца, прыжок вперед. Скелет прижат к дереву. Последний удар. Разорванная грудина. Последний вопль мертвеца. Окончательная смерть.
      Ольм развернулся отыскав глазами, в стороне от него Татду. И добивающего последнего костяного коня, Ремдона.
      Ольм тяжело дышал, его грудь сильно вздымалась и опускалась. Он считал убитых мертвецов, выхватывая острым взглядом, причину их гибели, чтобы наверняка быть уверенным в окончательной кончине. У границы леса и поля, валялся располовиненный труп скелета. Его смерть произошла из-за того что, кто-то выдернул реберную дугу из суставной сумки. Причем выдернули, словно рычагом. Ольм сощурился. Татда, посмотрела на паладина, а затем проследила за его взглядом.
      - Что ты видишь, Ольм? - прошептала она. Воин молчал, словно обдумывая. - Двенадцать всадников скелетов, и их кони, - пересчитала Татда.
      - Я не убивал того воина, - указал он на мертвеца у границы леса. - Ремдон тоже не мог это сделать. И скорее всего это не ты, убила его.
      - Это не я, - согласилась Татда, переглянувшись с Ольмом.
      Дева-лич, взглянула, на темно-зеленый авантюрин. Камень, вспыхивал в такт живых сердец. Сердце Ремдона и Ольма, Татда разглядела с легкостью. Но рядом было чье-то третье сердце. Она снова перевела взгляд на Ольма, кивнув. Белокурый воин понял.
      - Чародейка, - сказал он громко. - Давай оттащим скелеты в центр, выкопаем ямы и зароем. По этому тракту часто ходят живые, не стоит зря пугать дахгарцев.
      - Согласна, - проговорила Татда, быстро идя к телу мертвеца, к краю леса.
      Ольм шел рядом, прислушиваясь к лесным шорохам. Они подошли к мертвецу. Авантюрин Татды безошибочно отметил биение живого сердца, затаившееся за поваленным буреломом. Молниеносный бросок на стук сердца. Татда ловко перепрыгнула через деревянную насыпь, схватив за волосы живое существо и рывком, поднимая его на ноги. В руках, оказалась молодая дахгарка, испуганно скуля, по её щеке скатилась слеза, а взгляд болезненно метался из стороны в сторону. Девушка всхлипывала, и неумело пыталась высвободить клок своих волос повисая на предплечьях Татды. Лич успела лишь удивиться, и не произнеся и слова, её сбили с ног. Чародейка покатилась по земле, ализариновый плащ, покрылся прелой и влажной листвой. Под её костями чавкая проминались мхи, и трещали редкие сухие ветки. Когда она остановилась, её грубо перевернули на спину. Над ней склонился скелет-воин, его рука сжимала её шею, а ноги уперлись в бедренную кость, не давая пошевелиться. Во второй руке он сжимал багор. Не раздумывая он пустил его вход, пропоров платье корсета в области талии. Ни одну кость личу он не повредил, но тело Татды прибило к земле. Лич глухо зарычала, скелет зашипел в ответ. За спиной скелета, прошмыгнула тень, ловким ударом ноги, Ольм отправил мертвеца в сторону, скелет