Время Лича. Глава 3. Дорога к мёртвому королевству.

      Кони оказались сразу после изогнутого косогора, за высоченной пикой скалы. Татда подозвала их к себе заливистым свистом. К личу подбежали, стуча копытами, ободранные, мумифицированные лошади. Мертвая чародейка, поднесла раскрытую ладонь, к черепу животному, хрустя поглаживая пористую кость, лишь чуть обтянутую кожей и редкими островками шкуры. Скелеты сопровождающие Татду, взгромоздились на лошадей, ожидали лича. Но похоже, она не торопилась скорее отправиться в королевство.
      - Ты не едешь с нами, лич? - зло бросил паладин.
      - Нет, - покачала головой Татда. - Я должна доставить живым, вашего предводителя. На нем отметина, и мне необходимо выяснить, что она означает. Отправляйтесь в Басюрхюрн без меня. Вас будут ждать на высшем парапете донжона.
      Воины кивнули, и молчаливо отправились в путь. Татда задумчиво сопроводила их взглядом. Ветер всё также свистел свои назойливые песни, а шквальные завихрения, всё также тормошили полы её старого поношенного плаща, пытаясь выбить остатки песчаного сора с истлевшей материи. Татда подошла к крупу коня, провела ладонью, над изогнутым позвоночником, ездового животного. С её пальцев, поползли матерчатые змеи, которые завязываясь в тугие узлы, вокруг позвонков лошади, скрепляли древесный папоротник, на котором лежал раненный воин. Татда склонилась над белокурым дахгарцем, смахнув с его лба, пряди некогда белых волос, которые сейчас были окрашены кровью. Кровь, изливающаяся из виска, уже покрыла тонкой алой пленочкой наплечники. Часть волос, прилипла уродливым струпом к ранке, но к сожалению, рану не закрыла. Татда прикоснулась к повязке, что закрывала её рот, и носовые отверстия. Чуть отогнув ткань, она склонилась к лицу воина. И тихо-тихо шепнула:
      - Инхада Чари[4]…
      С её рта, слетел маленький белый вихрь. Ранка покрылась корочкой льда, заморозив разбитую вену. Татда положила руку на нагрудник воина, прислушиваясь, как замедлилось его сердце. Он слабел. Она должна поспешить.
      Ещё раз проверив, хорошо ли зафиксирована жертва, Татда вскочила на мертвое животное. Оглянулась. Под ней, от позвонков коня, тянулись к самодельной перевозке тяжи. Она заспешила к мертвому королевству, настолько быстро, насколько ей позволяла двигаться перевозка. По правую руку от неё, шел безвольный воин. Он как привязанный следовал по её следам. Татда не любила заклинание — поглощение воли. Она не любила подобного рода мертвецов. Пусты и глупы, зато подходят, для расходного материала, в войне. Обычно безвольные встают на первую линию обороны, при осаде, или наступления в полевых сражениях. Безвольных не жалко, у них отсутствуют эмоции и инстинкты, которые позволяли бы мертвецу поступать своевольно, и во благо королевства Басюрхюрн. Татда надолго задумалась о несчастной судьбе мертвецов. Она не видела, как очнулся, белокурый воин.
      Ольм — так звали дахгарца, принадлежал к королевской семье. Теперь плавно покачивался из стороны в сторону от тряской и ухабистой езды. Чуть приподняв голову, от импровизированной телеги, он тут же тихо застонал, вновь закрывая глаза. Голова гудела и раскалывалась. Правая часть лица онемела, даже просто моргать, было не выносимо больно. Но всё же он скосил взгляд, посмотрев назад. Покачивая костлявым крупом, размеренно цокая копытами, шел скелет лошади. На спине твари, ехал лич, с которым он и его отряд сражался. Ольм поморщился, вспомнив досадную нелепость, когда его накрыло волной камней. Он мысленно корил себя за то что, его отряд умирал когда он лежал без сознания, ударенный мелким камнем. Лич плавно болтался на позвоночнике и ребрах твари, не замечал того, что его жертва очнулась. По правую сторону от лича бежал скелет. Не отставая и не выбегая вперед.
      Ольм потянулся к лицу. Ощутив под пальцами рану, он зашипев, отдернул руку. Лич не услышала, и не заметила. Воин мысленно вздохнул с облегчением. И принялся детально разглядывать пейзаж проплывающий мимо него. Они въехали в какое-то подобие тоннеля. Хотя стены изрядно раскрошились, и провались, теперь больше напоминая ребра огромного чудовища. Сверху от песчаного дождя его закрыла кессонная каменная арка. Ольм, несколько раз судорожно вздохнув, перевалился через край повозки. Папоротник глухо подпрыгнул от удачно подвернувшейся кочки. Лич не заметила. Пролежав секунду, воин вскочил на ноги, и тихо, старясь не наступать на шуршащую каменистую почву двинулся к краю стены. Он прислонился спиной к разрушенной природной колонне, провожая взглядом удаляющиеся фигуры мертвецов. Ветер, насвистывал свои зловещие песни. Неподвластный ураган, терзал всех, кто жил на этой земле. Ольм собравшись с духом, побежал, что есть силы, в сторону своего королевства.
      Непривычный ветра свист нагнал его, едва он смог ступить сотню шагов. Надорвавшийся гул, а затем, словно таран ударил его в спину между лопаток. Ольм рыча рухнул на живот, но быстро откатился на спину. По вершине кессонной арки, бежал лич. Мертвец птицей слетел с края каменного потолка. В руках, заискрился посох, нацеленный в грудь белокурому воину. Ненависть к твари захватила разум Ольма. Он вновь откатился в сторону. Лич мягко упал, ловко приземлившись на костяные ноги. Ольм выхватил меч. Лич склонив голову на бок ждал. Воин прищурил глаза, от нещадного ветра, и от желания разглядеть, что за тьма скрывается под черным капюшоном. Но он не видел ничего, ощущая себя, слепее котенка блуждающего ночью, в часы, когда ночной спутник не освещает Иримию.
      Ольм гортанно зарычал. Резкий взмах руки, в кистях мертвеца, описывая круг закрутился посох. Лич двинулся на воина. Ольм отбил атаку, вкладывая всю свою мощь в удар. Металл надрывно зазвенел, разносясь мелодичным гулом, вдоль изрезанных скал и отрогов.
      Татда, не удержавшись, сильно качнулась в сторону. Свист острого меча, заставил её резко поднырнуть. Острие пролетело над черным капюшоном. Колющий удар, заточенным краем посоха, ударил в прочный доспех вскользь, проносясь немного под подмышкой. Воин, успел захватить посох, и резким поворотом, вырвать оружие лича из костлявых пальцев.
      Он отбросил металлический посох в сторону, далеко от лича. И бросился в атаку с отчаянным остервенением.
      «Шельма твоя мать», - мысленно ругнулась Татда, провожая взглядом улетающий в сторону посох.
      Меч свистел совсем рядом. Она чувствовала, ярость воина. Татда зло заскрежетала зубами, всё-таки боец из нее никудышный. Она снова легла на землю, паучьи раскидав руки в стороны. Снова свист. Она закрутилась волчком, вроде пока что успешно. Удар. Татда, вздрогнула, меч скользнул по краю ребра. Кость треснула, острие уперлось в поперечный отросток позвонка. Сквозь тонкую магическую пелену, она почувствовала, как растягивается нить создающая её жизнь. Если позвонки рассыпятся — она умрет.
      Воин, внезапно, вскрикнул выпуская их рук меч. Туман сковывающий взгляд Татды рассеялся. Вцепившись когтями в бока воина, безвольный скелет, оттаскивал от Татды, некогда своего предводителя. Сжимая кисти, он сдавливал плотный металл доспеха. Медленно, но доспех вдавливался, принося боль своему хозяину. Белокурый воин, зацепившись руками в кисть скелета, смог резко развернуться, и перебросить мертвеца через плечо. Взмах меча, острие, вошло в землю, прежде разрубив позвоночник между четвертым и пятым шейным позвонком. Безжизненная черепушка глухо покатилась по земле.
      Воин обернулся, но было уже поздно. Острый край посоха прошел насквозь, под ключицей. Белокурый воин вскрикнул, опустив голову, сел на колени. Татда держала воина нанизанным, всматриваясь в резко побледневшее лицо. Она была предельно внимательна, раня свою жертву. Никаких смертельных ран, жертва должна быть жива по прибытию в Басюрхюрн. Острие вошло в мягкие ткани, не навредив плечевому суставу и легкому.
      «Удачно», - отметила Татда.
      Она рывком выдернула посох. Припав на колени напротив воина, схватила его за здоровое плечо, не позволяя упасть на камни. Она сжала его надплечье чуть сильнее, привлекая внимание. Он поднял взгляд на лича, на его лбу выступила испарина. Пряди волос прилипли в лицу, и к шее. Он тяжело дышал, и обезумевши кривился от боли. Татда приблизила к нему лицо. Воин снова пытался разглядеть, всё то, что спрятано под перевязью. Под черной тканью, внезапно вспыхнул белый свет.
      «Иснус[5]» - мысленно проговорила Татда, разжигая внутри себя заклинание сна. Ослепленному нетерпимым светом, Ольму на миг показалось, что он увидел ровный матово-белый череп женщины. И прежде, чем провалиться в сон, мысленно отругал себя за то, что не удалось дипломатически договориться с личем о праве прохода по земле мертвецов.
      Когда он вновь разлепил, словно свинцом отяжелевшие веки. Он увидел над собой серые проплывающие облака. Ветер всё также гнал, зной и нестерпимые завихрения песка и мелких окаменений. Его снова болтало из стороны с сторону, в такт медленно ехавшему впереди скелету коня. Ольм вновь взглянул назад, на этот раз лич наблюдал за ним. Но увидев, что с воином всё в порядке и убедившись что, он не собирается бежать, лич отвернулся. Живой дахгарец, застонал, снова прикоснувшись к онемевшему лицу, и тут же болезненно вскрикнул от боли, прижимая левую руку к правому плечу. Он ощупал края доспеха, там была сквозная дыра. Края рваного металла были окрашены в ржавый цвет. Воин откинулся на переноску, меланхолично качая головой в такт шагам. Не выдержав разъедающего сердца молчания он заговорил.
      - Ты тащишь меня в мертвое королевство, лич? - Татда прислушалась к словам воина, но не стала отвечать, даже не подала виду, о услышанном вопросе. - Кивни хотя бы? - попросил воин, изогнувшись наблюдая за спиной мертвеца. - Слушай, если ты меня не убил во время бойни, значит я тебе зачем-то нужен живым... Дай мне воды! - она молчала. - Холера тебя побери! Лич! Я сдохну раньше, чем ты привезешь меня в свое гнилое царство! - Выругаться Ольм, зло сжимая кулаки.
      Спина лича была без эмоциональна. Он спокойно восседал на позвоночнике коня, обхватив ногами рельефные ребра.
      - Скажи мне, лич! Ведь когда-то, ты был дахгарцем. И когда-то твое сердце билось. Так зачем вы убиваете нас живых? Скажи, лич! - Татда молчала, лишь мысленный отклик, в пустоту был проронен ей скорее риторически:
      «Я была дахгаркой. Мое сердце билось. Зачем вы убиваете нас — некогда живых?».
      - Лич, я хотел всё решить мирно. Я не желал зла, - Татда мысленно расхохоталась. - Знаешь лич! Ведь действительно, не желаю вам зла. В наших королевствах, над моими альтруистическими потугами, посмеивается родня. А инквизиция — уже несколько раз пыталась добиться моего принудительного лечения, в стенах трибунала, - Татда прислушалась внимательнее. - Наверное это утопия создать альянс двух противоположных существ, - севшим голосом зашептал воин, устало смотря в небеса. - Мы находимся на противоположных сторонах. Там где есть жизнь, не должна быть смерть. И наоборот, там где умершие… Кха… Кха… - Ольм закашлялся, горло сковало и першило. - Кх… Проклятье… Глотка бы воды, иначе помру… Там где умершие, не может быть… Кха… Кха… Жизнь…
      Татда внимательно