После окончания морской практики на Тихоокеанском флоте курсанты третьего курса военно-морского училища возвращаются в родные пенаты. За плечами гардемаринов полтора месяца изучения морского дела на кораблях океанского флота. Ранние побудки, ходовые вахты на боевых постах, исполнение различных корабельных обязанностей.
«Морские волчата» едут на поезде через одну шестую часть земного шара. С Владивостока - восточного бастиона флотской мощи страны через столицу нашей Родины в самый западный - Калининград. Прибыв в Москву и переехав с одного вокзала на другой, у курсантов остается время, которое надо «убить».
Как? Да очень просто - себя показать и людей посмотреть.
Трое закадычных друга Славик, Сашка и Витька - будущие Ушаковы, Сенявины и Нахимовы, отпрашиваются у ротного командира и вырываются на «оперативный простор» с одним вопросом в головах - «Куда податься, кому отдаться?»
Ребята берут себя в руки и бегом спускаются в суетливую сутолоку метрополитена. Скачут в начиненной до пределов подземке на Красную площадь. Вокруг Мавзолея Ленина колышется море народа, волны которого разбиваются о парадные ступеньки ГУМа, как о дальневосточные утесы. Не протолкнуться. Иностранцы со своими фотоаппаратами только успевают нажимать на «гашетки» фотографируя Храм Василия Блаженного и Исторический музей.
Парням в голову ударяет… Правильно - то, о чем вы подумали. Они включают переносной магнитофон с записанным на нем Гимном Великой страны и собирают в кучу всех иностранцев на площади. Ставят по стойке «Смирно» и заставляют дружно петь: «Славься Отечество наше свободное, братских народов союз вековой».
Красная площадь, купаясь в золоте московского солнца, замирает в нирване восторга. Куранты на Спасской башне готовы бить полднем всех подряд направо и налево. От ворот Кремля по направлению к Мавзолею по легендарной брусчатки начинают двигаться с золотыми карабинами в руках солдаты роты Почетного караула. Все делают, как полагается, не на кого не глядя, строго печатая свой строевой шаг.
Флотские курсачи как «опытные» строевики, которые уже стоптали не одну пару ботинок, начинают присматриваться к четкому шагу ребят-караульщиков.
- А ведь мы можем не хуже! - восклицает Славик. - Давайте покажем этим «сапогам», как могут рубить строевой шаг балтийские моряки!
Начинается Великий Русский Театр! Его подмостки - главная площадь Страны. Зрители - представители всех наций и народностей планеты.
Метров за двадцать от ворот Спасской башни наши чудики пристраиваются параллельно рядом к выутюженным солдатам роты Почетного караула с затейливо перевитыми аксельбантами. Подымают руки, будто в них вложены симоновские карабины и начинают втроем вбивать каблуки в брусчатку на виду у всей праздничной публики. Естественно в бескозырках, в белых фланках с накрахмаленными синими гюйсами и отутюженными брюками клеш, из-под которых виднеются неуставные красные носки.
Сине-голубые ели в виде легендарных буденовок начинают жаться ближе к кремлевской стене, стесняясь смотреть на флотский кураж. Ребятам представляется, что впереди них колышется бело-голубое знамя военно-морского флота. Из-за Мавзолея начинают удивленно выглядывать гранитные Сталин, Брежнев, Буденный с немыми вопросами в каменных глазах: «Что эти салаги еще выкинут? Где их командиры? Подать их сюда!»
Кончики носков ботинок флотские ребята добросовестно тянут на полметра вверх и неистово вбивают каблуки в брусчатку. Отмашка рук как на параде, взгляд сурово бессмысленный, стеклянный, преданный Партии и Советскому правительству. Чувствуется, что такие моряки не струсят, не ослабеют в схватке с западными супостатами. Звезды на башнях начинают рубиново краснеть, толпа иностранных гостей столицы на площади дуреет и замирает.
«Кремлевцы», печатая свой шаг, ошалело косят своими лиловыми глазами на морячков, как кони из царской конюшни, думая - «Сейчас флотские влипнут в историю».
Ребята из Кремля, что ни говори, и стройны и величавы, но и наши не пальцем на сеновале деланные. Все трое стройны будто кипарисы. Правда, с умом напряженка, но в двадцать лет у кого ума много? Они еще не пуганы людьми из госбезопасности, которые из толпы внимательно и незаметно наблюдают за действиями морских салаг, но пока в ситуацию не вмешиваются. Ждут.
Вокруг начинают вспыхивать блицы фотоаппаратов иностранцев и их возгласы:
- О-о! Рус гуд! Рашен марина, корошо!
На виду иностранцев люди «невидимого фронта» не могут «помочь» нашим флотским флибустьерам обрести себя и убраться с площади. Курсанты наоборот начинают еще четче печатать строевой шаг, делая отмашку рук от души и сердца. Подходя к Мавзолею, до флотских парней потихонечку доходит, что дело начинает пахнуть политикой.
Не доходя да Владимира Ильича Ленина, они превращаются в тараканов и заборами, заборами сматываются с запруженной Красной площади на железнодорожный вокзал.
Паровоз, неторопливо ощупывая рельсы, будто проверяя их на классовую прочность, дает прощальный гудок столице нашей Родине и уносит чудаков в родное училище, где их уже с начальствующим нетерпением ждут.
С Наступающим, Леонид!
