Каждый раз, когда я оказываюсь в космопорте, меня охватывает всепоглощающая двойственность чувств и эмоций, исторгнутых людьми, - своего рода магия этих мест. Магия жертвенно-искупительных алтарей.
Там каждое мгновенье в жестах, выражении глаз и лиц что-то воскресает из небытия, заново рождается и умирает; соединяется и рвётся; дарится и безропотно подчиняясь, приносит себя в жертву от имени и во славу её величества Неизбежности - великого символа бытия. Под бесконечно повторяющийся музыкальный аккомпанемент, в котором с каждой переменой мест лишь немного изменяется текст, пестрящий многоцветием, словно осенняя кленовая роща листьями, экзотическими и привычно-обычными названиями начальных, промежуточных и конечных пунктов назначения.
Там каждое мгновенье в жестах, выражении глаз и лиц что-то воскресает из небытия, заново рождается и умирает; соединяется и рвётся; дарится и безропотно подчиняясь, приносит себя в жертву от имени и во славу её величества Неизбежности - великого символа бытия. Под бесконечно повторяющийся музыкальный аккомпанемент, в котором с каждой переменой мест лишь немного изменяется текст, пестрящий многоцветием, словно осенняя кленовая роща листьями, экзотическими и привычно-обычными названиями начальных, промежуточных и конечных пунктов назначения.
