15

     «Тусовка» в детском садике после школы продолжалась. Молодёжь достала сигареты, и все закурили. В этот раз Толик курить не стал: ему не нравился горький вкус во рту от дыма, что «пробивало» на кашель, и начинала кружиться голова. Вот спиртное он пробовал и понял в чём смысл, а сигареты не понял. Тем временем, он всё поглядывал на Настю и думал, что у неё ещё спросить.
     - А если бы в подвале не было ни дерьма ни крыс, полезла бы?
     Девочка уже поняла, что понравилась этому младшему Бузько, и ответила:
     - Если там будет достаточно прилично, может, и пойду посмотреть. Но мне не очень нравятся все эти тусовки по подвалам. Вот если в клуб сходить или на концерт, это другое дело.
     - А много там панков? – спросил Толя.
     - Человек пять… - ответила Настя, - Кондом, Вошь, Вонбчий, Малой, Токс и Длинный.  
     - Ну и погонялы они себе выбрали, - ужасаясь, сказала Ира, - Я в интернете «Кошечка».
     Ей возразила Настя:
     - Если людям нравиться жить по своему, если они не жалуют стандарты, установленные ханжами, при этом обществу не мешают, не притесняют «нормальных» людей, то почему их, тех, кто хочет показаться оригинальными, сразу надо зачислять в отбросы общества? Я не понимаю этого.
     Жека обратился к подруге-однокласснице:
     - Настя, теперь скажи всё то же самое, только чтоб нам стало понятно, - потом он повернулся к Бузько и пояснил ситуацию: - Отличница.
     Отличница? Толик удивлённо посмотрел на Анастасию. Было в ней что-то особенное, но он никогда бы не подумал, что отличница будет сидеть с ними в «чебурахе» и учиться курить. Вот Ира была своя в доску: троечница, которая больше всего хотела нравиться мальчикам и согласна была хоть курить, хоть сидеть в подвале, только бы оставаться в центре внимания у парней.
     На слова Жеки, Настя ответила:
     - Я уже девять лет отличница. Но этот статус мне реально начинает надоедать. А впереди ещё два класса школы, а потом – о, боже! – университет. Мне быть отличницей ещё как минимум лет семь.
     Ей сказала Ира:
     - Насть, побудь отличницей ещё два года, а потом школа закончиться. Тебе - в университет, а я пойду в учиться на стилиста.
     Настя прекрасно понимала, что имеет в виду её подруга: если бы Ира у неё не списывала, не видать ей хороших оценок никогда.
     Гриша понял, что Бузько интересуется панковской стройкой, и спросил:
     - А ты что, панк?
     Толик не мог ответить определённо. Он слушал панк-рок, но и металл ему нравился и хард-рок. Хотел ли он стать панком? Толя хотел научиться играть рок, поэтому начал искать единомышленников везде, где мог. Он ответил:
     - Если понравиться тусовка, можно и панком стать.
     - Я – панк, - с гордостью сказал Гриша.
     В это Толик не верил: по его мнению, Чмиголь был не настоящий панк. Он носил одежду с изображением панк-групп и прочую атрибутику, но Гриша исправно ходил в школу, уроки прогуливал крайне редко, учителя из класса его никогда не выгоняли потому, что хоть он и мог баловаться, но всегда кротко замолкал, после первого же замечания. В науках разбирался туго, но пытался получать хорошие оценки. В общем, никакого протеста. Когда Бузько-младший только начал слушать рок-музыку, он спросил у старшего брата, кто такие панки. Миха объяснил так: панк – это не тот, кто носит майку с "Sex Pistols" или "Ramones", панк – это протест. И не только против норм, установленных в обществе, но и против какого-то мейнстрима в рок-музыке. Кто-то пытается играть как можно лучше, понравиться как можно большему числу слушателей, а панки играют как получается, и как им нравиться. А на сцене могут быть хоть голыми. Ничего подобного в Грише Толик пока не замечал. Слабенький получался из Чмиголя панк. Но Бузько подумал, что через него он бы мог познакомиться с панковской тусовкой – вдруг там найдутся ещё музыканты?