2
– Миссис… Сэр… Мне пора! Мы и так задержались! – служивый провел ладонью по торчащим на голове ежиком огненным волосам и поднялся со стула. – Теперь вы знаете все… Мне… искренне жаль… Здесь его документы...
Дедушка Эндрю протянул подрагивающую от волнения руку и взял папку. – Спасибо вам…
Было видно, что военный очень смутился: – Не надо меня благодарить… – его лицо при этом еще больше покраснело, – я просто выполнил свой долг! Немного помедлив, капрал надел фуражку, отдал честь и вышел из комнаты. Через минуту раздался звук работающего двигателя. Вскоре он затих, и в доме наступила гнетущая тишина.
Когда мне было пять лет, началась война: взрослые только и говорили об этом. Я не понимал, что обозначает это слово. Однажды утром я увидел ее собственными глазами! Помню, меня, еще сонного, схватил отец, и быстро покинул дом. Вместе с нами по улице бежали другие люди, которые, как и мы, не догадывались о том, что кто-то в это время, достал часы и сверял по ним время подлета. Мы не могли тогда знать, что нас уже поделили на живых и мертвых…
Где-то вдалеке послышались раскаты грома. Я у папы не спрашивал, что случилось, только крепче обхватил его шею – знал, что если родители рядом, то мне боятся нечего. Раздался громкий свист и буквально сразу, впереди нас, показалась яркая вспышка. Взрыв оказался настолько сильным, что задрожала земля. Мы упали на землю. Трехэтажный дом, стоявший на перекрестке улиц, скрылся в облаке пыли и дыма. Люди начали кричать. Испуганно оглядываясь по сторонам, увидел много лежащих женщин и мужчин. Некоторые из них стонали и просили о помощи. Я, наконец, понял, что означает слово «война». Я понял и… заплакал. Уткнувшись лицом в папину грудь, раз за разом вздрагивая от очередных разрывов, мечтал только об одном – чтобы, как можно быстрее, закончился самый страшный день в моей жизни…
На побережье сильно бомбили города, поэтому мы перебрались к родителям мамы, которые жили в маленьком городе в глубине страны. Там, пока, было спокойно. С тех пор, как мы переехали жить к бабушке и дедушке, прошло три года, но война никуда не ушла из нашей жизни: она, то затихала, то опять разгоралась с новой силой.
После тяжелой контузии, полученной от близко разорвавшегося снаряда, дядя Чарльз находился в коме. «Его спасти сможет только чудо»! Так сказал, прощаясь с нами, капрал. Об этом, вслух, никто из взрослых не говорил, но все понимали, что его привезли умирать… Он лежал в кровати с закрытыми глазами и лишь его, еле заметное дыхание свидетельствовало о том, что он еще жив. В папке, оставленной военным, оказались документы, какие-то справки и фотография. На снимке были изображены три человека: миловидная девушка, девочка примерно моего возраста и мужчина в военной форме. Правда, фотография была с дефектом – у нее отсутствовал угол с лицом военного: будто кто-то нарочно его оторвал. Мы не знали, кто были эти люди на фотобумаге, но бабушка Эмма нашла пустую рамку и вставила туда фото…
Прошел месяц после появления Чарльза. Жизнь вошла в свое привычное русло, но сама атмосфера в доме изменилась: теперь старались разговаривать негромко, по очереди дежурили у кровати дяди и стали вечерами всей семьей собираться у камина и строить предположения относительно той части жизни Гарфилда-младшего, с которой мы, по ряду причин, не были знакомы. Дядя, еще молодым, после очередной ссоры с дедушкой Эндрю и бабушкой Эммой – не хотел продолжать семейное ремесло сапожника, покинул родительский дом, как потом оказалось, навсегда. Очень редко он созванивался с моей мамой, но о себе ничего не рассказывал.
Прошел еще один месяц. Однажды меня попросили побыть рядом с дядей. Я сидел на стуле рядом с его кроватью и рассматривал книжку с картинками. В это время, он, громко вздохнув, открыл глаза и посмотрел на меня. От неожиданности, я выронил из рук книжку и застыл с открытым ртом, не в силах пошевелится.
– Кто ты? – наконец прозвучал его слабый голос.
– Я… Я, Стив…
– Где я нахожусь?
– У бабушки Эммы. Я сейчас позову…
– Подожди! Не надо никого звать… Ты… сын… Джины?
Я молча закивал головой.
– Мне… можешь… помочь?
– Конечно, дядя Чарльз! – я соскочил со стула и пошел к нему вплотную. – Что нужно сделать?
– Смотри мне в глаза. Смотри туда… Там… в глубине… огоньки… Видишь их?
В темных зрачках Чарльза действительно промелькнули две искорки.
– Там что-то сверкнуло…
– Если ты мне не поможешь, они навсегда угаснут… Я… был там… Но… вернулся… Им нужно помочь!
– Кому, дядя Чарльз?
Но он не ответил на мой вопрос и продолжал бредить: – Они мне так и сказали: «До тех пор, пока ты будешь помнить нас, мы будем существовать. Если позабудешь... То… сначала умрут наши души, затем – тела».
Я не выдержал и резко повернувшись, выбежал из комнаты, при этом задев журнальный столик. Стоящая на нем рамка с фотографией пошатнулась и упала на пол…
