Давным-давно в одном маленьком городке жили муж с женой. Нельзя сказать, чтобы они были особенно богаты или очень бедны; над головой имелась крыша, а на столе – хлеб. Был у них сын, которого они вырастили благочестивым и смелым юношей. Когда сыну исполнилось восемнадцать, он поступил на службу в королевскую гвардию и уехал далеко. А им хотелось ещё детей.
И вот в пасмурный день, когда мощёные булыжником улицы города укрылись первым снегом, женщина родила близнецов. С виду младенцы были крепки и здоровы, но у них обоих обнаружилась одна странная особенность. Там, где у обычных людей были лопатки, у близнецов имелись маленькие крылья.
Впрочем, супругам повезло и с этими детьми. Они были гораздо сообразительнее своих сверстников и легко запоминали всё то, чему их обучал отец-книгопечатник. Но, как и всех мальчишек, их тянуло поиграть и побегать. Однако отец с матерью не позволяли братьям играть со сверстниками в городе, боясь, что те ненароком выдадут свою тайну. Ведь крылья их росли вместе с ними – к счастью, в сложенном виде почти не различаясь под одеждой.
Поэтому братья уходили прочь из города и забирались в глубокий овраг, где строили земляные крепости, копали пещеры и лазили на деревья.
- Знаешь, брат, - сказал однажды первый из близнецов, темноволосый и кареглазый, - я хотел бы хоть разок поиграть в прятки среди высоких домов нашего города.
- А я мечтаю забраться днём на самую высокую башню и посмотреть, далеко ли видно, - отозвался второй брат. Волосы его были золотые, а глаза сияли небесной лазурью.
Они сидели на высоком дереве и болтали ногами.
- А ещё я хотел бы познакомиться с теми детьми, которые часто пробегают перед нашими окнами. Иногда они зовут нас играть, но нам не разрешают. Вот бы хоть раз поиграть с ними.
- И я тоже хотел бы. Наверное, у них много интересных игр. А мы научили бы их делать хорошие пещеры и мастерить к ним невидимые двери из прутьев и травы. Вот бы как-нибудь…
- Нельзя, - нахмурился первый.
- Да, я знаю, - кивнул светловолосый. – Жаль. Как я иногда завидую нашему старшему брату. Он был в детстве, как все, и мог хоть каждый день играть на улице. И нечего ему было скрывать от других ребят.
- Да, он мог жить как все. А мы не сможем никогда, - вздохнул темноволосый.
Прошло несколько лет, когда с братьями впервые приключилось одно удивительное событие.
Они бродили по редкому лесу, изредка взбираясь на невысокие разлапистые сосны. Ласковое солнце глядело с чистого неба на летнюю природу. Лишь изредка по небосводу проплывали туманные ниточки белых облаков. Братья шли по ковру старой хвои у подножий медно-красных стволов. На большой поляне, куда они зашли, среди песка и трав стоял муравейник. Мальчишки с интересом наблюдали за его крохотными обитателями: одни муравьи тащили на себе щепки и травинки, другие спешили прочь от города-холма по своим делам, третьи целыми командами волокли через травяной лес гусениц и пауков.
Устав стоять, братья помчались к краю поляны – туда, где росла приземистая сосна. Первым добежал светловолосый, но всё равно оба мальчика весело хохотали. Так они и стояли, опираясь руками о шершавый ствол дерева, пока не отдышались. А потом принялись карабкаться на сосну.
Братья уселись на одну из ветвей, отдохнуть. И тут рядом с ними на ветку опустился орёл. Птица взглянула на братьев умными, почти человечески глубокими глазами.
- Смотри, какой красивый, - воскликнул один из мальчишек.
- И у него такие же крылья, как и у нас.
Светловолосый брат вдруг поднялся на ноги. Ветка качнулась и другой брат едва успел схватиться за неё обеими руками, чтобы не упасть. А первый стоял на узкой ветви и с трудом балансировал.
Орёл расправил крылья и взмыл в воздух. Казалось, он звал ребят с собой. А кареглазый меж тем удивлённо глядел на своего брата, гадая, не спятил ли тот.
- Сегодня я смогу летать, - улыбнулся тот радостно.
- Нам же нельзя летать. Если мы хоть раз в жизни раскроем крылья, то уже не сможем их сложить. И тогда нас ждёт беда.
- Это мама так говорит! - гордо вымолвил светловолосый.
Мальчик распахнул свои крылья, широкие и красивые. Теперь он стоял неподвижно, осторожно взмахивая ими за спиной.
А потом прыгнул с ветки.
Брат его вскрикнул и бросил взгляд вниз. Но мальчишка не разбился. Крылья остановили его падение, а потом он поднялся ещё выше ветви, с которой спрыгнул, и замер в воздухе, звонко смеясь.
- Давай и ты!
- Мне страшно, - сказал темноволосый. – Я не буду.
- Эх ты! Это же так хорошо.
Второй брат, развеселившись, взлетел высоко над кронами деревьев, а когда вернулся на ветку, стало видно, как он устал.
Они вернулись домой, и перед сном золотоволосый мальчишка тихонько сказал своему брату совсем недетские слова:
- Сегодня я впервые узнал, что такое счастье.
Но и второй брат научился летать. К этому времени первый уже взмывал высоко в небеса, выполняя немыслимые пируэты.
Произошло это случайно. В тот день братья вновь играли в лесу, и пока один летал, второй выстроил из ветвей и хвои невысокие стенки над входом в одну из своих пещер. Получилась своеобразная крепость, где нашлось место для двоих – один из мальчишек сидел внутри пещеры, второй же наблюдал за дном оврага со стен, которые надо сказать, постоянно рассыпались.
На закате дня мальчишки вновь выбрались на одну из ближайших сосен. Они смотрели, как оранжевое солнце опускается за дальние деревья.
Ветка, на которой сидел мальчик, вдруг обломилась. Дерево росло на дне оврага, внизу были острые булыжники. И тогда мальчишка полетел. Рубаха осталась в воздухе, подброшенная единым взмахом сильных крыльев. А потом они долго летали вдвоём, кружа в воздухе с счастливыми возгласами, и светловолосый много рассказывал своему брату о вещах, которые могут видеть лёгкие птицы, но никогда не увидят люди.
- Хорошо, что нас теперь двое, - молвил он потом. – Как было бы мне одиноко, если бы я был один такой.
Дети, как известно, не умеют долго держать тайны. Родители в конце концов узнали от темноволосого брата, что близнецы летают, но уже было поздно их наущать.
Однако не прошло и года, как лес, в котором играли братья, вырубили, и в овраге открыли угольную шахту. Они больше не могли летать.
И мальчик с золотыми волосами стал украдкой летать по ночам. Он вставал из постели, тихонько приоткрывал окно, становился на подоконник. И долго-долго вдыхал ночной воздух, раздумывая и набираясь смелости. Но всякий раз отталкивался ногами от каменного карниза и взлетал к звёздам. И возвращался только под утро, донельзя усталый и умиротворённый.
Он звал с собой брата. Но тот боялся летать над городом.
- Я столько всего видел, - уговаривал брата крылатый мальчик. –
Ты даже не можешь себе представить! Как горят разными огнями окна княжеского дворца. Как светятся белые ночи над далёкими полями. Как луна отражается в парковом пруду, точно их в мире две: одна в небе над тобой, другая внизу – под землёй. Как под тобой проносятся крыши домов, которые ты никогда не мог видеть. Как самая высокая башня остаётся внизу.
- Тебя никто не видел? – спрашивал с тревогой второй.
- Ну, на фоне звёзд могли и увидеть, - беспечно отмахивался юноша. – Всё равно никто ничего не поймёт. Но летать ночью – это всё-таки не то. Я хотел бы взлететь днём и взглянуть на всю красоту города с полёта, при свете солнца, когда видно всё до самого горизонта. Когда внизу словно весь этот мир.
И наступил день, когда мальчик не выдержал и улетел. Он летал целый день, до тех пор, пока солнце не опустилось к горизонту, а снизу не собрались толпы зевак, что глазели на диковинного крылатого человека. Мальчик не обращал на них внимания. Потом они перестали бояться его и выкрикивали разные обидные слова. Он улетел в огромный парк, раскинувшийся вокруг княжеского дворца. И увидел красоту хрустальных фонтанов и серебряных деревьев, что до этого могли созерцать лишь глаза князя и немногих сановников. Вскоре его заметили стражники. А потом по поручению князя меткая стрела лучника впилась юноше прямо в сердце.
«Когда-то у него был брат, такой же, как он сам. Теперь он был один».
Второй из близнецов продолжил книгопечатное дело своего отца. Он уже был взрослым человеком, и у него тоже была своя жена, и родился сын. Младенец с крыльями, как и его отец.
В ту ночь темноволосый мужчина долго стоял у тёмного неба. Счастье отцовства переполняло его. Но потом, когда он поглядел вниз, его потревожила другая мысль.
«Мой сын вырастет и захочет летать. И если я не буду летать вместе с ним, то мальчик будет очень одинок. Он не сможет не летать, если у него есть крылья. И я должен буду всегда быть начеку».
Мужчина хотел начать летать этой же ночью.
Теперь он решился.
Но вот он шагнул на подоконник, распахнув окно. Снял с плеч рубашку. И прыгнул с окна первого этажа. Слабые крылья распахнулись, но не смогли удержать его в воздухе. Мужчина упал на камни мостовой, больно ударившись коленями и локтями.
Он так долго не желал летать, пока мог, что когда решил, наконец, подняться в небо, крылья уже не слушались его.
