Она пришла... (из дневника холостого Отшельника)

Январь 1982 г.

31 декабря у меня было хорошее состояние. И хотя по показанию счётчика выпадал критический день физического биоритма и два отрицательных полупериода (эмоциональный и интеллектуальный), с утра ничто не предвещало того, чтобы над бедной душой моей вновь опустились сумерки печали. Но также ничто не предвещало мне большой радости и веселья. Потому что в этот предновогодний день, в этот последний день уходящего года, когда все люди заканчивают свои последние приготовления к прекрасному и счастливому веселью, к самому любимому всеми нами празднику – встрече Нового года, - в этот день я, как всегда, чувствовал себя одиноким и самым несчастливым человеком на свете. Никто не приглашал меня на Новый год, и некого было пригласить мне к себе.

Лишь только желание хоть как-то смягчить это чувство тоски и одиночества, и приобретённое на горьком опыте безрадостной жизни моей осознание того, что, как говорится, слезами горю не поможешь, направило меня прочь от нового эмоционального срыва и наступления депрессии с утра пораньше.

Возможно, это произошло бы неизбежно, если уж не утром, то вечером – как пить дать, - не будь одного прекрасного обстоятельства, которое перевернуло вверх дном все мои грустные ожидания и пессимистическое настроение… Не позвони я в этот день неожиданно для самого себя моей прекрасной, моей дорогой Ирочке, которой я не звонил уже месяц и в своих идиотских сомнениях не надеялся больше услышать её голос…

Да, я уже ни на что не надеялся. Но решил, что будет доброе дело, если позвоню ей теперь и по-джентльменски поздравлю её, как все приличные люди, с наступающим праздником.

Странно, но на этот раз я даже не подумал, что и как буду говорить ей. Намерения мои были скромны, ведь для того, чтобы поздравить знакомую женщину с праздником, отнюдь не требовалась такая же тактичность и гибкость речи, как это могло бы стать необходимо при объяснении ей в любви.

Странно, насколько хладнокровен, спокоен и твёрд был мой голос, как ясно и быстро работал мой мозг, как логична была моя речь, как естественна интонация. Я даже не искал ответы на её вопросы: язык как-то сам собой мгновенно находил нужные слова для тех мыслей, что так же мгновенно рождались в моей голове. Однако, я говорил не спеша, и не спеша отвечал ей. Но каждая пауза в нашем диалоге была наполнена, как мне теперь кажется, глубоким смыслом и пониманием, и говорила нам, наверное, больше, чем слова…

- Иринка… Привет! Ты наверное уже забыла меня… - спросил я бодрым голосом, стараясь справиться с волнением, на мгновение охватившим меня.
- А кто это звонит? – ответила она вопросом на вопрос.
- Да это опять тот самый, что лежал когда-то у вас, - голос мой стал спокойным и твёрдым, с претензией на юмор - Славик, кажется, звать…
- А-а, привет, Славик! Действительно, я совсем уже было забыла о тебе…

Тут получилась пауза, возможно, она не была готова к этому разговору, или просто была не очень весела. А я на какое-то время задумался, и тут в голову пришла гениальная мысль: соврать. Ведь надо же было хоть как то оправдаться за то, что в течение месяца ни разу не позвонил ей. Оправдаться, хотя она и не требовала этого, и не спрашивала меня об этом, и ей было, наверное, всё равно. Лукавые люди всегда ищут оправдания, или те, кто не уверен в себе.

- Ира, ты извини меня, что не звонил тебе с тех пор… Меня ведь не было в Никополе. Только вчера приехал из Кривого Рога. Был в командировке на строительстве канала.

Странно, но я чувствовал какую-то вину перед ней, очевидно, по наивности своей полагая, что её может тревожить и обижать моё длительное молчание. Вновь произошла пауза. Потом я продолжил:
- Ну, а как ты поживаешь? Чего новенького?
- Да так себе… Живу хорошо, а новенького мало.
- Подожди, будет тебе новенькое: Новый год, разве, не на носу? Наверное, приготовила себе уже снекурочкину шубку? – сказал я, сделав акцент на «к», и тут же понял, что шутка не удалась… На что не последовало ни смеха, ни шутки в ответ.

Снова была пауза, и я подумал, что она хочет быстрее закончить этот разговор. Тогда я перешёл к главному и поздравил её с наступающим праздником, намереваясь на этом прекратить свою телефонную пантомиму. Она поблагодарила за поздравления и ответила мне тем же. Я тоже сказал ей спасибо и хотел было уже попрощаться, но она спросила:

- А ты, дед Мороз, приготовил уже ватную бороду и мешок с подарками?
- Какая борода? Какой мешок? С деньгами? – Да нет, получка у нас десятого. А… что… с подарками, говоришь… Не знаю ещё, куда пойду. Никто пока не приглашал, разве что без приглашения к кому-нибудь завалю. Или буду дома телевизор смотреть до 5 часов.
- Приходи ко мне…

Где-то у ключицы судорожно затрепыхалась жилка. Шею свело. По языку растеклись колики… Уши тут же замёрзли, хотя в телефонной будке не продувало, и никто не стоял над душой… Услышанное подействовало на меня, как ведро ледяной воды. Как будто воздух вокруг стал другого цвета. Как будто к ногам моим упала голубая звезда – так ошеломлён я был и не мог поверить своим ушам.

- В детский сад на ёлку? - спросил я в тревоге, что это была шутка.
- Дурак, я приглашаю тебя домой…
- Что? Ты приглашаешь меня к себе? Я не ослышался? Да, но…
- Но если у тебя другие планы, то всего хорошего…
- Минутку, Ира, ты так говоришь, что слыша твои слова, я теряю дар речи. Что же будет, если мне посчастливится увидеть тебя… Я был бы счастлив принять твоё приглашение, если ты это всерьёз. Но скажи мне, будь ласка, как ты намереваешься представить меня, ведь у вас там меня никто не знает, да и я не знаю никого, кроме тебя. Познакомьтесь, друзья, это Славик, он лечился у нас в отделении, - так, что ли? Не приведёт ли это твоего мужа в цейтнот, или ты хочешь замаскировать меня в тени ресниц прекрасной дамы, одной из твоих подруг, или предложить более экзотическую роль на этом маскараде – мистера Инкогнито?

Она рассмеялась, впервые услышав от меня столь длинный монолог, а я продолжал:

- Дорогая Ирочка, я был бы счастлив от одной только мысли увидеть тебя, быть рядом с тобой, но я сомневаюсь, что в кругу твоих друзей и подруг смогу хоть чем-нибудь украсить ваше веселье…
- Ну и будь счастлив от одной мысли… …Славик, выбрось из головы свои глупые бредни. Как я тебя представлю – моя забота. Мужа у меня больше нет. Мать забрала сына и уехала на праздник в Запорожье, а на вечер ко мне придут две подруги и ты…
- Приказывай, отныне я раб твой. Где, во сколько, и с чем?

Всё, что было потом – как во сне. Себя я не чувствовал. Сейчас мне уже невозможно восстановить в памяти подробности того, как я собирался в гости. Помню только, что долго вертелся у зеркала, с удивлением и разочарованием вдруг открыв для себя очевидно врождённый дефект: изгиб брови над моим левым глазом как будто «сдвинут по фазе» и не симметричен правому, по всем признакам находящемуся в правильном соотношении с остальными чертами лица. В конце концов, я проглотил горькую пилюлю этого открытия и через пару минут думал уже о другом.

Помню ещё, что прихватил с собой бутылку Крымского игристого (за неимением лучшего), поставленного мной две недели назад на НЗ. Странно, но и автобуса, идущего к ЮТЗ, мне не пришлось долго ждать. Впрочем, даже если бы это не было так удачно, мои две ноги крутились бы, наверное, быстрее, чем его четыре колеса: так я был возбуждён, и так велико было моё желание поскорее быть там.

Выйдя из автобуса на 3-м участке, я понял, что ещё рано: она должна была встретить меня на остановке. Вдруг стало холодно. Ботиночки на идиотской модной платформе сдавливали пальцы ног. Руки суетливо искали применение себе, перекидывая из одной в другую подарочный свёрток. Как будто ливень прошёл по пылающему костру: за те 20 – 30 минут, что пришлось пережить мне на этом месте. Эмоциональный круговорот  сменился спокойствием и холодной сдержанностью.

Я начал было уже сомневаться: не розыгрыш ли это, не глупый ли самообман влюблённого по уши пацана. Не наивны ли твои ожидания того, чего больше всего хотелось бы. Мысли о возможном для себя, надежда, возникают от желания реализовать эту возможность, существуют потому, что в человеке живёт вечная и благородная потребность жить завтрашним днём, верить или хотя бы надеяться на то, что новое, неизвестное, наступающее мгновение обязательно будет лучше прошедшего, пережитого.

Вот и я, когда рассеялся дым от потухшего костра, всё же надеялся, что этот праздник подарит мне хоть горсточку новых впечатлений, букет ярких эмоций, романтику чувств. И это было так прекрасно, что ожидания оправдались.



Она пришла. Взяла меня под руку.
И повела. Мне было все-равно,
Куда идти. Но я даю поруку:
Что я за ней пошёл бы и на дно.

Она пленила ясными глазами,
Их искорки, как белый снег с ресниц,
Сбегали мне в глаза, сгорая сами
В любви кипящем пламени зарниц.