Сознание возвращалось к Георгу медленно, как бы нехотя. Сначала, словно сквозь закопчённое стекло, он увидел разливавшийся в помещении тусклый свет. Затем, словно в мутном тумане, тёмный потолок. «Где я? Что происходит?» мелькнуло в голове – признак возвращающегося ощущения реальности. По всему телу разливалась ленивая слабость, голова болела слабой и тупой болью.
Так продолжалось какое-то время, в течение которого сознание Георга то несколько прояснялось, то снова погружалось в куда-то за грань привычных восприятий, мыслей и чувств. Георгу, неподвижно пребывавшему где-то у зыбкой границы яви и сна, казалось, что он был как бы некой точкой времени и пространства, вокруг которой пролетали века, менялся облик стран и погибали цивилизации, а на месте некогда огромных и оживлённых городов вновь вырастали дремучие леса, и всё возвращалось к своим истокам, к началу.
«Нет, всё это не похоже на смерть», думал молодой человек, которому казалось, что всё вокруг внемлет его ночным мыслям и отзывается на них. Нет, не смерть. Жизнь была в этом огромном, необъятном ночном мире повсюду, и Георг чувствовал, как его бытие сливается с бытием всего остального мира. Жизнь была под деревьями, где горели яркие огоньки светлячков и где ведомой лишь ему ночной тропой пробирался неслышно ёж, готовый в любой момент превратиться в колючий клубок. Она была под землёй в кротовых лабиринтах. Она была над землёй, где гнездились мудрые птицы. Она была в тёмных недрах лисьих и барсучьих нор, в укромной глубине птичьих гнезд, и миллионы сердец бились в темноте ночи, оставаясь невидимыми для человека. Стоит лишь прислушаться, и в тихом шелесте листьев на ветру услышишь слова: «Всё бессмертно, всё бессмертно». И ночной ветер будет прав.
Но всё продолжалось недолго. В какой-то момент прежнее состояние стало возвращаться к нему вместе с тупой головной болью, которая теперь усиливалась. Открыв глаза, Георг увидел над собой лицо словно из какого-то сна. Прошло ещё несколько мгновений, прежде чем память о предшествующих событиях начала возвращаться к нему. Словно из далёких снов, из осеннего ночного тумана являлись мысленному взору образы огромного дворца с колоннами, незнакомца с часами, чужого города и полной людей площади. Этот незнакомец… К огромному удивлению Георга рядом с ним сидел тот же самый незнакомец, которого он видел перед собой у входа во дворец и который растворился в воздухе, а потом вновь появился за спиной у Георга, слетел по ступеням вниз и исчез среди толпы на площади. На него внимательно смотрело то же самое худое, уставшее лицо, с несколько впалыми щеками и глубоко посаженными глазами строгого созерцателя, погружённого в свой внутренний мир.
- Кто вы? Кто прислал вас ко мне? – нарушил царившую в незнакомой комнате тишину незнакомец, являвшийся, по-видимому, хозяином дома, где оказался Георг.
- Я… меня зовут Георг. Меня никто не присылал, - ответил Георг, пытаясь приподняться. В конце концов он, превозмогая усилившуюся головную боль, уселся на край дивана. Незнакомец сидел рядом на стуле с высокой спинкой, положив ногу на ногу. На полу комнаты лежал ободранный и выцветший ковёр. Рядом со шкафом, у черневшего напротив окна, стоял столик с зеркалом, на котором находились нехитрые предметы вроде спичечного коробка и старой керосиновой лампы. Холодная серая зола лежала в камине, на котором стояла в деревянной рамке маленькая картинка с изображением какого-то горного пейзажа. На круглом столе посреди комнаты была полупустая бутылка с размытой зеленоватой этикеткой, на которой теперь ничего нельзя было разобрать, и металлический подсвечник с тремя оплывшими свечами, которые сгорели, должно быть, давным-давно. Лишь на подоконнике горела слабым огоньком одна-единственная свеча.
- Но… как попали сюда, в этот город? – спросил незнакомец. - Неужели вы… нет, не похоже, - произнёс он задумчиво.
- Зеркало… я прошёл сквозь зеркало, а потом…
- Но это невероятно! – удивился незнакомец. - Меня зовут Крид, - представился он. – Это мой дом. Простите меня за беспорядок. Сейчас здесь сыро и неуютно. Но я сам только что прибыл сюда после долгого отсутствия и ещё совсем не успел прибраться, - произнёс Крид, выглядевший сумрачным и утомлённым, как после тяжёлого дня. Голос его звучал низко, несколько медлительно и монотонно, но вместе с тем просто и беззлобно. Крид имел привычку делать довольно длинные паузы между предложениями. Во всем его виде было нечто необыкновенное, возможно даже аристократичное. Георг пытался вспомнить, кого так напоминал ему хозяин дома, и вдруг в памяти возникла старинная картина из книги, которую он когда-то держал в руках. На картине был изображён молящийся монах в серой рясе, стоящий на коленях напротив окна в маленькой и полутёмной комнате. В узком оконце виднелся кусочек синего безоблачного неба, на фоне которого был изображён летящий в лучах солнца белый голубь - светлый крылатый вестник. Картина, написанная несколько веков назад, принадлежала кисти художника, имя которого совершенно вылетело у Георга из головы. Несколько раз он видел репродукцию этой картины в книге, а однажды - в Леорском музее изобразительного искусства - и сам оригинал картины. Ситуация была совершенно поразительная. Когда Георг смотрел на Крида, сходство казалось ему невероятным, как будто человек с картины вдруг таинственным образом ожил и предстал перед ним.
- Скажите, где мы находимся? - спросил Георг.
- Мы находимся в лесу у подножия Снежных гор, - ответил хозяин дома.
- Это правда? Но как это возможно? Ведь Снежные горы находятся за тысячу километров от Леора! – изумился Георг.
- Пусть вас не смущают мгновенные перемещения на гигантские расстояния. Не все люди знают, что огромные пространства можно преодолевать всего за какие-то мгновения. Да вы и так уже в этом убедились.
- Зеркало в моей комнате… - начал Георг, но вдруг остановился.
- Но как это возможно, если вы не…
- … однажды… я подошёл к зеркалу, но не увидел в нём себя, не увидел своего отражения. Вместо этого – огни, какой-то город… Затем всё исчезло. А через какое-то время снова – будто окно в другой мир.
- Значит, это был кто-то другой… кто-то другой открыл эту дверь, но не закрыл её до конца… но кто же?
- Я не знаю, кто жил в этом доме до меня.
- Так я и думал, - сказал Крид, поднявшись со стула и подойдя к окну. На лице его отразилось явное беспокойство. – Дело в том, - продолжил он, - что некоторые… люди умеют с помощью зеркала мгновенно перемещаться на любые расстояния. Сила духа, которая у большинства людей дремлет, способна совершать многое такое, о чём обычные люди и не смеют, боятся думать. Кажется, что зеркало – просто обычный предмет будничной жизни. Что зеркало всего лишь отражает то, что находится перед ним, рядом с ним. Но если изменить, огромной силой своего желания изменить то, что мы видим в зеркале… то препятствий для перехода нет, остаётся сделать лишь шаг. А в то же время…
- Когда-то давно… я думал, что зеркало – окно в другой мир, где живут отражения, - произнёс Георг, которого не покидало ощущения сна, не спешившего развеиваться.
- Да, мало кто теперь всерьёз так думает, предпочитая считать, что это всё сказки. Но сказка на то и сказка, чтобы в ней была доля правды.
- Значит, мир отражений всё же существует?
- Если вы спросите, есть ли какой-то особый мир отражений, где живут наши двойники, то я отвечу, что ничего не знаю о таком мире. Может быть, такой мир, параллельный нашему, существует. Но я знаю, что помимо нашего существуют и иные миры, для связи с которыми также используется зеркало. Разумеется, лишь немногие в этом мире постигли тайну зеркал в достаточной мере, чтобы по собственному желанию общаться с обитателями этих других миров.
- Я видел вас там, наверху. А потом эти часы… почему вы не отозвались?
Крид загадочно улыбнулся, услышав вопрос Георга, но ничего не ответил.
- И что всё это значит… этот череп, скелет…, - продолжил Георг.
- Всего лишь небольшая шалость. Но… надеюсь, мой фокус не слишком вас потряс? Простите.
- Вспоминаю… я потерял сознание, а потом…
- Да, верно, потом вы оказались здесь, у меня. Но сначала я думал, что вы тот, кого прислал Ридигер. Но я ошибался.
- Кто?
- Ридигер. Я знаю, что есть силы, желающие моей смерти. Но Ридигер никогда не будет действовать напрямую. Нет, он будет действовать как змея, исподтишка. Да. Вы, наверное, читаете новости и слушаете радио. Все ведь слышали о недавней серии страшных убийств в Леоре – произнёс Крид, отвернувшись к окну и словно пытаясь что-то разглядеть в черноте ночи. Георг не мог не слышать обо всё этом, потому что об этих зловещих событиях говорил весь город. О них говорили на улицах и в коридорах университета.
- Все эти смерти, - продолжал Крид, - дело рук одного общества. Но… простите, что не предложил вам чаю. Вы ведь будете пить чай с мятой? – спохватился он, неожиданно прервав рассказ.
- Буду, спасибо, - ответил молодой человек. продолжая осматривать полутёмную гостиную. Георга мучила жажда.
- Не беспокойтесь, - улыбнулся Крид, как бы прочитав мысли Георга. – Мой дом существует на самом деле. Это не иллюзия. Вам повезло.
Произнеся это, Крид скрылся за дверью. Оставшись в гостиной один и глядя на тусклое пламя свечи на подоконнике, Георг пытался вспомнить момент потери сознания, но не мог. Потом он стал смотреть в окно. Луна успела скрыться за тучей, и на дворе была кромешная тьма. Везде было тихо, и лишь из кухни доносились какие-то звуки. По-видимому, Крид наливал в чайник воду и разжигал огонь в дровяной печи. Георг зевнул, а потом встал и начал ходить по гостиной. Через некоторое время Крид вернулся с подносом, на котором были чайник и чашки.
- Этот Ридигер… кто он? – спросил его Георг.
- Вы действительно хотите знать? Что ж, если это так, я расскажу, - произнёс Крид, поставив на стол поднос и разлив чай по чашкам. Георг взял чашку и поднёс к губам, но чай оказался настолько горячим, что он поставил её обратно – пусть сначала остынет.