Этажом выше

Киря закинул длинные ноги на угол стола, и поглядел на крепкого мужчину перед собой.
- Боря, давно тебя спросить хотел: зачем ты носишь усы?
Усатый крепыш не ответил, продолжая сощуренно глядеть в экран монитора.
- Кирь, не мешай ему, - полный мужчина невысокого роста, похожий на Дмитрия Быкова улыбнулся из угла кабинета.
- Не ну, правда, Борь, тебе ведь еще сорока нет? – Киря сильнее съехал в кресле, сложив руки на животе, - а выглядишь на полтос…
Борис, не отрывая взгляда от монитора, крупными сильными пальцами взял за ручку, стоявшую перед ним крохотную чашку, поднес к усам.
Неподвижные внимательные глаза его светились отраженным светом монитора.
Киря громко зевнул и наклонил голову в сторону Антуана - тот, сгорбившись невеселой ухмылкой встретил его взгляд.
- Не дрейфь, дружище, Антуан, - забалагурил Киря, - это лучший в мире технарь. Ты не смотри, что он одним пальцем по клаве тыкает, зато он законы Ома знает.
Антуан скривился ¬в безнадежной попытке улыбнуться и старательно потер ладони друг о друга.
- Закон Ома только один.
¬- Не ссы!
Похожий на Дмитрия Быкова мужчина сверкнул белоснежной улыбкой:
- Лови кайф, дружище, Киря первый раз тоже нервничал.
- Он всегда нервничает, – подал голос Борис, - нервная система расшатана алкоголем.
Киря совсем улегся в кресле и закрыл глаза.
- Ерунда, это темперамент.
- Тяжело холериком быть, - вздохнул полный мужчина и принялся закатывать рукава фланелевой рубашки, – но они тоже нужны. С ними не всегда спокойно, но у них один неоспоримый плюс есть…
Он вдруг замолчал и замер, приподняв быкообразную голову.
- Ш-што? – прошептал Антуан.
- Послышалось…
- Ну и какой плюс? – не открывая глаз, спросил Киря.
Полный закончил закатывать рукава и сцепил пухлые руки, опершись предплечьем о столешницу.
- Быстрые решения.
- Пффф. Да какой в них толк.
- Не скажи! Зависит от ситуации. Вот, скажем, летишь ты на самолете-разведчике над Северной Кореей по заданию ЦРУ, тебя секут и шлют перехватчиков. Тут на решения – мгновения. Все гибнут или попадают в плен. Все, кроме холерика.
- Что за чушь!
- Э, не чушь, это реально было.
- В нашем деле это, слава богу, не главное.
- Так и у пилотов, это не главное, Антуан, до поры до времени … до первого форс-мажора.
Киря открыл глаза и стал наблюдать за Борисом. Тот, нахмурившись, задвинул клавиатуру под монитор, надел рабочие наушники и принялся методично, одну за другой нажимать кнопки на агенографе, поднимая взгляд к потолку - очевидно, вслушиваясь.
- Скажи, Антуан, ¬- спросил Киря, продолжая следить за манипуляциями Бориса, - на что первый приход потратишь?
- Не знаю…
- Да брось.
- У меня столько идей, что боюсь сглазить. Я ведь суеверный.
- Все будет в поряде, даже если ты впадешь в ступор, вот этот серьезный товарищ, - Киря ткнул пальцем в Бориса, – всех вытащит.
- Я не сомневаюсь, ребят, но мне тогда дико неудобно будет перед вами.
- Расслабься, - отозвался «Дмитрий Быков» из полумрака, - поверь моему опыту. Расслабляться – это первое чему ты должен научиться.
Киря вдруг вскочил с кресла, прошагал к окну, сунул руки в карманы черных полушерстяных брюк, зевнул и потянулся во весь свой немалый рост.
- А впрочем, пускай нервничает. Каждый должен пройти через этот опыт.
- Борис вот никогда не нервничает, – произнес «Быков», сделав ударение в имени на первом слоге, - и никогда не ошибается.
- Зато зависает при форс-мажорах.
- Потому и работа сидячая.
- Но так было не всегда… - Киря обернулся к «Дмитрию Быкову», – слушай, Вадимыч, как насчет заехать в Гинзу потом?
- Можно…
- Хотя я бы пончиков лучше… в Криспи Кримс, есть такие постные, с яблочным джемом. И кофе какой-нибудь затейливый, типа «Фредо».
- Это параша. И потом, зачем тебе постные? – оглядел его фигуру Вадимыч-Быков.
- Да это я тебя соблазняю.
Вадимыч откинулся в кресле, так что затрещала спинка.
- Можно и туда и туда. Сегодня настроение такое – чего-нибудь японского хочется… и чайку с жасмином.
- А разогреться в Гиросе можно.
Вадимыч прыснул.
- Гирос по-македонски?
- С огуречным соусом.
- Пойдешь, Борис?
Вместо ответа, Борис сухо шмыгнул носом и проговорил:
- Три четверти!
Антуан дернулся. Киря кивнул Вадиму, тот локтем выключил освещение, оставив лишь приглушенный свет настольных ламп. Киря вновь подошел к окну, вгляделся в пылеобразный заснеженный мрак, скудно замыленный рядом фонарей, тянувшихся по краю почти пустой автостоянки.
- Тянет тут изо всех щелей, надо бы кофейку, - сказал Киря и, повернувшись к Вадимычу, неожиданно добавил: - а может все-таки тут его оставить, а?
Глаза толстяка сверкали во мраке.
- Не надо, пускай почувствует «вкус крови».
Антуан сгорбил плечи и заулыбался. Юное лицо его оставалось напряженным.
Киря присел рядом на белоснежный диван.
- Ты в Фореле ведь тем же самым занимался?
- Не совсем. Я отвечал за оперативность подвоза. И при этом сам был водителем. Работа с чиновниками в основном и с мелкими коммерсами. До такого масштаба как здесь…
- Но всегда вывозил не меньше сотки, так? – оборвал его Киря, - это ведь не просто так, ага?
Антуан смущенно потер ребром ладони правую щеку.
- А это… - Киря покрутил пальцем у подбородка, - тоже в Фореле?
- Что, шрам? – усмехнулся Антуан, - нет, это в детстве. С горки упал.
- Откуда ты? – подал голос Вадимыч.
- Из Мурманска, если точнее - из Колы.
- Спортсмен значит… Лыжник?
- Биатлонист. Мастер спорта.
- Ого, - Киря одобрительно кивнул, - сборная?
- Участвовал в юношеской олимпиаде в Норвегии.
- И что?
Антуан вопросительно посмотрел на Кирю:
- Ты имеешь в виду что дальше? Дошел до предела, до которого доходят все, у  кого нет таланта и понял, что пора перестать тратить силы на то, в чем никогда не добьешься вершин.
- Но с какой стороны ты пришел в биатлон? Там ведь… два пути?
- А, понял тебя, - засмеялся Антуан, демонстрируя ямочки на щеках, - моя сторона – стрельба.
Киря удовлетворенно потер руки.
- А скажи, Антуан, сколько раз в Фореле ты использовал пушку?
- Ни разу.
Киря оглушительно захохотал и хлопнул в ладоши.
- Ни разу?!
- Даже не доставал.
Киря вскочил, и зашагал к Вадимычу, вытянув в его сторону указательный палец.
- Ну! Что я тебе говорил, Вадимыч?! Вот это профессионализм, вот это мастерство! Теперь понятно, почему ты…
Поток кириной экспрессии оборвал громкий и четкий голос Бориса:
- Одна вторая!
- Блин, Борис, - повернулся к нему Киря, - ты можешь говорить нормально - «две четверти»?
Вместо ответа, Борис шутливо выпучил на него глаза, затем поднялся из-за стола и, мурлыкая под нос «земля в иллюминаторе», достал из шкафа по соседству восьмигранную коробку, снял с нее картонную крышку, отломил кусочек спрессованного вещества, бросил в чашку и направился к кулеру.
Вадимыч выглянул из-за Кири:
- Послушай, Антуан. Сейчас будет шумно. Ты, главное, не обращай внимания. Это часть процесса. Учись, пока…
В ту же секунду, голос Вадимыча заглушил сильный хлопок и тотчас кто-то совсем рядом так истошно закричал, будто его сильно ошпарили кипятком.
Антуан подпрыгнул, опрокинув пластиковый стаканчик, принялся искать что-то вокруг себя.
- Пошло-поехало, - сказал Киря.
За окном завизжали тормозные колодки. Внизу раздались частые надсадные хлопки. Оглушительные животные вопли кололи барабанные перепонки. Антуан посерел лицом.
Киря вышагивал по кабинету:
- А эр семнадцать две штуки, а эр пятндацать… одна, - говорил он, наклонив голову и прислушиваясь, - люгер, а это… как молотком по металлу...
- Глок, - констатировал Борис.
- Уверен? – спросил Киря, поднимая на него задумчивый взгляд.
Борис отхлебнул из чашки:
- На сто процентов. Глок девятнадцать.
- Странно… - Вадимыч нахмурился и, закинув руку за голову, почесал затылок.
К нахлынувшему внезапно звуковому террору прибавилась оглушительная душераздирающая сирена.
- Фигасе воздушку врубили…
Киря выглянул в окно. Вдали, за перелеском мелькали стремительно приближающиеся огни.
- Быстро они…
- Одна четвертая!
Киря прошагал к столу, вытащил огромную спортивную сумку «Кеттлер»
- Давай без суеты только, Кирь.
Киря достал два полушерстяных черных кителя, два защитных шлема «Сфера», один швырнул Антуану, который тот ловко поймал. После того как оба облачились в кители, в довесок к черным брюкам, заправленным в берцы, Киря сказал:
- Повернись.
Антуан повернулся спиной со втиснутым в светоотражащий прямоугольник словом «РОСГВАРДИЯ», Киря одернул ему куртку, постучал по «Сфере».
Антуан среагировал на разученный тактильный жест, обернулся. Киря протянул укороченный АК-74. Антуан взял автомат, направил ствол в потолок, отодвинул предохранительную скобу, дослал патрон в патронник.
- Пошли! – скомандовал Киря.
Вадимыч открыл дверь, высунул из проема голову с отвисшим вторым подбородком, поглядел по сторонам и коротко кивнув, пропустил Кирю и Антуана:
- Удачи.
Пара ушла. Вадимыч закрыл дверь, потянулся и, разминая затекшие ноги, не спеша направился вдоль столов.
- Вадимыч, - позвал Борис, - иди, глянь, восемь вэ шесть, турбонаддув.
- Ай, - неохотно зашагал к нему Вадимыч, - зачем она тебе? Тебе их девать некуда.
- Лимитированная версия, - хмыкнул Борис, улыбаясь ставшими вдруг плутоватыми глазами, - да сядь, - указал он на стул.
- Боря, сесть полному человеку не всегда просто. Нужны подготовительные процедуры. Ну и?  На кой черт в Европе такая дура? У тебя менталитет степной, а не городской. Зачем все эти рамы среди сияющих пастбищ?
Борис ткнул пальцем в экран.
- И что прям ради этой таблички два лишних ляма, - Вадимыч замотал головой, а Борис тихо засмеялся, почесывая могучее предплечье.
Вадимыч склонился над столом, опершись одной рукой о спинку стула на котором сидел Борис.
- Ты мне лучше вот что скажи, – тихо промурлыкал толстяк, - тот твой проект еще в силе?
- Для тебя местечко всегда найдется, ты ведь им всем очень понравился. Приезжай теперь на праздники!
- После восьмого реально?
- Как раз все отойдут.
- А что насчет тех…
Борис засмеялся:
- Все будет, Вадимыч! Я тебе больше скажу, мы в этом году новый формат организуем, с приятными усложнениями. Не беспокойся – все как ты любишь, плюс новые фишки. И тебе понравится, поверь.
- Я в тебе не сомневаюсь, Боря, - похлопал его по спине Вадимыч, - тяжелый год был, особенно этот «топор» последний вымотал.
Вадимыч наклонил голову, осторожно присел на соседний стул.
- С августа сижу в бизнес-центрах класса «цэ» по всей окраине – от Теплого Стана до Щелковской, зарабатывая геморрой и вдыхая вонь сортиров и пыль строительных лагов. По двенадцать часов! Надоело. Особенно болгарин этот с Планерной, весь сентябрь мозги песочил… Взорвал бы ему башку.
- Ты про Николая что ли, высокого?
- Высокий это Киря, а болгарин, – длинный, - сказал Вадимыч, поморщившись в попытке расстегнуть верхнюю пуговицу брюк.
- Чем он тебе не угодил-то?
- Ты знаешь, Борис, я все могу простить людям, кроме отсутствия такта.
- Разве у Николая он отсутствовал?
- А как же! – Вадимыч отклонил толстое тело, посмотрел в изумлении на Бориса, - сидеть до десяти вечера, донимая едва знакомых людей дебильными анекдотами!
- А мне показался он смешным и вполне даже вежливым.
- Вежливость и такт это разные вещи, Борис. Ты не разбираешься в людях, просто… Такт это чувство внутреннее, врожденное, я тебе пример приведу. Помнишь у меня дядя такой рыжий был,