Первое – это возвращение супруги Шурки из шоп – тура бывшей братской Польши с большим багажом и наваром. Здесь пыхтела гордость за то, что он, Колька, стал богаче своих соседей и дружков, и она незримо боролась с ненавистью к самой Шурке. Ведь понимал хозяин, что ни он сам – добытчик этого богатства, а только благодаря второй половине может смотреть на всех свысока. Дать бы ей сегодня по мозгам, чтоб знала своё место, но нельзя. День, вроде такой – праздничный.
Второе – Колька был в завязке, а потому не хватало ему настоящего куража, когда море по колено. Третий год ни грамма спиртного, потому, как пришлось зашиться, чтобы второй раз не присесть на нары. Первая ходка была давно, но запомнилась надолго. Тогда сел за драку на работе. Шурка к нему ездила на зону и даже провозила спиртное в шиньоне. Голову ей не обыскивали, пропускали с пол-литровой банкой…
Вернулся с отсидки совсем зверем. Пил и лютовал по любому поводу. Жена не успевала синяки выхаживать, терпеливо по-бабьи снося и побои, и оскорбления. До сына у Кольки руки не доходили. Мать его всегда собой заслоняла. Добил бы Колька Шурку, но попала она в больницу и тогда пригрозила, что в милицию заявление напишет. Ещё Колька боялся работу потерять. Шоферил он на ЗИЛе, себе на пропой и на хлеб зарабатывал. А тут жена стала в Польшу челноком ездить, деньги на «Жигули» собрали. Лечился Колька от пьянки, повеселел немного, став хозяином своего авто, немного притих.
Но не было добра и покоя в его душе. Оденет новый костюм, шевелюру волной уложит, даже улыбнётся миру, обнажив золотую фиксу, а взгляд исподлобья колючий, волчий…
Колька спускался вниз по лестнице за очередной порцией багажа, когда у мусоропровода увидел чёрного котёнка на вид не больше месяца от роду. Малыш вжался в угол лестничной площадки, стараясь даже не глядеть на проходивших мимо. Ему было очень страшно.
- Вот, тварь! Нашёл, где ссать,- прошипел Колька
- Лети вон, урод!
Колька схватил тщедушное кошачье тельце и со всего маху бросил его в сторону лифта. Немного не рассчитал траекторию полёта. Котёнок пролетел дальше, не ударившись о створки лифтовой двери, приземлился на линолеуме у входной двери нижнего этажа и, мяукнув, исчез из колькиного поля зрения.
-Развели тут, дышать нечем,- не унимался Колька,
- То собаки брешут и гадят, где не попадя, то дети орут…Отравить всех на хер и закопать! – поставил он весомую точку в обвинительном заключении.
Через три дня сорвало крышу у Кольки. Напился он в хлам и подрался с собутыльниками у магазина на соседней улице. Избили его здорово. Было обидно, да разве со всеми сладишь. Решил отыграться опять на Шурке, но теперь недолго музыка играла…
Ровно через неделю после описываемых событий тело Кольки Юдина лежало на площадке 4-го этажа головой - в квартире, ногами – за её порогом. Только успел дверь открыть и - всё…
Закричала, забилась в истерике Шурка, осознав, что мужа больше нет. Сбежались на крик соседи.
И было совсем непонятно: откуда вдруг появился худой чёрный котёнок, который сладко жмурился и , урча, крутился между ног мёртвого Кольки Юдина…
Самые беззащитные, самые добрые наши четвероногие друзья. Ия верю, что если люди страдают, это отттого, что они когда-то обидели беззащитных.