Наталья проснулась рано, потянулась и открыла глаза. Осторожно, чтобы не разбудить Андрея, оделась. Дверца автомобиля щёлкнула при открывании. Девушка с испугом оглянулась: «Нет, спит, не разбудила». Ногами нащупала обувь, которая отсырела из-за утренней росы. Наташа поёжилась от прохлады, но выползать из уютного тепла машины нужно, так как девушка была любопытна: ей хотелось встретить утро, увидеть всходящее солнышко, вдохнуть в лёгкие сладкий, насыщенный ароматами трав, горный воздух. Она зачарованно прислушалась к пересвисту птиц, но больше всего заливался трелями соловушка: эту песню любви можно было слушать бесконечно, потому как рулады лились из кроны деревьев, были различными по длительности, по переливу. Вдруг в общую идиллию звуков ворвался другой, посторонний, неприродный: как будто упруго били струями воды по металлу. Наташа пошла, прислушиваясь. У небольшого стожка сена на низкой скамейке сидел Михайлович: одна из коз была привязана к колышку, пережёвывала пук сена, а Михайлович своими сильными руками сцеживал молоко в небольшое оцинкованное ведёрко. Он не видел, как подошла Наталья, а ей не хотелось нарушать гармонию происходящего своим присутствием, девушка просто наблюдала за процессом доения и, похоже, он её увлёк. Шапка из пузырей покрывала поверхность молочного содержимого, а упругая струя нестройно, с силой била по поверхности, образуя воронки.
- Доброе утро, милая. Как спала? – спросил, не поворачивая головы, Михайлович.
- Ой, доброе, - улыбнулась Наташа. – Как это вы меня распознали?
- Да, чувствую, стоит девонька и любуется, - улыбнулся он.
- Да, - ответила Наташа, - как говорят, можно до бесконечности смотреть, как течёт вода, горит огонь и работает человек.
- А сама? - задал вопрос Михайлович.
- Что? – удивилась Наташа.
- Доила когда-нибудь?
- Не-е-е, не приходилось. Мы – жители городские, куда нам! Некоторые коз только на картинках и видят, - рассмеялась Наташа.
- Ну, иди сюда. Покажу, как делается, - предложил пасечник.
Наташа живо подошла и встала в смущении.
- Садись на моё место. Не бойся. Коза – тоже божья тварь, ласку любит и чувствует, когда по-доброму к ней относятся. Ополосни руки в тазу .
Наталья послушно выполнила просьбу Михайловича. Помыв руки, присела на освободившуюся табуретку. Михайлович положил ладонь девушки на удлинённый, тёплый сосок, потом, сжимая пальцы, оттягивающим движением вниз стал сцеживать из вымени молоко.
- Ой, - обрадовалась Наташа. – Получается!
- Терпение и труд, как говорится, и Натальюшку научат доению, - усмехнувшись в усы, ответил Михайлович. – А теперь сама.
Наталья начала пальцами сцеживать молоко. Не сразу всё получилось с одного раза, но уловила силу нажатия и оттягивания соска, дело пошло быстрее.
- Ну, вот и умница, - похвалил старик.
- А, можно, я сама? Мне нравится.
- Ну смотри, смотри. Я пойду собак покормлю.
Наталья была горда, что ей доверили такой ответственный процесс. Коза стояла смирно, поэтому особых хлопот с обучением «ремеслу» не было.
- О, да кого же я вижу! – за спиной Натальи раздался удивлённый и счастливый голос Андрея. – Да ты, я вижу, мастерица не все руки!
- Андрюша, меня Михайлович научил козу доить! - И это было сказано с таким восхищением, что Андрей не удержался и расцеловал прекрасную доярку.
- Подожди, сумасшедший, - увернулась от ласковых тёплых губ Наталья. – У нас тут процесс идет, а ты вносишь диссонанс.
- А-а-а, - полусерьёзно, полушутя, ответил Андрей. – Ну ладно, балуйся, учись. Может, – наклонился к ее уху, - пригодится, руки-то у тебя ласковые . . ., - улыбнулся широко он.
- Ах, ты! – задохнулась от возмущения Наталья, покраснев до кончиков волос и обернулась в поисках того, чем можно запустить в этого невозможного человека, но Андрей со смехом уже убегал по дорожке к Михайловичу.
- Михалыч, чем помочь? – крикнул издали.
- Самовар ставь, Андрюша, - ответил пасечник.
А Наталья уже улыбалась дурацкой шутке своего любимого человека.
- Я ему покажу, как подтрунивать надо мной! Ох, придумаю что-нибудь такое, что будет молить меня о пощаде! - давала она себе обещания.
Вскоре подошёл Михайлович проверить работу. Остался доволен.
- Не устала, милая?
- Нет, ну что вы! Мне нравится такая работа: свежий воздух, аромат сена, пение птиц, вкус молока и тепло вымени – что может быть лучше?
- Ну тогда у нас есть ещё одна козочка.
- Ведите её сюда, - звонко сказала Наташа.
Тыльной стороной руки девушка заправила за ухо выбившуюся прядь волос. Андрей подошёл сзади и обнял любимую за плечи.
- Прости меня, моя красавица. После ночи любви всякие пошлости лезут в голову, - извинился он.
- Не про-щу! Никогда и ни за что! – улыбнувшись, ответила Наталья.
- Готов понести любое наказание. Месть твоя будет ужасной?
- Да, будет! Вот что: ты вчера сказал, что со мной хоть в огонь, хоть в воду?
- Это ты сказала, - прикусив мочку её уха, ответил Андрей. – Это ты готова на любые жертвы ради меня.
- Суть дела от этого не меняется, - отрезала Наташа. - В воду, так в воду! Сегодня мы с тобой совершим погружение в воды Чёрного моря... с аквалангом. И попробуй мне в этом отказать!
- Так, я не умею, - озадачился Андрей.
- Не умеешь – научим, не хочешь – заставим, - назидательно сказала Наташа.
- Ты, что ли, будешь учить? - улыбнулся парень.
- Нет, инструкторы. Утоплю тебя сегодня в самом хорошем смысле этого слова.
- Ну придумаешь, так придумаешь! Ладно, - согласился Андрей. – Наказание, хоть и ужасное, но терпимое.
Тут и Михайлович подвёл вторую козочку, привязал её, погладил успокаивающими движениями. Обмыл вымя тёплой водой, и Наталья принялась сцеживать из полного, упругого вымени молоко. Струи весело забили по стенкам ведра, издавая ударно-шипящие звуки. Наталью они вводили в состояние эйфории. "И как всё-таки здесь, в этом райском месте, хорошо!" - проносилось в голове девушки.
Возможно всё ещё впереди? 
С уважением, Андрей.