Произведение «ДА ЕСЛИ БЫ НЕ ТА ДАМА 18+» автора Алик Данилов

Мы ехали поездом Севастополь — Ленинград домой после службы, со славного города-героя Севастополя, в мой родной город. Когда это было и кто это мы? Вправе спросить, уважаемые читатели, Вы у меня — отвечу, не буду делать из этого военную тайну. Давно это было и той страны которой я присягал на верность уже нет на карте, так что и скрывать больше нечего. В поезде со мной был мичман, который и вёз меня после операции из госпиталя к родной маме на додыхание. Почему не на честно заслуженный отдых, а на додыхание? Да потому что с после трёх боевых служб, на которых меня как следует поуродовало и после госпиталя, я весил чуть больше пятидесяти килограмм и еле ходил — для моего передвижения и понадобился тот мичман, который дотащил меня до поезда и бросив в купе на полку; после быстрого знакомства с проводницей и непродолжительных переговоров, занялся поглощением горячительных напитков в её купе. Вы не знаете, уважаемые читатели, почему почти все женщины так падки на моряков одетых в военно-морскую форму и не просто падки, а ссутся кипятком теряя на ходу свои трусики?

Проводница того вагона не была исключением из правил, (скорее наоборот) она быстренько собрала билеты и раздав жёлтое, застиранное бельё, немногочисленным пассажирам, забила болт на свои служебные обязанности. Потом закрывшись с сопровождающим меня мичманом в своём купе, без долгих разговоров и уговоров, пала ему в объятия.
Сказать, что морской волк был удивлён или долго сопротивлялся, значило бы ввести Вас, уважаемые читатели, в заблуждение — через тонкую переборку разделяющие два купе, ко мне, валявшемуся бревном на верхней полке, доносился; то игривый смех, то страстные стоны с придыханием. Когда дело дошло до минета, мне молодому пацану, три года не видевшему баб, стало вообще невмоготу. Кое-как скинув непослушное тело на пол вагона, я, взяв оставленные мне мичманом сигареты, потащился в тамбур.

Если кто-то из вас, уважаемые читатели, подумает, что мичман поступил со мной не совсем по товарищески лишив меня женского общества, забрав с собой всю водку и закуску, то я скажу так — вы ошибаетесь. Никогда на флоте мичман не был матросу товарищем. Мичмана это отдельная категория военнослужащих — среднее передаточное звено в цепи сложных взаимоотношений — ещё не офицер, но уже и не матрос. Так что его сигареты были брошены мне по большому счёту как акт милосердия или подачка с барского плеча — кому как нравиться. Мне тогда было не до философических размышлений, я просто хотел курить.

Последние несколько лет я не курю — бросил, а до этого смалил без малого сорок лет. Врачи говорят, что курение убивает. Врут засранцы — нас убивает наша сучья жизнь. В цивилизованных странах, люди доживают до глубокой старости и не думают бросать курить, потому как имеют благополучную жизнь и отменное здоровье. А у нас, если мой отец проишачив печевым на магниевом заводе, (где заработал силикоз лёгких) умер когда ему было чуть за шестьдесят, о каком вреде курения можно говорить, живя в загазованном промышленном центре?
Вообще процесс курения не так прост, как может показаться с первого взгляда. На ближнем Востоке, где я провёл некоторое время, отдавая хрен знает кому свой интернациональный долг, арабы познакомили нас с кальянами и курительными табаком со всевозможными добавками. Это сейчас на каждом шагу можно насладиться кальяном, а в советское время эта роскошь была доступна только избранным, в их число я не входил никаким боком, потому и смалил тогда «Черноморские», по гривеннику за пачку. Скажу честно редкая гадость, но всё же лучше, той новоявленной пропитанной селитрой самопальной мути, которой сейчас травят курильщиков.

Что-то я отвлёкся от центральной линии рассказа — старею, становлюсь болтливым, а хотя если бы я написал рассказ, состоящий из одного предложения — мичман пердолил проводницу в купе, а я какую-то случайную соску в тамбуре — кому бы он был интересен? Где завязка сюжета, где интрига, где, наконец кульминационный момент как в том добром советском анекдоте:
«Молодая парочка, за неимением свободной жилплощади решила заняться по скорячку любовью в подъезде и как обычно начали с минета. Когда их сложные любовные отношения уже начали входить в пиковую фазу развития самого процесса и уже вот-вот…. Входная дверь неожиданно открылась, и в подъезд вошёл милиционер.
— Чем это Вы гражданин здесь занимаетесь и что это у Вас в руках!?
— А уши…»

Бывает, но Вы не переживайте, уважаемые читатели, в моём рассказе всё закончится хорошо и минет в купе проводников не закончиться оборванными ушами — наоборот проводница получит такой заряд энергии, которого ей надолго хватит.
Я по долгу своей службы, потом много катался по необъятному Советскому Союзу и у меня всегда оставались тёплые воспоминания об этих труженицах железных дорог, умеющих как никто другой, скрасить длинную дорогу путешествующему — и что самое главное за недорого, так небольшой приработок к основной зарплате. Вообще, надо сказать честно, есть какая-то изюминка в женщине носящей форму.

Итак…. Я доволок своё израненное тело до заплёванного, и на веки-вечные пропитанного табачным смогом, тамбура; открыл дверь…. И увидел в нём одетую в прозрачную тунику вагонную наяду. Через гипюр просматривалось загорелое тело с колыхающейся, в перестук рельсам, грушевидной грудью. Её гладко выбритая нога была эффектно поставлена на дверную ручку и короткая юбка, туго обтягивающая аппетитную курносую попку, если и не открывала все интимные тайны прелестницы, то призывно манили к ним.
Наяда, со знанием дела эффектно отставив мизинчик, курила коричневую сигаретку, сбивая пепел на пол. От неё пахло терпким мускатным запахом, давно не траханой питерской сучки. Витамин D полученный ей в избытке с солнцем, бурлил в гормонах и искал выход в истекаемом соком влагалище. Казалось, что из под её юбки струился невидимый глазу, но отчётливо улавливаемый моим обострённым обонянием, поток жизненной энергии.

Вы никогда не задумывались, уважаемые читатели, почему так получается, что некоторых писаных красавиц попробуют и откладывают в сторону, а других с внешностью крокодила расхватывают замуж, как горячие пирожки к обеду? В чём секрет мыршавенькой, косоглазенькой серой мышки, умудряющейся за третьим мужем пропускать через себя в день до десятка здоровенных мужиков — кстати, бескорыстно, чисто из любви к сексу? Возможно в той эротической ауре, перед которой не устоит и святой.

Не устоял тогда в тамбуре и я, хотя и не показал себя половым гигантом, скорее наоборот. Ну, а что вы хотели трёхлетнее воздержание, плюс операция с реабилитационным периодом, да и обстановка ещё та, хотя…. Скажем так, намного лучше чем в туалете.
Всё зависит от партнёрши в сексе. А моя наяда была в этом вопросе не то чтобы искусной любительницей, а большой профессионалкой. Не утруждая себя сменой позы и не вынув своей сигаретки изо рта, она сумела, (в заплёванном тамбуре) даже не снимая своих трусиков, мастерски показать мне всё то, чему её научила Северная Пальмира. Чувствовался изысканный лоск, воспитанной в культурной столице внучки первых революционеров, ставшей уже, (в отличии от своих сиволапых предков) интеллигентной дамой, обожающей изощрённо-экстремальные любовные утехи. В своих выводах я не ошибся — она оказалась учительницей, которая в свои такие недалёкие студенческие годы подрабатывала проституцией. Увы, секса в стране у нас в те годы не было, а вот продажные жрицы любви в наличии имелись — их роли охотно и что главное не за недорого, как и сейчас, исполняли студенточки провинциалочки понаехавшие в города из сельских перефирий.

Когда-то во времена своей глубокой юности, я жил возле мединститута и подрабатывал мелкой фарцовкой; диски, фотки битлов, жвачки и другой хлам который мы скупали у студентов иностранцев, а потом с успехом перепродавали нашим богатеньким «буратинкам», пнущимся в ряды золотой молодёжи. Забавное было время. Я иногда теперь в поликлиниках и больницах встречаю тех бывших студенточек, постоянно сидевших в те времена по вечерам в ресторанах и имевших твёрдый прейскурант на свои секс услуги. Боже мой, кто нас сейчас лечит. Не знаю, кого и как они лечат, но взятки и подарки берут эти дамы мастерски — чувствуется старая советская школа, даром не делать ничего.

Так же как и моя наяда — закончив преподавать мне урок своего мастер-класса, она написала мне помадой на руке свой номер телефон и со словами: «За тобой мил дружок должок. Как будешь в Питере, позвони», — испарилась в чреве купейного вагона. Телефон я попьяне в тот же вечер стёр, а вот должок остался. Много у меня потом было и шлюх и честных давалок, но эта запомнилась особо — эдакая безбашенная, провинциально-итальянская, питерская шлюшка, крывшая во время нашего перепихона матом по-итальянски с рязанским акцентом.
Где её искать, кому отдать долг — может, кто знает? Верну с удовольствием, уж больно она мне в тот вечер помогла — лучше всякого врача реабилитолога.

Решпект тебе подруга, с далёкой моей юности привет!