Вальтер с трудом открыл глаза.
Яркое весеннее солнце проникало в большую больничную палату. Киршнер был здесь один. Жёсткая койка, белая простыня. Где-то тикали часы, но Вальтер не видел их. Хотя это было ему безразлично.
Пошевелившись, мужчина почувствовал острую боль в руке. Откинув простыню, он понял: рука в гипсе.
За дверью послышались шаги и громкий разговор. Вальтер напряг слух. Говорили двое. Слов было не разобрать, но разговор шёл на повышенных тонах.
Дверь в палату приоткрылась, вошла медсестра. На миг Вальтер увидел в дверном проёме две мужские фигуры. Это были пожилой врач с кипой бумаг в руках и кто-то в фуражке. Прежде чем медсестра закрыла дверь за собой, Киршнер успел разглядеть на офицере золотистые погоны. Это был русский офицер.
- Доброе утро, - приветливо улыбнулась сестра, поставив принесённый ей лоток на столик у койки.
Вальтер не ответил.
- Вы пришли в себя, это очень хорошо, - прощебетала девушка. – Сейчас сделаю вам укол, потом покормлю. Доктор Кляйн очень беспокоился, что вы долго не приходили в себя. Но теперь всё будет хорошо…
Киршнер отвернулся к стене.
Время тянулось медленно. Почти каждое утро сквозь поцарапанное оконное стекло в палату проникали солнечные лучи, освещавшие белые стены. Сёстры милосердия приходили часто. Иногда к Вальтеру наведывался тот самый Кляйн, пожилой круглолицый врач. Он щупал сломанную руку пациента, говорил что-нибудь ободряющее и уходил. Киршнер не проявлял никакого интереса к происходящему.
Сон… Ему несколько раз снился один и тот же сон. Поле, покрытое белыми и жёлтыми цветами, охотничий домик вдалеке. Нежное летнее солнце ласкает кожу. Он смотрит на колышимое ветром бело-жёлтое море цветов и видит её. Элиза. Его Элиза стоит у покосившегося домика и машет ему рукой. Её волнистые волосы развеваются на тёплом ветерке. Вальтер бежит к ней через бесконечное поле, но она по-прежнему далеко…
И каждый раз мужчина просыпался, произнося имя «Элиза»…
Дни шли за днями. Вальтер пребывал в неком оцепенении. Доктор Кляйн пытался вести с пациентом беседы о выздоровлении, которые чаще оставались монологами. Но Вальтер всё же чувствовал, что постепенно поправляется после ранения и контузии. Сначала его заставляли вставать с кровати, ходить по палате и коридору госпиталя. Потом та самая болтливая медсестра стала вывозить Киршнера на инвалидной коляске на прогулку в сад.
В одну из таких прогулок к безучастно сидевшему в коляске Вальтеру подошёл мужчина в серой шляпе и неприметном сером же костюме.
«Наконец-то, - с каким-то странным облегчением подумал Киршнер. – Скоро всё закончится».
- Господин Киршнер, - произнёс незнакомец. – Рад видеть вас живым.
Вальтер промолчал, не взглянув на незнакомца.
- Позволите присесть? – спросил человек в шляпе, указывая на деревянную скамейку.
Киршнер кивнул. Собеседник медленно сел.
- Я нашёл вас совершенно случайно, - продолжил этот странный тип. – Думаю, это к лучшему.
- Что к лучшему? – наконец прервал своё молчание Вальтер, впервые взглянув на собеседника.
- К лучшему, что я нашёл вас раньше, чем русские.
Внезапно Киршнер узнал этого человека.
- Да-да, - улыбнулся мужчина и снял шляпу. – Артур Масс. К вашим услугам.
Вальтер попытался улыбнуться, но это не получилось.
- Да, - тихо произнёс он. – Теперь узнал. А я решил, что за мной пришли русские.
- К счастью, я пришёл первым.
- Чего вы хотите? – безучастно спросил Киршнер.
- Ситуация заключается в следующем, - Артур положил ногу на ногу. – Мне стало известно, что НКВД вами уже заинтересовался. Вас хотели допросить сразу же после того, как вы попали в госпиталь. Но врач убедил русского офицера, что вы не в состоянии разговаривать после контузии.
- Я поблагодарю доктора Кляйна, - голос Вальтера по-прежнему был безразличным.
- Людей из НКВД заинтересовал портфель, который нашли неподалёку от места, где обнаружили вас. Это ваш портфель?
Киршнер вспомнил двух застреленных им эсэсовцев.
- Да. Мой.
Артур придвинулся ближе:
- Тогда вы знаете, что в нём было. Документы, которые будут интересны не только русским, но и американцам.
- При чём тут американцы?
Масс снова уселся на скамейке прямо:
- Вас, бывшего офицера из центрального аппарата СД, вряд ли ждёт что-то хорошее от НКВД. Если же вы попадёте в американскую зону оккупации, у вас будет шанс избежать сурового наказания. А если вы к тому же предоставите портфель с интересными для американцев документами внутренней СД, то этот факт послужит поводом для смягчения вашей участи.
Киршнер опустил глаза. Артур продолжил:
- Вы член партии, поэтому полностью освободить вас от уголовного преследования не получится. Но в зоне оккупации СССР вы рискуете вообще не выйти из тюрьмы. Я не могу гарантировать, что американцы вас полностью оправдают, но, просмотрев ваше досье, которое тоже оказалось в том драгоценном портфеле, я не обнаружил доказательств вашей причастности к каким-либо преступлениям, кроме членства в СС и нацистской партии.
Вальтер внимательно посмотрел в глаза Масса.
- Почему?
Артур ответил:
- Не думаете ли вы, господин Киршнер, что вы один верите в человека?
Вальтер впервые за всё последнее время улыбнулся.
Масс встал и надел шляпу.
- Завтра вас переведут в другой госпиталь: в американской части Берлина. Был рад увидеть вас живым.
Артур собрался было попрощаться, но Вальтер окликнул его:
- Постойте!
- Да? – обернулся Масс.
- Не знаю, вправе ли я просить вас ещё о чём-то… - тихо проговорил человек в коляске.
- Я слушаю.
- Моя… - Вальтер тяжело сглотнул. – Моя жена, Элиза. Она… погибла при бомбёжке. Двадцатого апреля. Я хотел бы знать, где её похоронили.
- Сделаю всё возможное, - кивнул Артур.
Вальтер проводил Масса взглядом. Киршнер не мог знать, что в кармане пальто его посетителя лежала одна из бумаг из того портфеля. Бумага с приговором суда СС Юргену Ройтману.
Лагерь для лиц, проходящих денацификацию.
5 ноября 1946 г.
В тюрьме для немцев, так или иначе служивших нацистскому режиму, Вальтер оказался после короткого разбирательства в американском военном трибунале. Пройдя по довольно мягкой категории «второстепенного обвиняемого», бывший член НСДАП и СС Киршнер получил два года заключения.
Вальтер постепенно возвращался к обычной жизни, пусть и в лагере. Условия здесь были вполне сносные. В одном блоке с Киршнером отбывали наказание бывшие военные, члены вспомогательных служб СС и партийные работники, непричастные к тяжким преступлениям. Дни тянулись монотонной серой пеленой. Вальтер делал то же, что и остальные заключённые: вставал утром по сигналу, участвовал в построении и перекличке, потом шёл на работу по разбору завалов. Вечера в общей камере проходили спокойно: за разговорами на общие темы, игрой в карты и планами на будущее. В беседах о последнем Вальтер не участвовал…
Вся прошлая жизнь стала казаться Киршнеру далёкой и как бы прожитой другим человеком. В его душе воцарилось безмолвие.
Боль возвращалась по ночам, когда он видел снова и снова тот сон, где Элиза в белом платье машет ему рукой и зовёт к старому домику охотника. Вальтер бежал через поле, покрытое цветами, но никак не мог добежать до любимой…
Но пару дней назад, холодной ноябрьской ночью Вальтеру приснилось, что Элиза бежит к нему навстречу. И вот он заключает её в объятья, ощущает запах её волос…
- Я так ждал тебя…
Элиза улыбается и произносит:
- Мы скоро встретимся, мой милый Вальтер…
Проснувшись в своём бараке, Киршнер впервые за много-много месяцев заплакал: беззвучно, с облегчением.
Дверь в камеру со скрипом открылась, конвойный произнёс:
- Киршнер, на выход. К тебе посетитель.
Следуя за тюремным охранником, Вальтер догадался, кто решил его навестить. Больше было некому.
Он грустно улыбнулся сам себе.
Охранник провёл Киршнера до допросной. Там сидел ожидаемый Вальтером гость.
- Добрый вечер, господин Киршнер, - Артур Масс приподнялся со стула и протянул заключённому руку.
- Здравствуйте, Артур, - Вальтер ответил на рукопожатие.
- Ну как вы тут?
- Неплохо, - коротко ответил Киршнер.
Масс улыбнулся:
- А у меня для вас новость.
Вальтер с надеждой взглянул на собеседника:
- Вы нашли?..
Артур утвердительно кивнул:
- Я обещал вам. И очень рад, что смогу выполнить обещание.
[justify]- Слава Богу, - прошептал
Не может повесть так закончиться! Еще столько неясного! напишите продолжение.