Ступени. Книга 3. Первая потеря. Глава 17. Недоразумение

  Вечером, когда за окном стемнело, Павел вдруг начал собираться к одному из друзей, как обещал, ненадолго. Натке идти с ним не хотелось, так как на улице было промозгло. Но тут Нина Петровна позвала девушку в кухню и сказала:
- Наташа, собирайся, пойдёшь с Павлом.
- Зачем? Он желает сам сходить и меня с собой не звал, - ответила девушка.
- Натуля, ты всё время должна быть с ним. Это как нитка с иголкой. Куда он, туда и ты. Пойми, ты не должна его отпускать одного, - настаивала Нина Петровна.
  Натке был непонятен мотив настойчивости матери Павла. Она решила уточнить:
- Но ведь когда меня нет в Алма-Ате, Павел свободно ходит к кому хочет, и я не контролирую его общение, да и не хочу ограничивать его свободу перемещения.
  А сама внутренне встревожилась: «Может, мне что-то не договаривают?»
- Ты приехала к нему, поэтому желательно тебе быть с ним. Ходить туда, куда идёт мой сын, - сказала Нина Петровна.
  Натка пожала плечами, но спорить не стала.
- Хорошо, я сейчас соберусь.
  И пошла в комнату переодеваться в тёплую одежду.
- Ты куда? – спросил её Павел.
- С тобой пойду, - ответила девушка.
- Зачем?
- Ну... просто передумала. Ты же не будешь против того, чтобы мы вместе совершили прогулку? Постараюсь не мешать вашим переговорам.
- А тебе не будет там скучно? Я иду только по одному делу, которое нужно решить сегодня.
- Решай свои дела, а я тебя подожду. Зато воздухом перед сном вместе подышим, - настояла на своём Натка.
  А на душе скребли кошки. Что-то ей не нравилось в сложившейся ситуации. Она как будто была лишней, или от неё что-то хотели утаить. Не нравилась сама  идея: без  желания Павла идти его сопровождать. Но против слова мамы пойти не посмела.
- Ну хорошо, - ответил Павел.
  «Как хвостик», - злилась сама на себя Натка.
  Молодые люди вышли из подъезда.
- Скажи честно, это мама тебя заставила со мной пойти? - спросил Павел.
- Нет, - коротко ответила Натка.
         И, наверное, впервые ему соврала, от чего ей стало очень нехорошо. Благо, что было темно, а то бы он по лицу, которое залила краска стыда, понял, что Натка сказала ему неправду.
  «Как я ненавижу ложь!» - корила Натка себя.
  Они шли молча, глубоко вдыхая сырой воздух с терпким ароматом прелых листьев. А девушка всё накручивала себя: «Надо было остаться дома!» Наконец, они пришли к дому и поднялись по лестнице на третий этаж. Дверь открыл незнакомый Натке парень.
- А, привет, заходите! – поприветствовал он.
  Натка с Павлом зашли в квартиру.
- Разувайся, пойдём, - предложил девушке Павел.
  Но тут на неё нашло упрямство. Она покачала головой и сказала:
- Я подожду тебя здесь, в коридоре.
- Но вопрос, по которому я пришёл, может занять некоторое время, - пытался переубедить Натку Павел.
- Нет, - ответила Натка. – Я подожду здесь, в коридоре.
- Ну, как хочешь, - с едва заметной досадой в голосе ответил Павел.
  Он разулся и прошел в освещённую комнату. А в коридоре хозяин квартиры даже не зажёг свет.
  Натка стояла и съедала себя морально из-за такой абсурдной ситуации. Она не знала, на кого злиться больше: на себя, на него, на Нину Петровну? Девушка стояла в тёмном коридоре, подпирая стенку. А пройти в комнату не решалась, так как чувствовала себя лишним свидетелем.
  Прошло минут десять. Павел вышел из комнаты, подошёл к Натке и сказал:
- Ну что ты упрямишься? Снимай пальто и пойдём в комнату!
- Нет, я уже дождусь тебя здесь, - ответила та.
- Почему ты такая упрямая? - вспылил парень.
- Такой мама родила, - выпалила в ответ Натка.
  Павел развернулся и ушёл в комнату. А у девушки выступили на глазах слёзы. Но, надо было держать своё слово, не сдаваться.
  Прошло ещё около получаса. Парни вышли из комнаты. Павел быстро оделся, обулся, попрощался с другом, и они с Наткой шагнули на лестничную площадку.
  Павел вопросительно посмотрел на девушку, но она прервала его немой вопрос:
- Пожалуйста, ни о чём меня не спрашивай. Я чувствую, что не права, но в чём, ещё не разобралась. Оставь это на моей совести.
  Павел слегка улыбнулся, обнял её за плечи, а потом сказал:
- Пойдём уже дышать воздухом перед сном.
  И молодые люди побрели неспешно, ногами переворачивая сырые комки упавших листьев, которые до дождя намёл на тротуары ветер.
  Натке почему-то хотелось плакать, но она сдерживала себя изо всех своих девичьих сил. Вроде, и никто не обидел, но всё равно было так обидно! И какая-то печаль теснила сердце: «Мы всегда понимали друг друга. Почему сегодня всё пошло не так?»
  Уже стоя перед домом, Павел развернул Натку к себе и сказал:
- Всё! Хватит злиться. Не для этого мы приехали из Фрунзе в Алма-Ату, чтобы за такое короткое время выяснять отношения. У нас слишком мало времени. Жаль его будет тратить на пустые ссоры. Пообещай, что всё плохое мы оставляем здесь и сейчас, в этом сыром и противном дне. А за порогом квартиры живём по-прежнему: в любви и согласии. Да? - подняв пальцами подбородок, заглянул он во влажные глаза девушки.
- Да... Мне самой противно, когда я сержусь на тебя или на себя, или на нас обоих, я уже не знаю, на кого. Я оставляю здесь, на улице, всё плохое и обещаю: ни о чем не спрошу, ни в чём не упрекну!
- Вот и хорошо. А теперь скрепим клятву хороших отношений поцелуем. - И Павел притянул Натку к себе.
  Они поднялись в квартиру, улыбающиеся. Лица обоих были красными от холодной погоды, носы шмыгали, но глаза блестели от радости примирения. Да и животы урчали, так как после осенней прогулки открылся зверский аппетит. Они ужинали, заглядывая друг к другу в тарелки, и, забирая из них лакомые кусочки, отправляли спешно в рот. Такова была их игра. Они откровенно хулиганили, и при этом в глазах обоих «прыгали чёртики».