Виктора Силина, десятилетнего мальчишку, приняли в пионеры 22-го апреля 1964-го года в небольшом волжском городке. Окончив институт, он женился и трудился на одном из градообразующих предприятий. Однако наступили лихие девяностые, и пришлось ему идти на фанерный завод, находившийся под контролем криминала. Работая там, Силин развёлся с женой, а его сын Павел связался с бандитами. С помощью проныры-адвоката отец освободил парня от тюрьмы, наставил на путь истинный, а затем женил на дочери мэра города, в которую тот влюбился без памяти. После женитьбы оба учились заочно и работали на «фанере» мастерами под началом старшего Силина. Но детей у них не было, и Павел, разведясь с Лидией, ушёл жить к матери.
Глава 17 (окончание) Павел покидает родной город, сват Виктора становится ему тестем, уход Силина с завода с последующим возвращением, беседа с первой женой у постели больной дочери.
1.
Армия и флот тогда, в начале нулевых находились в ужасном состоянии. Процветала дедовщина, солдаты батрачили на своих командиров, вместо учёбы занимались непонятно чем. Поэтому зажиточные обыватели покупали липовые медицинские справки, давали взятки военкому или его окружению, всеми правдами и неправдами пытаясь избавить своих великовозрастных недорослей от некогда почётной обязанности служить Отечеству. Те же, у кого не было денег, попросту скрывались от призыва, а работники военкоматов периодически устраивали настоящие облавы на этих уклонистов. Но отец Павла регулярно «отстёгивал» кому надо положенную мзду, и парня не трогали до тех пор, пока… он сам не пришёл на приём к военкому.
– Здравия желаю, – поздоровался Силин, войдя в кабинет. – Дело в том, что по семейным обстоятельствам… в общем, я хочу служить. Только отправьте меня, пожалуйста, подальше, лучше на Тихоокеанский флот.
Военком – упитанного вида подполковник – молча полистал его личное дело, после чего поднял глаза на парня и сказал весьма неодобрительно:
– Странная, очень странная у вас просьба, молодой человек. Имея высшее образование, вы хотите служить рядовым матросом. Конечно, и микроскопом можно гвозди заколачивать – подставка у него тяжёлая. Но ведь вам там палубу придётся драить и гальюны чистить. Так… судимость у вас погашена. Собственно, я ничего не имею против. Вот только… вы говорили об этом с отцом?
И тут же, не откладывая в долгий ящик, офицер созвонился со старшим Силиным, а затем попросил Павла зайти к нему через неделю, намекая на то, что молодой человек должен сначала решить этот вопрос с родителем. Но и в разговоре с отцом Павел отстоял своё право делать то, что считает нужным. Тем более что морская романтика, корабли – это была его давняя детская мечта. И вот теперь, подчиняясь обстоятельствам, он решил претворить её в жизнь. Виктор вынужден был договариваться с военкомом, и тот (естественно, не бескорыстно) направил призывника Павла Силина во Владивосток с целью поступления будущего морехода в военно-морское училище.
Мать плакала в аэропорту, провожая своего единственного и ненаглядного сыночка. Отправлялся он очень далеко – туда, куда поезд идёт больше недели. Отец, который совсем недавно бросил курить, стоял в сторонке, нервно разминая слегка дрожащими пальцами случайно попавшую в руки сигарету. Но, выдержав характер, он так и не зажёг спичку. С силой воли у Виктора Силина было всё в порядке. И только когда самолёт, уносивший Павлушу на край света, разогнался и с рёвом оторвался от земли, со щеки у него скатилась скупая мужская слеза.
– Ты виновата, ты его надоумила, у тебя он жил, – сказал Виктор стоявшей неподалёку Светлане. – Пропадёт он там один. Локти кусать будешь, но ничем не сможешь ему помочь!
– Нет, – ответила Силину бывшая супруга, кружевным платочком вытирая слёзы, – я тут ни при чём. Просто у твоего сына есть совесть! В отличие от тебя!
– Совесть? Ах, совесть! – сделал догадливо-удивлённую мину Силин. – В наше время?! Совесть? Нет, милая, сейчас иметь совесть – это слишком дорогое удовольствие и очень большая роскошь.
– Ах, роскошь? – передразнила его Светлана. – А у тебя она была когда-нибудь, эта роскошь? Да если ты случайно и пытался творить добро, то эта аномалия происходила с твоей чёрной душой сто лет назад. Возможно, в годы нашей туманной юности. Ведь за что-то я тебя тогда полюбила? А потом… потом ты совершил преднамеренное убийство с отягчающими обстоятельствами. Ты убил свою совесть! И знаешь почему? Потому что она мешала тебе жить!
– Убитая совесть?! Ну, придумала! Ор-ригинально»! Шизофреничка, тебе лечиться надо! – на ходу через плечо бросил ей Виктор и как ни в чём не бывало направился к своей машине.
Светлана постояла немного, провожая взглядом скрывшийся за горизонтом самолёт, смахнула платочком непрошеную слезу, поправила расплывшуюся по лицу косметику и пошла следом – ловить такси.
2.
Беда не приходит одна. Проводив сына, Виктор получил такую оплеуху, оправиться от которой не смог до конца своих дней. Дело в том, что его сват – мэр города и отец Лидии – не терял времени зря. Используя свои связи, он перебрался в областной центр и занял там настолько высокую должность, что у Силина захватило дух, когда он осознал те возможности, которые в связи с этим открывались перед ним и, главное, перед его сыном. Именно поэтому Виктор всеми силами противился распаду семьи Павла. А когда это произошло, то обещал дорогому свату постараться помирить молодых. Но случилось то, что случилось.
В один прекрасный день высокопоставленному чиновнику доложили, что младший Силин не только развёлся с его дочерью, но и уехал от неё на край света. Будучи деловым человеком, оскорблённый отец сначала встретился с Лидией, выяснил у неё подробности развода, а на следующий день послал машину со своими людьми, чтобы те доставили к нему «дорогого» свата.
Виктора выдернули прямо из цеха в тот самый момент, когда он совершал свой обычный обход, которого так боялись его подчинённые. Силин пытался отложить визит, но серьёзные широкоплечие ребята в одинаковых пиджаках и галстуках не дали ему возможности выбора. Едва успев переодеться, он сел с ними в чёрную служебную иномарку, водитель включил мигалку с сиреной, и спустя малое время Виктор входил в кабинет своего обличённого властью родственника.
Ещё с порога посмотрев в ненавидяще-спокойные налитые кровью глаза бывшего свата, несчастный понял, что о родственных отношениях придётся забыть. Аудиенция прошла без излишних эмоций и бранных слов. Однако выведенный из равновесия Силин надолго запомнил то, что он здесь услышал:
– Значит так: на свадьбе и после неё ты говорил мне, что твой Павел без ума от моей Лиды, обещал, что всё у них будет расчудесно. Это слова. А на деле? Ты собственноручно усадил сына в самолёт и отправил в такую Тмутаракань… в общем, сам отправил – сам и возвращай! Хоть на аркане его сюда притащи! Твоё дело! Он нужен ей, она желает его видеть. В общем, делай что хочешь, хоть сам женись на моей дочери, но чтобы больше никогда – ты понял меня? – никогда я не слышал от неё, что она несчастна! Лидия будет счастлива! Иначе… я не знаю, что я с тобой сделаю!..
Выйдя на улицу в расстроенных чувствах, Силин пошёл – куда глаза глядят. Машина осталась дома, такси поймать не удалось. Зашёл в какую-то забегаловку, осушил стакан коньяку, кое-как добрался до автовокзала, но, как на грех, сел не в тот автобус. Пришлось возвращаться, и только подъезжая к родному городу, он вдруг понял, что и как будет делать. Конечно, идея была сумасшедшая, но другого выхода не было. Иначе… Силин прекрасно знал, на что способен его бывший сват.
3.
Выждав несколько дней, пока немного улеглись страсти, Виктор вызвал в кабинет осиротевшую Лидию, которая по-прежнему работала на его «фанере». Что он делал, какие слова говорил старый ловелас молодой, прекрасно сложённой женщине? Об этом история умалчивает. Но спустя месяц «сарафанное радио» разнесло по заводу сногсшибательную новость: Силин переехал жить к собственной невестке.
– Ну, ты даёшь! – смеялся спустя какое-то время отец Лидии. – Я ведь тебе это так, для красного словца сказал, чтобы дошло до ума, до сердца, до печёнки! А ты… был сват, а стал зять. Молодец!
Новоиспечённый родственник только улыбался деланно-смущённо, слегка обнимая за талию свою любящую невесту – счастливую Лидию.
– Старый конь борозды не портит! – смеялись втихаря заводские шутники.
– Но и глубоко не вспашет! – обязательно добавлял кто-нибудь со знанием дела во время обеденного перерыва в заводской столовой.
Женщины только презрительно фыркали, передавая из уст в уста сочинённые досужими сплетницами подробности соблазнения Силиным собственной невестки:
– Слыхали? Начальник-то наш – орёл! Из-под сына жену увёл! Третья у него! А предыдущую, стало быть, в расход.
И чтобы прекратить все эти пересуды, Силин на одной из планёрок сказал прямо, что уволит любого, кто посмеет порочить честное имя его новой супруги.
– Ни слова, ни полслова! Запретная тема! – заявил он, с вызовом сверкая очками на притихших мастеров. – Вы находитесь на работе и должны уважать своего начальника. В конце концов, это моя личная жизнь, и она никого не касается!
Естественно, после этих слов, подкреплённых увольнением разбитной бабёнки – бывшей любовницы крутого начальника – юмористы притихли, и всё пошло своим чередом. Виктор – в отличие от Павла – оказался на удивление хорош в постели, и в этом отношении Лидия была с ним, действительно, счастлива. Но иногда червь сомнения всё же подгрызал её, по сути, невинную душу: а правильно ли она поступила? Однако к началу нулевых нравственные критерии в обществе опустились ниже плинтуса. Голливудские фильмы, массированная пропаганда секса и насилия сделали своё дело. Главным признаком успешности человека стали не ум, не доброта, не честность, не искренность, не щедрость, а наличие толстого кошелька, который у новой жены Силина, безусловно, имелся. Поэтому никто и никогда не посмел даже намекнуть молодой женщине, что её поведение – верх цинизма и безнравственности. Особенно по отношению к матери Павла.
Второй своей супруге, как и первой, Виктор также отписал коттедж. Поэтому она особо на него и не жаловалась.
– Вот это мужик, – судачили втихаря «фанерские» бабы, – он всем своим бывшим жёнам оставляет по дому! Я бы тоже с ним развелась!
4.
Так уж устроен наш мир, что ни любовь, ни страсть, ни молодость не бывают вечными. Закончился невероятно длинный медовый месяц, который устроил своей новой подруге Виктор. Ослепляющая вспышка любви сменилась стойкой привычкой, и всё пошло своим чередом. Лидия не забеременела от отца так же, как и от сына. Детей у них не было, и все свои силы супруги отдавали родному заводу.
Но тут пришла иная напасть. Трудно сказать, как это случилось, но в один не очень прекрасный день «фанера» обанкротилась. Появился другой хозяин – владелец контрольного пакета акций, который сместил Генерального на должность консультанта и поставил на его место своего директора. Новая
