Глас динозавра. Об истории.

                                            Об истории
 
                          «В истории мы оперируем не с фактами как таковыми, но с той или                            иной структурой, даваемой при помощи того или иного понимания»
                                                                                                          А.Ф.Лосев
 
            Она, родимая, конечно, вариантна и версионна. И дело тут часто даже не в оценке событий, не с «тем или иным пониманием». Постоянно возникает вопрос, происходили ли эти события вообще. Самый, наверное, наглядный пример – Воскресение. Можно ловко и убедительно доказать, что тогда в Галилее имели место просто элементарные массовые галлюцинации. И доказывали ведь, и продолжают заниматься этим по сей день!.. И вообще, утверждают авторитеты, всё это придумали даже не безграмотные суеверные рыбаки, а просто экзальтированные истерички. (О Ренан, Ренан!) Можно, напротив, считать подобные рассуждения отпетой наукообразной дуростью, особо дурацкой именно оттого, что шибко логичной. Перефразируя великого русского полководца-острослова: один раз галлюцинация, другой, третий… - помилуй Бог, оставьте что-нибудь и на Чудо!.. Но факт остаётся фактом. Само Событие Воскресения никогда не будет именно доказано. Равно, впрочем, как и Его несобытие.  
Моя покойная прабабушка не верила в космонавтов. «Мало ли, - говорила она, - что можно по телевизору показать?!». И, согласитесь, в общем-то зрила в корень. Даже не хочется поминать «телевизионно-постановочную» версию американских полётов на Луну. Всё проще. Для многих и многих людей склада моей прабабушки на многие и многие века реальность полётов в космос будет неизбежно вызывать серьёзные сомнения. А представьте себе, что по неким объективным причинам полеты в этом веке, даст Бог, наконец прекратятся, и прекратятся навсегда! – Тогда через каких-нибудь ничтожных лет пятьсот-шестьсот историки – последний зуб даю! – будут яростно ломать копья на тему: а не являлось ли это просто таким специальным телешоу (невнятные же, чудом сохранившиеся железные обломки, никакая не космическая техника, а именно останки теледекораций)? Для щекотания нервов, возбуждения потухающей любознательности, да мало ли для чего ещё. Кто, дескать, их, древних, разберёт…
«Вера во всемогущество науки, - пишет Алексей Фёдорович Лосев, - одна из форм мифического сознания»… И добавляет: «Есть ли сейчас доподлинно этот мир – об этом наука ничего не знает». Ну а был ли – доподлинно – мир прошедший? А если был, то именно ли таковым, каковым его представляют наиболее модные нынче версии?.. Слава Богу – некому теперь кидаться обвинениями в «субъективном идеализме» да «агностицизме»! Были обвинители, и весьма ретивые, да сплыли… И никакой это не агностицизм, а обычный здравый смысл. Ведь даже отдельно взятый человек далеко не всегда смеет с уверенностью сказать, происходило ли в его жизни то или иное событие. А если происходило, то каким конкретно образом.
Представьте себе: два бывших одноклассника вспоминают о драке – так, примерно, тридцатилетней давности (всего лишь!).
- Ну, ты здорово тогда Налыму врезал! – говорит один. – У меня сначала аж ноги от страха подкосились!
- Да нет! – возражает другой. – Это ж ты Филю на хер послал! Налым тебя за шиворот взял, тут уж мне стало неудобно в стороне стоять…
- Что-то не помню, да и хрен с ними, - подытоживает первый. – Но ноги мы с тобой классно в тот раз сделали! Одновременно, как сговорились, – когда еще двое их корешей подвалило…
- Какие ноги? – удивляется второй – Мы вроде их всех тогда раскидали…
А бывший Филя, где-нибудь отдельно от них углубляясь временами в прошедшее, до сих пор переживает: как же это ему качественно накостыляли в тот майский вечер… А спроси у Налыма (правда, он уже, по слухам, помер), он только пожал бы плечами – не помню, мол, такого, чтобы два очкарика меня, грозу гаражей, отметелили…
Я, разумеется, утрирую. Но ведь история, собственно, и есть бесконечная цепь драк. По крайней мере, они лежат в её основе. Научный язык несколько отличается от разговорного, но смысл тот же. Вопрос ребром: было татаро-монгольское иго или не было? Странное, конечно, какое-то иго, при котором расцветали монастыри и города, развивалось искусство. Феофан Грек, Андрей Рублев… Не будем ввязываться в споры, ибо всё равно недоказуемо. Набег врага или внутриполицейская карательная операция? Это ведь не только оценка события, это в большой степени и определение его сущности. Это разные события, при схожести форм. Рязань, скажем, захватывали или просто наказывали?... Не говорим же мы, к примеру, что Иван Грозный завоёвывал, брал Новгород. Он  его именно наказывал, хотя накуролесил там вполне сравнимо – по масштабам и ярости...
Конечно, с подобным отношением к истории недалеко и до того, чтобы посчитать, предположим, Александра Невского и, если не ошибаюсь, Тамерлана вообще одним и тем же человеком. И ведь считают, и не самые глупые люди, доценты кибернетики да профессора математики!.. А исторические профессора брезгливо морщатся, но доказать, в общем, могут что-то только самим себе и благожелательному читателю. Летописи, видишь ты, подделаны, переправлены, археологические датировки произвольны, потому что изначально опираются – прежде всего – как раз на фальшивые по сути летописи. Всякие же радиологические, астрономические и дендрологические методы даже и благожелательному читателю малопонятны, ну и так далее…
Так зачем же тогда история вообще, если вся она – сумма взаимопротиворечивых версий событий, которые еще неизвестно, происходили на самом деле или нет? – А вот зачем, и уж эту роль у истории отобрать не удастся никому: мы ищем в ней себя!..
Библия потому (помимо всего прочего) и великая Книга, что она адекватна Истории. В ней, как и в Истории, есть всё. Достаточно сопоставить, например, Книги Руфь, Иова или Песнь Песней с Книгами Царств. Можно подумать, что речь идёт не просто о разных людях – о людях с разных планет! А это всё история одного народа, который, как оно и бывает на самом деле, крайне разнообразен. (Это – совсем уж мягко говоря). Он одновременно и добр, и зол, и великодушен, и мстителен; и туп, как последняя скотина, и мудр вечной мудростью; он и «ходящий перед Богом», и «жестоковыйный»… А сам Господь! Разве трудно вывести из Библии версию сурового и беспощадного, карающего Бога? Или, если нравится, наоборот –  Бога доброго и милостивого, Бога прощающего? По отношению к Нему уж должно быть понятно, что всё это никак не более, чем версии. Если бы Он был только таким или другим, Он был бы не Бог... Конкретные моральные выводы из этой Книги также могут быть уж слишком разнообразны. Там вот именно есть всё. И «не мир, но меч», и «возлюби врага своего». Поэтому и выстроить на её основе  впоследствии оказалось возможным практически любую религиозно-нравственную платформу – для идейного обслуживания любых человеческих деяний: хоть крестовых походов, хоть инквизиции, хоть самосожжения раскольников или артелей, например, молокан. Чтобы не вдаваться в нудные подробности, напомню только, скажем, о трёх известнейших деятелях католической церкви – трудно даже нарочно сконструировать более несхожие характеры и, так сказать, моральные облики: Фома Аквинский, Франциск Ассизский, Игнатий Лойола. Дабы православным не стало обидно, можно вспомнить, например, Сергия Радонежского, Никона, ну, и того же Серафима Саровского. Все люди верующие, и глубоко, но какие разные!.. Впрочем, это тема отдельная, мы же вернёмся к Истории.
Итак, она не просто нужна, она необходима нам, как воздух! Человек – поскольку он человек – не может не чувствовать себя звеном великой цепи, как он не может не дышать. Он и не думает, конечно, об этом, по крайней мере, в трезвом виде, ежели не ушиблен Историей профессионально, как не следит каждую секунду за дыханием. Просто даже на уровне подсознания его приветствует дед, погибший под Сталинградом. И он впивается в телевизор, когда показывают парад. И, стесняясь домашних, промокает глаза, в который раз наблюдая старую (могла бы давно уже и приесться!) хронику: пленные немцы в трёпаной форме, пытающиеся держать строевую осанку в бесконечных колоннах, тянущихся по Москве; наши – в суровых касках и гимнастёрках с иголочки, брезгливо, как грязные тряпки, швыряющие знамёна со свастикой к подножию Кремлёвской стены… А в глубинах бессознательного работают инстинкты далёкого предка-плотника, и человек возится каждый день с деревяшками, сочиняя, например, табурет, с наслаждением вдыхая запах стружек, и сам не знает, зачем ему это нужно… Мы существа исторические. Даже те из нас, кто об этом и не подозревает. Что уж говорить о, так сказать, интеллигенции! О тех, для кого История – постоянно (да лучше сказать – непрерывно) обсуждаемый факт собственной биографии… Кто действительно осознает, что ищет в Истории – себя. И соответственно относится к различным версиям. Одни с гордостью (или горечью) признает, другие с гневом (или презрением) отвергает. Но так или иначе – дышит Историей… 
Напрашивается, однако, аллегория. Активно «работает дыхалкой» марафонец. Отчаянно хватает воздух ртом атакующий солдат. Но и палач, ломая хребет кнутом, тоже сопит тяжело…
Остаётся, стало быть, вопрос: что именно извлекает из Истории отдельно взятый человек? Какая версия ему милее? (А придать пристойно доказательную форму можно, как показывает и сама История, практически любому варианту прошедшего)
Ответ упирается в то самое, извечное. Наполовину пуст стакан или наполовину полон? История – это борьба хорошего с плохим или плохого с отвратительным? Кто ведёт Историю? – Бог или дьявол? (Будем просты – и точны! – в терминах, как предки). – Ответив на этот вопрос, сразу поймёшь, дьявол или Бог ведёт – тебя…
Вот зачем так необходима История, так необходим каждому выбор своей версии. Если версия сознательно не выбрана, уверяю, её для человека услужливо выберет именно дьявол. Подсуетится… Такая у него повинность – искать лазейки в любом деле, в любом явлении, в любом процессе. И в Истории, и в каждом из нас.