Подражание ОлГусу (продолжение)

    - Батя! Тебе нужно остепениться! Ну, выбор сделать! - взрослый сын был краток и суров.
Лев Валерьянович вздрогнул, и подлил в опустевшие чашечки горячего липового чая,
 заваренного заботливой Люськой, заблаговременно отправленной  к тётке в Хутор Губиниху, за продуктами.

     - Та лучше бы его не было - этого выбора! - вздохнул Лев Валерьянович.
Сынуля вспомнил солнечный и щедрый, но не родной Вегас, и благоразумно промолчал.

     - А помнишь, сынок, на углу Янтарной гастроном был? Там, тогда, мороженое продавали.
Единственный сорт - Ленинградское, двадцать две копейки?
Сын не помнил, но на всякий случай, кивнул головой.

     - Так вот. Когда продавался только один сорт мороженого, то и очереди никогда не было.
А потом, когда появилось, кроме Ленинградского, ещё черте знает, сколько сортов, нужно было полчаса
в очереди стоять. Понимаешь, почему?
Сын не понимал. Он опять, и не к месту, вспомнил яркий и многолюдный, но не родной Вегас, и мудро промолчал.

     - Так вот, я о чём? - Лев Валерьянович налил по третьей. - Когда выбора нет - и думать не надо.
Подходишь - и берёшь то, что есть. А когда выбора слишком много, то решиться тяжело.
Самые первые очереди  появились не из-за медленного обслуживания.  Хотя, кто его знает... Может и из-за него.
Но, больше из-за того, что человек подходил к прилавку и не мог выбрать, что ему купить.
Ему хотелось всего, потому что у него - у человека - долго (очень долго!) не было выбора. 
А когда у него этот выбор появился, и его нужно было сделать, то он испугался:
а вдруг я потороплюсь с решением, и выберу неправильно?
Теперь понимаешь?

      Сын, пребывая в лёгкой ностальгично - лирической задумчивости после выпитых пяти чашек знаменитого
Украинского липового чая  (который как известно...) смотрел в окно. 
За окном был его родной город и беспечная юность, в которой остались: Наталья Юрьевна - худрук Театрального,
а потом Ольга Михайловна - профессор Медицинского, а затем Лариса Сергеевна - декан КНУ, параллельно с
Викторией Павловной - первой скрипкой Киевской Консерватории, и в самом финале его бестолковой беспечности -
Светка из жилищно-коммунальных услуг.

Лев Валерьянович, учуяв романтично - весенний взгляд  сына, внезапно, но вовремя и к месту, подумал
о нелюбимом и неродном Вегасе, но который в последнее время стал ему как-то немного ближе,
и где его кровиночку с нетерпением ждали домой супружница Моника и три очаровательных карапуза:
Джон, Майкл и Лёва,  и решительно отодвинул от сына подальше липовый чай.
Моника-то - добрая душа - не сном и не духом, но Лев Валерьянович  хорошо знал, что его дорогой сынуля - ещё тот...

     Сын, стряхнув с себя остатки знаменитого липового чая (который, известно что!) строго посмотрел на отца:

          - Папка, тебе жениться надо на ком-то. На одном чае долго не протянешь.

Лев Валерьянович, оставаясь пребывать в лирично-ностальгическом настроении, задумчиво смотрел в окно.
Там, за окном, был его родной город и вся прошлая жизнь: 
    
          - Знаешь, сынок! У нас в КНУ профессор  был. А я тогда - молодой и наивный ещё.
А профессор любил говорить:

          - Эх, хлопцы! Иду я сейчас по Крещатику, а вокруг липы цветут,  и девушки - ну каждая,
на какую не посмотрю, каждая красавица!

А мы, дураки молодые, давай ржать: - Та прям! Таки и каждая?

А он нам: - Сегодня, таки да! А когда молодой был, такой как вы дурень, то и не замечал, как-то...

Лев Валерьянович посмотрел в пустую чашку. На дне одиноко плавали листики липы с белыми цветочками:
      
        - А сегодня я часто вспоминаю нашего профессора. И теперь я понимаю его. 
Сегодня  я иду по Крещатику, и липы цветут, и на какую девушку я не посмотрю,  каждая красавица.

         - Значит, ты решил уже, батя? И кого ты выбрал?

То ли от волнения, то ли от выпитого чая, Лев Валерьянович так вспотел, что:
      
         - Люсеньку.

Сын разочарованно выдохнул:

          - А почему не директрису Клавдию Сергеевну?

Лев Валерьянович снял очки и долго тёр запотевшие то ли от  чрезмерного волнения, то ли от выпитого чая, стёкла.

         - Понимаешь, сынок! Мы с Люсенькой друг другу ...эээ... как мужчина и женщина, очень хорошо  подходим.

        - Ну батя! Ну даёт же ж! - восхитился  мысленно сын, но мудро промолчал, и строго поинтересовался у родителя:

        - Папка, тебе же на этой неделе семьдесят пять исполняется. И что? Ты продолжаешь утверждать,
что секс - это самое важное, что есть в нашей жизни?

Лев Валерьянович покраснел, скромно опустил глаза, решительно выдохнул:

         - Для меня - да! -

и пошёл на кухню заваривать свежий липовый чай.