Прямая аналогия М.А.Булгакова между Апокалипсисом и романом "Мастер и Маргарита"

      На Воробьевых горах. Глава 31.
 
 «Грозу унесло без следа, и, аркой перекинувшись через всю Москву, стояла в небе разноцветная радуга, пила воду из Москвы-реки».
 
  Необходимое дополнение.
 
  Весь роман ходят и бродят над Москвой и Ершалаимом, то есть Санкт-Петербургом и всей Россией, тучи и грозы. Тьмою, покрывая города и села.
  Но вопреки всем силам зла, вновь и вновь, открывается и зажигается божий свет, неся всему живому на земле тепло и надежду, расцвечивая даже эту страшную большевистскую грозу во все цвета радуги, ибо, как бы не страшна и длинна была ночь, обязательно за ней придёт день.
 Развернут на запад "изломанный" мир России М.А.Булгакова и несёт просвещённая Европа в православную Россию тьму.
 И лишь в главах 2 и 16, то есть перед казнью или до революции, нестерпимо яркое солнце будет слепить весь свет, и заодно нас с вами - читателей романа, чтобы вовремя приведения приговора в исполнение смениться этой несусветной Ершалаимской тьмой.
 В ужасных муках на глазах М.А.Булгакова перерождаются средневековые наивные невинные души граждан Российской Империи под влиянием буржуазных технократических и либеральных идей в нечто бесовское кровавое и страшное, меняя  самую суть государства Российского уже под новым нечестивым названием СССР.
 Вся Москва и вся Россия воспримает благом изломанный сверкающий заманчивым блеском витрин и рекламы свет солнца от тысяч отражений окон, обращённых на западное уходящее за горизонт светило.
 Но со Средиземного моря со стороны цивилизованного западного общества надвигается кромешная ТЬМА революционных, экстремистской идей, накрывая весь российский невежественный раболепный народ.
 Так утверждает в своём «закатном» романе М.А.Булгаков.
 
  Продолжение.
 
 «На высоте, на холме, между двумя рощами виднелись три тёмных силуэта. Воланд, Коровьев и Бегемот сидели на чёрных конях в седлах

(кони снова не вороной масти, а цвета тьмы, небытия, смерти, то есть они изображают посмертные катафалки, а не благородных животных),

глядя на раскинувшийся за рекою город с ломаным солнцем, сверкающим в тысячах окон, обращенных на запад

(власть глядит на просвещённый цивилизованный мир сквозь изломанное отражение),

на пряничные башни Девичьего монастыря

(и православная вера не становится препятствием для намерений советской власти).

 В воздухе зашумело, и Азазелло, у которого в чёрном хвосте его плаща летели мастер и  Маргарита, опустился  вместе с ними  возле группы дожидающихся.
 - Пришлось мне вас побеспокоить, Маргарита Николаевна и мастер, - заговорил Воланд 
после некоторого молчания, - но  вы не будьте  на меня в претензии. Не думаю, чтоб вы об этом пожалели. Ну, что же, - обратился он к одному мастеру, - попрощайтесь с городом

(уходит в небытие, в вечность, в бессмертие только один мастер, Маргарита здесь разлучается с ним).

Нам пора, - Воланд указал рукою в черной перчатке с раструбом туда, где бесчисленные солнца плавили стекло за рекою, где над этими солнцами

(это окна города)

стоял туман, дым, пар

(словно потешаясь над рассуждениями читателей о сухом тумане, М.А.Булгаков соединяет все возможные его виды над городом в единое облако смога)

раскаленного за день города.
 Мастер выбросился из седла, покинул сидящих и побежал к обрыву холма. Черный плащ тащился за ним по земле

(приняли в свои ряды перед смертью нашего мастера, великие строители коммунизма, чтобы сохранить на века его имя в истории, но волочится за ним как ненужный хлам его посмертная слава).

Мастер стал смотреть на город. В первые мгновения к сердцу подкралась щемящая грусть, но очень быстро она сменилась сладковатой тревогой, бродячим цыганским волнением.
 - Навсегда! Это надо осмыслить, - прошептал мастер и лизнул сухие, растрескавшиеся губы. Он стал прислушиваться и точно отмечать все, что происходит в его душе. Его волнение перешло, как ему показалось, в чувство глубокой и кровной обиды

(за свою бесцельно прожитую и уничтоженную жизнь, за свой исковерканный роман, за свою растоптанную любовь).

Но та была нестойкой, пропала и почему-то сменилась горделивым равнодушием, а оно - предчувствием постоянного покоя»

(от бессильной злобы что-либо изменить, поправить, в предвкушении смерти, как блаженства и забвения).
 
  Необходимое дополнение.
 
 Библейскую историю последнего поединка Добра и Зла из Апокалипсиса иллюстрирует здесь М.А.Булгаков.
 
«Библия. Откровения Святого Иоанна Богослова.
 
 Торжество Царя царей над зверем.
 
 Глава 19.
 Стих 11:
 И увидел я отверстое небо, и вот, конь белый, и СИДЯЩИЙ (выделено мной) на нём называется Верный и Истинный, Который праведно судит и воинствует.
 Стих 12:
 Очи у Него как пламень огненный, и на голове Его много диадим. Он имел имя написанное, которого никто не знал, кроме Его Самого.
 Стих 13:
 Он был облечён в одежду, обагренную кровью. Имя Ему: «Слово Божие».
 Стих 14:
 И воинства небесные следовали за Ним на конях белых, облечённые в виссон белый и чистый.
 Стих 15:
 Из уст же Его исходит острый меч, чтобы порождать народы. Он пасёт их жезлом железным; Он топчет точило вина ярости и гнева Бога Вседержителя.
 Стих 16:
 На одежде и на бедре Его написано имя: «Царь царей и Господь господствующих».
 Стих 17:
 И увидел я одного Ангела, стоящего на солнце; и он воскликнул громким голосом, говоря всем птицам, летающим посредине неба: летите, собирайтесь на великую вечерю Божию,
 Стих 18:
 Чтобы пожрать трупы царей, трупы сильных, трупы тысяченачальников, трупы коней и сидящих на них, трупы всех свободных и рабов, и малых и великих.
 Стих 19:
 И увидел я зверя, и царей земных, и воинства их, собранные, чтобы сразиться с Сидящим на коне и с воинством Его.
 Стих 20:
 И схвачен был зверь и с ним лжепророк, производивший чудеса перед ним, которыми он обольстил принявших начертание зверя и поклоняющихся его изображению: оба живые брошены в озеро огненное, горящее серою;
 Стих 21:
 А прочие убиты мечом Сидящего на коне, исходящем из уст Его, и все птицы напитались их трупами».
 
 Мастер, стоя на краю бездны, замаливает перед Господом свои грехи, изображая по воле автора здесь дух умирающей дореволюционной России перед Страшным Судом. Он, отдавая последние земные долги, просит прощения, исповедуясь перед тем, как представиться Богу Вседержителю.
 Маргарита, словами М.А.Булгакова «сидящая в седле» выходит на последний бой со зверем и с лжепророком, чтобы силою слова Божия победить воинство Воланда и перенести утлый челн речного трамвая Российской Империи через реку на противоположный берег, в будущее, то есть к нам…
 
  Или это соловьи-разбойники из древних русских былин бьются с Ильёй Муромцем на поле брани?..
 
  Продолжим.
 
  «Группа всадников дожидалась мастера молча. Группа всадников смотрела, как черная длинная фигура на краю обрыва жестикулирует, то поднимает голову, как бы стараясь перебросить взгляд через весь город, заглянуть за его края, то вешает голову, как будто изучая истоптанную чахлую траву под ногами

(обращается с молитвой к небесам мастер, просит защитить жизнь от посягательств смерти, за всю державу молит он небеса, принимая все её грехи на себя одного).

 Прервал молчание соскучившийся Бегемот.
 - Разрешите мне, мэтр, - заговорил он, - свистнуть перед скачкой на прощание.
 - Ты можешь испугать даму, - ответил Воланд, - и, кроме того, не забудь, что все твои сегодняшние безобразия уже закончились

(перед тем, как исчезнуть, в последний раз, разрешает он слегка развлечься,  коту Бегемоту или библейскому зверю).

 - Ах нет, нет, мессир, - отозвалась Маргарита, сидящая в седле

(мне представляется, что М.А.Булгаков изображает её тем всадником, которого Святой Иоанн Богослов назвал в своих Откровениях, в стихе 19 Сидящим на коне и дал ему имя: «Слово Божие»),

как амазонка, подбоченившись и свесив до земли острый шлейф, - разрешите ему, пусть он свиснет. Меня охватывает грусть перед дальней дорогой. Не правда ли, мессир, она вполне естественна, даже тогда, когда человек знает, что в конце этой дороги его ждет счастье? Пусть посмешит он нас, а то я боюсь, что это кончится слезами, и все будет испорчено перед дорогой!

(нет ничего естественнее смерти, предстоит она  всему живому на свете, незачем заводить похоронный марш и рыдания безутешных вдов, когда жизнь уже закончилась)

 Воланд кивнул Бегемоту, тот очень оживился, соскочил с седла наземь, вложил пальцы в рот, надул щеки и свистнул. У Маргариты зазвенело в ушах. Конь ее взбросился на дыбы, в роще посыпались сухие сучья с деревьев, взлетела целая стая ворон и воробьев

(летят библейские птицы, чтобы пожрать трупы),

столб пыли понесло к реке, и видно было, как в речном трамвае

(этой утлой посудиной автор аллегорически обозначает Россию, как образ хлыстовской общины),

проходившем мимо пристани, снесло у пассажиров несколько кепок в воду.
 Мастер вздрогнул от свиста, но не обернулся, а стал жестикулировать еще беспокойнее, поднимая руку к небу, как бы грозя городу. Бегемот горделиво огляделся.
  - Свистнуто, не спорю, - снисходительно заметил Коровьев, - действительно свистнуто, но, если говорить беспристрастно, свистнуто очень средне!

(оценивает бой беспристрастный судья и союзник)

 - Я ведь не регент, - с достоинством и надувшись, ответил Бегемот и неожиданно подмигнул Маргарите

(заигрывая и подхалимничая, по своему обыкновению, но теперь уже перед Маргаритой, сидящей на коне в образе библейского царя царей).

  - А дай-кось я попробую по старой памяти, - сказал Коровьев, потер руки, подул на пальцы.
 - Но ты смотри, смотри, - послышался суровый голос Воланда с коня, - без членовредительских штук!

(последний резерв запускает в бой Воланд).

 - Мессир, поверьте, - отозвался Коровьев и приложил руку к сердцу, - пошутить, исключительно пошутить…

(как шутили в России коммунистические хозяева трудно забыть)

- Тут он вдруг вытянулся вверх, как будто был резиновый, из пальцев правой руки устроил какую-то хитрую фигуру, завился, как винт, и затем, внезапно раскрутившись, свистнул

(«сделаем вот такую загогулину», – говорил совсем недавно уже покойный первый президент свободной России Борис Николаевич Ельцин).

 Этого свиста Маргарита не услыхала, но она его увидела в то время, как ее вместе с горячим конем бросило саженей на десять в сторону

(в сажени 2.13 метра).

Рядом с нею с корнем вырвало дубовое дерево

(на Руси символ огромной силы и долголетия),

и земля покрылась трещинами до самой реки. Огромный пласт берега, вместе с пристанью и рестораном, высадило в реку

(от страшного урагана вздыбилась и треснула земля и с корнем вековые деревья  вылетали из почвы).

Вода в ней вскипела, взметнулась, и на противоположный берег, зеленый и низменный, выплеснуло целый речной трамвай с совершенно невредимыми пассажирами

([i]но уцелеет родная страна и от этой страшной напасти,