Содеянное.

«Четверг… Четвертое  число…  Как же я ненавижу этот  день!»  
  Этот крик был подобен удару молнии в ясный день. Он быстро заполнил собой всю квартиру, через хлипкую дверь проник в подъезд и дошёл до первого этажа.  Дом был старый, стены тонкими; пожалуй, этот крик, нет, даже вопль, мог не услышать лишь глухой. 
  Надо было сразу бежать или даже не появляться ему на глаза сегодня утром. Забрать ребёнка, уехать к маме. Жаль, что подобные мысли не посетили бедную девушку. Она была бедной по многим причинам:  из-за мужа-алкоголика, из-за нелюбимой работы с очень маленькой зарплатой, из-за голодающих глаз сына, из-за этого дня.
   Ночью она работала в ночную смену, всего час назад она вернулась домой. Уставшая и измученная, лежа на диване, этот крик застал её  врасплох.  
   «Опять лежишь?! Ничего не делаешь?! Как же я тебя ненавижу! Тебя и твоего грёбаного сына!»
  Не успев опомниться, девушка почувствовала сильный удар.  Было такое чувство, что на её хрупкое тело упал тяжёлый кирпич, который поранил нежный живот, сломал кости и причинил невыносимую боль. Боль, которую нельзя было сравнить ни с чем другим. Но это лишь начало ужаса.  
  Тем временем девушка продолжила получать удары, которые сыпались, словно град . Но даже под этим градом она не могла думать ни о мужи, ни об этой боли… В её голове была лишь одна мысль: «Сын…»
   «Папа! Что ты делаешь?!»
   Это была самая страшная фраза, которую девушка слышала в своей жизни. Фраза, заставившее сердце остановиться.  Если ад существует, то он должен быть именно тут, именно в этой квартире, в эту самую минуту.
  Но это было не самое страшное, самое жуткое началось тогда, когда муж в алкогольном угаре схватил, первый попавшийся под руку предмет,  – циркуль.  
  В следующее мгновение на полу лежало хрупкое молодое тело. Из четырёх дырок на пол стекали четыре тоненьких ручейка крови, в которых были видны ужас, боль и страх не только мальчика, но и его мамы.
   Оружие, убившее сына, уже направлялось к матери.  Уже наносило свой удар. Ещё удар. Второе тело, истекающее кровью. Две пары глаз, наполненные ужасом и отчаянием. Две пары глаз, в которых никогда больше не будет жизни. Две пары глаз, в которых пропали даже мельчайшие лучики надежды.  
  На этом  завершилась история человека и началась история измученной души. Души, которую за содеянное прозвали Циркулем.  
   Бесконечные лабиринты страха, закоулки отчаяния, ничего, кроме боли, нет в этом месте.  Адская сковорода, где в бесконечном танце огня сотни раз умирают потерянные души.
   Удар, ещё удар. Два трупа. Всё заново. Удар.  Бесконечно.  Всё будет повторяться снова и вновь, опять всё с начала.  Бесконечные лабиринты воспоминаний, в закоулках которых таится ужас.
   Пройти сто шагов, повернуть, ещё пятьдесят, поворот…   Всюду лишь боль.  
«Папа, а почему ты убил меня?»
«Папа, почему мне так больно?»
«Дорогой, зачем…? За что?»
   Призраки прошлого, бесконечные иллюзии, приносящие душевную боль.
   Шаг за шагом ступает Душа.  Каждое движение наполнено болью, а в руках всегда, словно появившись из воздуха, возникает циркуль, с которого стекает капля за каплей кровь.  Капля за каплей… Наполняет звуком бесконечные коридоры. Кап-кап… кап-кап…  Жуткое, непрекращающееся эхо.
  За очередным поворотом плачущий мальчик. Повернуть назад? Не выйдет, пути назад нет, ведь нельзя больше вернуть жизнь семье.
«Папа, обними меня… Мне так больно…»
  Призрак начинает движение к Заблудшему, но он не идёт, а парит, чуть приподнявшись над полом. В руках медвежонок – любима игрушка; с него, как и с одежды, с тела, капля за каплей стекает кровь.
  «Папа… Зачем…? Что я сделал?».
    Уже не слышит Заблудший ничего, кроме этого вопроса. Слёзы появились на глазах и потекли по щекам, эхо наполняет пустые коридоры.  И лишь один вопрос в голове: «Что он сделал?»
«Сынок! Прости меня! Я не хотел!»
   Но уже поздно. Призрака охватывает алое пламя, и душераздирающий крик проносится по коридором. Уже поздно, было поздно уже тогда, когда был нанесён первой удар Любимой. Уже тогда всё было предрешено и закончено.  Сейчас можно лишь собирать плоды, семена которых были посеяны ранее.  
  Ни слова, ни действия… Ничего в этом мире не изменят ситуацию. Уже всё сделано. Кровавая река вышла из берегов и захлестнула души.
  И снова продолжается путь по бесконечным коридорам. И снова встречаются призраки. И снова они задают один и тот же вопрос: «За что?»
  Никто не ответит на этот вопрос. Никто не спасёт Заблудшего.  Бесконечные коридоры, призраки любимых, окровавленный циркуль, алое пламя, ласкающее своей жгучей красотой измученное тело.
  От сюда нет выхода. Нельзя помочь матери, которая видела смерть своего ребёнка. Нельзя спасти ребёнка, который видел страдание любящей матери. Нельзя спасти душу, убившую свою семью.
   Потерянный навсегда останется в этих коридорах, наполняя их своим страхом и мольбами. За ним всегда будет тянуться кровавый след, а впереди будут призраки, напоминающие ему о содеянном. И так будет всегда, и так будет вечно.