Как мы рыли траншею

  Стояла настоящая золотая осень. Из бурсы* мы возвращались ближе к вечеру. Однажды, к нам обратилась соседка по улице, с просьбой о помощи: прокопать ей траншею для канализации, посулив нам целых 10 рублей за работу. У вечно голодных курсантов, почти все деньги уходили на еду. Стипендия была маленькая, всего 40 рублей. По 10 рублей мы отдавали дяде Коле за проживание. За проезд в трамвае мы старались не платить, питались обедами на камбузе, а вот ехать к завтраку, вставая в шесть утра, никак не получалось. Вечерний «сух. пай» мы растягивали на ужин и завтрак. Поэтому молодым и растущим организмам, активно занимающихся гиревым спортом кушать хотелось всегда. Лишний червонец не помеха, да и будет на что купить подарки друзьям и родным, приехав домой на Новогодние каникулы.
Вечера стояли теплые и даже душноватые. За дело поначалу мы взялись очень рьяно и радостно. Помните огородников у Николая Носова? Прорыть траншею в десять метров длиной, на два штыка в ширину и метр в глубину, нам казалась плевая работа. Но поработав с четверть часа и напоровшись на твердый каменный грунт, мы поняли, что погорячились. Работа продвигалась медленно, и к ночи мы осилили только половину. Побросав шанцевый инструмент в не дорытую траншею, грязные с ног до головы, с волдырями и мозолями на руках, мы отплевываясь от песка на зубах, несмотря друг на друга и не разговаривая, побрели как ишачки к себе в хибару. Об освежающем душе можно было только мечтать.
На следующее утро мы еле встали с постели. Все тело ныло и болело, впечатление было такое, что нас всю ночь возили в кузове грузовика, а он все трясся по проселочным дорогам, на теле не было ни одного живого места. Кое как, пережив этот день на учебе, вечером, наконец-то вернувшись домой и счастливо растянувшись на диванах, мы решили, что с нас хватит, пусть эта соседка поищет других дураков, а мы туда не сделаем больше ни шагу. Что же касается денег, то пусть подавится, и без них переживем. Ну и что вы думаете? Вечером приперлась эта старушенция и подняла такой вой, что проще было пойти и утопиться. Да только долго шагать до моря. Поворчав про себя и вспоминая Павку Корчагина с его вечной борьбой, стройкой узкоколейки, нам ничего не оставалось делать, как снова пойти на эту каторгу, и закончить-таки начатое дело. У меня плохо всегда было с математикой, но после этой вымученной траншеи, я точно могу определить сколько кубов грунта мы выкопали. И скажу вам друзья, ох и не легкая эта работа, быть землекопом. Легких денег нам не досталось! Когда меня спросят: «Что я умею делать?» Я с гордостью буду отвечать: «Могу копать!» Если спросят: «Что еще?» Отвечу не задумываясь: «Могу не копать!»

* бурсой мы называли судоремонтное училище (ПТУ). Нам платили стипендию, обеспечивали питанием и одеждой, предоставляли общежитие или съемные квартиры, получалось все как в старину у заправских бурсаков. 

(Отрывок из повести "Последнее лето детства")