На улице было пасмурно. Хотя, «пасмурно» было не лучшим словом для описания настроения природы в тот вечер. Из прогноза погоды можно было узнать, что дождь будет идти еще, как минимум, несколько дней. Непонятно, почему каждую осень этот маленький провинциальный городок оказывался вовлеченным в печаль водной стихии. Хотя, с другой стороны дождь – это чьи-то слезы. Слезы погибших, непонятых, невинно осужденных, непрощенных и еще многих других, кого жизнь поставила в трудные и, порой, безвыходные ситуации. Именно поэтому провинциальные города, села и деревни проводят больше времени под покровом прозрачных водных капель, нежели города миллионеры, ведь слезы таких людей – это слезы от горя, а благородный человек о своем горе старается молчать.
В одиннадцать часов вечера немногочисленные улицы этого маленького, богом забытого городка, будто решили побыть наедине друг с другом, не желая ни видеть и ни слышать никого, кто мог бы потревожить их покой и нарушить воцарившуюся тишину, нарушаемую звуками падающей с неба воды. Однако, несмотря на их желание, из подвала пятиэтажного дома раздался яростный и пронзительный собачий вой, стремящийся донести до кого-нибудь боль существа, его издающего. Услышав этот крик, улицы перешептались, о чем свидетельствовала зашуршавшая под порывами ветра листва деревьев, но так и не решили, как поступать со старой, больной овчаркой-старожилом. За всю жизнь на ее долю пришлось и так много невзгод, тягостей и лишений, поэтому доставлять ей еще большие неприятности улицы не решились. В конце концов, они уважали своих жильцов, особенно таких, которые не могут сами за себя постоять.
Спустя несколько минут собака перестала выть и начала скулить, а затем и замолчала вовсе, понимая, что никому до нет дела до ее страданий. Свет в окнах начал постепенно гаснуть, и сами улицы начали готовиться ко сну, как вдруг их внимание привлек мужчина, медленно шедший по главной городской дороге. Обычно, таких людей называют одиночками, изгоями или же белыми воронами, за их любовь к одиночеству и желанию побыть подальше от суеты. Многие люди таковых не понимают: стараются не замечать, не подпускают к себе, распускают слухи и сплетни, и это только потому, что считают их слишком высокомерными, поскольку те не питают интереса к, как это называется в обществе, «простым людям».
Нельзя сказать, что мужчина, не торопливо шагающий по дороге, был высокого мнения о себе, но так уж устроены люди, что человека далеко не всегда судят по совершаемым им поступкам. Иногда достаточно просто видеть, что кто-то ведет себя не так как окружающие, и этого вполне хватает, чтобы составить мнение, причем, как правило, не самое лучшее и правильное.
Удивительно все-таки происходит по жизни. Почему-то каждый, какой бы глупый поступок он ни совершал, какие бы «бредовые идеи» ни высказывал, как бы ни относился к людям, да и вообще ко всему живому, в глубине души знает, что он самый лучший и справедливый человек на Земле. От чего так происходит? Мужчина не знал, и старался думать о таких вещах как можно меньше, поскольку такие размышления портили ему настроение и заставляли грустить.
Дождь не переставал идти, а наоборот набирал силу. Теперь, помимо капель, на землю падала пожухлая осенняя листва, сбитая с деревьев ливневым потоком. Небо было сплошь усеяно тучами, разглядеть которые было невозможно из-за темноты, а жаль. Тучи обладают странным свойством, а именно, умеют успокаивать. Стоит только посмотреть на затянутые серо-синей пеленой небеса, как ощущаемое чувство гармонии, с первыми каплями начинающегося ливня, вовлекает в свои преисполненные спокойствием дали.
Отчасти из-за этого человек в плаще вышел на прогулку перед сном, но сегодня усталость не хотела его покидать. Иногда она прячется так глубоко внутри, что, возникает ощущение, будто она неотъемлемая твоя составляющая, а люди, естественно, не горят желанием расставаться с частями, из которых состоят.
Мужчина укутался в плащ и поправил капюшон так, чтобы было не видно глаз. Он ходил так всегда, поскольку не любил, когда кто-то заглядывает ему в душу. Частично это было из-за того, что она была очень ранима, а по большому счету из-за того, что он считал, что души в нем не существует. И, естественно, на то у него были свои причины.
На пути домой, любитель погулять под дождем остановился и перевел взгляд на один из подъездов дома, мимо которого проходил. Ему показалось, что там кто-то есть, и тому, кто укрывается в том подъезде от дождя, безусловно, нужна помощь.
Первое, что он увидел, открыв дверь, отделяющую улицу от лестничной площадки была кромешная темнота. В этом не было ничего удивительного; лампочка могла перегореть, быть вывернутой очередным нерадивым жильцом этого или соседнего дома, который явно не желает тратить деньги на источник освещения, хотя, вполне возможно, что она была просто напросто разбита. Из непроглядной тьмы слышались всхлипы и тяжелые прерывистые вздохи. По таким звукам нельзя было понять, кто находится там. Это вполне могло быть животное, а мог быть и человек. По частоте и короткости можно было предположить, что если их издает человек, то им может быть только ребенок, поскольку дети всегда просят о помощи по-особенному, не так как состоявшиеся взрослые. В их мольбах и прошениях всегда присутствует искренность, надежда и вера, поскольку в силу небольшого жизненного опыта, они не знают, что в нашем мире эти три слова с каждым днем все быстрее и быстрее теряют смысл.
- Эй! Тут есть кто? – тихо спросил мужчина в плаще.
Хныки и всхлипы тут же прекратились, и воцарилась тишина.
- Ээээй! Кто здесь? – повторил он.
Ответа снова не последовало. Потихоньку глаза начали привыкать к темноте, и теперь в непроглядной черноте вырисовывался свернутый в клубок силуэт. Это однозначно был ребенок.
- Послушай, я не причиню тебе вреда. Я просто хочу знать, все ли у тебя хорошо?
- Да. Все хорошо. Спасибо. – Раздался мальчишеский голос из темного угла подъезда.
- А, по-моему, нельзя себя хорошо чувствовать в такую погоду, в таком месте.
Полностью привыкшие к темноте глаза отчетливо различали туловище, руки, ноги и голову того мальчика. Было видно, что он сидит на куске картона, прислонившись спиной к радиатору, обхватив руками колени. Мужчина сделал шаг в его направлении и присел близ плачущего ребенка, после чего продолжил разговор:
- Ты не хочешь идти домой?
- Моя мама не разрешает мне разговаривать с незнакомыми…
- Что же это за мама, которая не разрешает тебе разговаривать с незнакомыми, но допускает, чтобы ее ребенок, портил себе здоровье, коротая ночь в холодном подъезде?
- Это моя мама, и она самая лучшая!
После этих слов мальчик еще сильнее сжался и в прямом смысле свернулся в клубок, его нос засопел, тело задрожало – он заплакал.
- Послушай, когда я был в твоем возрасте, у меня был друг, который так же как ты не хотел ночевать дома. Бывало, он спал у меня, потому что он был моим другом – самым дорогим, что было у меня, разумеется, кроме родителей, - мужчина снял плащ и протянул его мальчику. Плача юнец поднял голову, но не стал брать хорошую теплую вещь.
- А что с ним стало потом?
- Это долгая история, - ответил мужчина, - Долгая и грустная.
Дождь все сильнее и сильнее поливал грязные городские улицы, будто с каждой новой секундой он сильнее и сильнее злился на тех, кто не предпринимает никаких действий, чтобы дети проводили ночи не в холодных подъездах, а в своих теплых кроватях. Вместе с дождем злился и человек, желающий согреть и понять боль маленького человечка, ставшего жертвой такого неприятного обстоятельства.
- Как Вас зовут?
- Александр, - улыбнувшись ответил мужчина, понимая, что ребенок не увидит его улыбку, символизирующую доброту намерений.
- Меня Костя. Будем знакомы?
Мальчик протянул руку, понимая, что этот человек может оказаться не тем, кем хочет быть в его глазах, но Косте было все равно. Когда ребенок теряет доверие и уважение к родителям, он постепенно начинает умирать, и в попытках выжить, хватается за любую нитку помощи, при этом забывая обо всем том, чему его учили самые дорогие люди.
- Конечно, будем! – Радостно произнес человек сидящей перед свернувшимся калачиком ребенком, пожимая холодную детскую ручонку.
- Не знаю, как ты, но я начинаю общаться с людьми только тогда, когда хочу, чтобы они стали моими друзьями, а ты уже знаешь, что друзей в беде я бросать не привык, поэтому бери плащ и пойдем.
- Куда пойдем? – Костя все еще пытался быть осторожным.
- Я покажу тебе, где я живу и познакомлю тебя с моим единственным и настоящим другом, ведь мой друг – это и твой друг тоже.
- А он хороший человек?
- Еще бы. Он не человек, а Человек с большой буквы.
Александр вывел заплаканного Костю из мрачного сырого подъезда. Ливень встретил их весьма недоброжелательно: порывы ветра заставляли щуриться, одежда тут же начала промокать. Прикрыв лицо рукой, чтобы видеть дорогу, Александр повел укутавшегося с головой в плащ Костю вдоль двора.
Косте не было страшно. Весь страх и всю обиду он решил оставить в том злополучном месте, где минуту прятался от холода и ненастья. В компании взрослого человека он чувствовал себя как за каменной стеной, ведь в свои молодые годы, он и не представлял, что за маской добропорядочности зачастую прячутся очень плохие люди, совершающие ужасные поступки. Конечно, мама не раз говорила ему, что не каждому стоит доверять и далеко не каждого стоит слушать, но человек, что сейчас держал его руку, казался ему по-настоящему искренним и хорошим.
- Сейчас придем. Чуть-чуть осталось, - донес до нового друга новую весть Александр, в глубине души не переставая удивляться тому, как такой славный мальчишка мог попасть в такое положение.
- Угу, - ответил друг, укрываясь за широкой спиной своего товарища.
Миновав двор, они свернули на улицу «Осенняя» и, пройдя несколько метров, остановились. Александр достал из кармана джинсов связку ключей и принялся открывать дверь, которая оканчивала их маршрут. Без проблем открыв ее, он впустил паренька внутрь, после чего зашел сам.
- Почти пришли!
Через секунду загорелся свет, к счастью в этом помещении с лампочками не было проблем.
Первое что увидел Костя, была лестница, ведущая вниз. Расстояние между стенами, сложенными кирпичной кладкой составляли не более полутора метров. Повсюду в углах спуска в подвал висела паутина, по которой ползали пауки. Костя не боялся такой живности и по сразу понял, что сейчас они стоят в пристройке дома номер восемь. Несколько раз со своими одноклассниками, он пытался пробраться внутрь, руководствуясь детским любопытством, однако ребята натыкались либо на отсутствие смелости, либо на замок.
- Это же подвал! – возразил Костя.
- Не совсем, - опроверг его Александр, - Когда-то здесь был подземный этаж, теперь здесь живу я. Подвинься, я пройду.
Костя прижался к стене, и Саша, пригнувшись, начал спускаться вниз, чтобы открыть дверь в свой дом.
