Овсень.
Глубоко и гулко зимнее новогоднее небо. Крикни в него – отзовется эхо по всему Чумачьему шляху. Горят льдинки-звездочки, самоцветами переливаются. Ноченька чистым рушничком каждую протерла, полюбовалась, да на место повесила. Отряхнула, уходя, рушник – посыпалась на землю льдистая пыль.
Счастливый месяц освещает рогатым своим венцом снега, серебрит, гладит белую шубку Земли.
Замерло все, ожиданием томится.
Курятся у хат трубы – хозяйки с утра от печей не отходят: жарят да варят, тушат да студят, коптят, томят, запекают, да на стол метают. Вот краса – кровяная колбаса, в дымоходе коптилась да на блюде сгодилась. А вот братцы прыткие – молоко да калитки. А вот по-ученому – мясо, в сыре запеченное. Вот на столе молодец – говяжий холодец. А пирогам да меду – вообще нет счету! От с грибами – проглотишь с зубами. От с яйцом да луком – с ним, как с первым другом. Для сивоусых – пироги капустные, с мясом беляши, что к похлебке хороши. А вот пирожки с ягодой – на выбор всякой: с черникой да клюквой, с малиной да земляникой. А на разгон мужикам – шти! Да не простые, а хитрые: у болгарского попа узнали, что зовутся такие постными. Ох, вкусны! У мужиков аж ложки трещат! В тех ведь щах, что у них на обеде – чего только нету: и грибы и капуста квашенная, и сметана коровячья… Да вскочил мужик – тресь себя по лбу!
- Баба! Какие ж это щи – постные?! Попам же в пост мяса не положено, только рыбу! А тут – вон какой кус!
А баба от печи огрызается:
- Как мне поп говорил, так я и варила! Откуда ж мне знать, что они в церквах, видать, во щах порося карасем оборачивают?!
Ох, и сладкие дымы! Ведьма с промысла летела, задышалась сытным духом, да об печную трубу – бац!
Запечный в хате все норовил учудить – по старой привычке в пирог усесться, да на шкварки засмотрелся. Слизнул парочку, да ускакал в голбец.
Мурка пятнистая из под лавки носа не кажет. Только успевает хвост-лапы убирать. А не жалуется: знает старая кошка – все крохи-объедочки ей достанутся. Наказала она мышатам-шуршунчикам не баловать сегодня, крох дать сулилась. Только под руки хозяйке, баловники, не лезьте! Отгудит веселый Таусень – снова будет Мурка мышковать. А на праздник – и мышке радости!
Пошли-потянулись по дворам ребячьи артельки – колядовать. Ходят, промышляют, хозяевам блага желают:
- Ой, Овсень, ой, Коляда!
Кому нет, а кому – да!
Дайте нам в мешок
Иль колбаску иль пирог!
Иль узорный каравай!
Не жалей – кидай!
Открываются окна, будто в новый счастливый год дверочки. Подают хозяева ребятне угощение, кто чем богат. Смеется ребятня, хвалит хозяев.
- Счастья, хозяин, здоровья,
Тебе, хозяйке, коровам,
Наседкам твоим – хороших цыплят,
А хате твоей – сто лет стоять!
Ай, Колосырь, пожадничал – грозить в одном дворе начал:
- Мало даешь – град побьет рожь!
Больше не дашь – обманет торгаш!
Хрясть! Врезало по сусалам Колосырю печеное свиное колено! Смеется хозяин:
- Колядуй, прославляй, языку же меру знай!
Девчата помоложе украдкой к поленнице идут, о женихах гадают. Выпало Стольке гладкое – быть за нищим. Милаша шершавое взяла – ей богач сужен. А маленькой Стежке – занозистое: злой муж будет.
Гадать, было, взялись о стороне, откель мужа ждать… За ворота башмачок метали – куда носком ляжет? Да сорвалась затея – угодил стежкин башмачок прямо по хребту Колосырю! Взвыл парень, заругался – второй раз бьют, как же можно!
А ребятне малой – забава по нраву: снежками тешатся, на мерзлом мешке с горы катаются.
Чуешь звон? Бубенцы звенят на упряжке.
Въехал в село Овсень. В саночки свинка запряжена, у самого – шапка на бок заломлена, рубаха – ровно снег бела.
Вышли из хат мужики да бабы. Гудит сходка – все Овсеню рады, все его славят. Замостил он дороги праздничкам, первым путником в новом году приехал. Скочил Овсень с саночек, достал мешок, начал, что твой офеня, доставать подарки. Мужикам – тулупы крепкие, шапки алые, кнуты хлесткие да топоры грозные. Бабам – душегрейки шитые, платки узорчатые, сапожки сафьяновые. Девкам-молодкам – бусы да серьги. Парням – по пятачку на брата, чтоб жилось богато. А ребятне на всех пряничков да орехов каленых насыпал.
Пришла вдова смурная. Зыркнула, буркнула, уйти хотела. Да подскочил к ней Овсень, подхватил на руки, закружил. Визжит вдова в испуге, бога за шею обхватила – не упасть бы! А встала на землю – смеется. Ай, да Овсень-податель! Никого безрадостным не отпустит!
- - - - - - -
Обрядились березки да кленики во парчу да золото. Кланяются ветру – не порви, не помни, дай перед нищей зимой во красе постоять!
Журавли да гуси потянулись в теплые страны. Дети вослед им бежали, ворочаться просили:
- Колесом дорога! Колесом дорога!
Бабы у реки овсяным хлебом Осень зазывали, пестрыми платками махали. Пришла та хмурая, подбоченилась. Воду речную с сапог стряхнула – зарядили дожди.
- Бабье лето плохое, холодное! – скулит в бобыльской хате домовой.
- Какие бабы – такое и лето! – бурчит Первак и наливает вина в чарочки: себе и домовому на сугрев.
Убраны хлеба. Колючая солома в поле на людей огрызается.
Тяжки осенние деньки. Разогнала Осень со своими слугами – Вереснем, Листопадом да Груденем людей по хатам. Сидят люди. Покуда светло – ладят инструменты да упряжь, ткут, прядут или шьют. А стемнеется – спать завалятся, али сказки сказывают.
Парни дурные затеяли друг друга стращать, да уснуть уж не могут: пришел на их страшилки перебаечник. Сидит в углу – не ворохнется. А чуть уснут ребята – тянет к их горлу длинные свои руки.
Влетело в оконную щель пестрое куриное перышко, обернулось златым кочетом-сном. Отогнал он перебаечника. Сам улегся парням в изголовье.
Ходит по сжатому полю Овсень. Гладит землю. Просит ее за зиму новых сил набраться, не оставить людей без хлебушка.
Во лесок зашел. Присел на сырую корягу. Достал из под серого своего плаща короб-котомку. Пахнула котомочка берестой сушеной, глиной печеной, да калиновым сладким духом. Отворил Овсень крышечку, почал в смурый мир яркие сны пускать. Закружились они вокруг него златыми птицами, зверьками шустрыми. Покружились, да разбежались по живому миру – к людям в хатках, к птицам на болоте, к медведю в берлоге, к рыбам в омуте.
Здравствуй, побратим-Овсенюшка. Со свиданьицем. Рад видеть тебя по осени. Да зимою еще свидимся. Доброго здоровьица тебе, вечный скиталец. Благодарных тебе людей, даритель.
Сгинь весь свет – Овсень все равно у людей останется. Из беды выручит, праздникам дорогу проложит, подарком порадует. Нет беды, коли он в беде о нас помнит.
До встречи, побратим!
