Право знать

Вот занесло меня так занесло! Не просто к поисковикам, а к подводным археологам в отряд! Джек-пот, на фиг! Я о таком и мечтать-то раньше не смел. Вернее, мечтать-то как раз и мечтал, но и только.

К военной археологии неравнодушно давно отношусь. Помню, лет пять назад поперли меня из института за чрезмерное увлечение одной барышней и полную потерю на этом фоне интереса к учебе, и устроился я научным сотрудником в музей. Работа интересная была, жаль, что почти не оплачиваемая, а то бы с удовольствием до сих пор там и работал. Материалов интересных в мои руки попало сразу — тьма, да жаль я тогда в силу своей юношеской глупости значения этому не придал, вот сейчас локти кусаю. Но я отвлекся.

Как-то раз один из коллег зовет в кинозал: «Я тут фильмец притащил — бомба! Тебе понравится». Оказалось, это самиздатовский фильм Д. Бурлачкова, «Эхо войны» называется. Всю политическую подоплеку фильма я как-то мимо ушей пропустил. А вот то, как чувак из земли по три «максима» выкапывает, да еще кучу всякой гансовской хрени, вот это мне накрепко башню заклинило. Спустя пару лет, вернувшись из армии, стал я искать, как бы к таким ребятам примкнуть. Интерес к истории и почтение к событиям Великой Отечественной я еще со школьной скамьи обрел, а фильм тот интерес только подогрел — шутка ли, можно, оказывается, самому открытия совершать! Нашел было я обычный себе такой поисковый отряд. Сухопутчики, как и многие другие. Но в Самаре. Сто километров — не наездишься. А тут чисто случайно нарвался — у меня в городе подводные военные археологи базируются!

Специфика, конечно, уникальная. Ни разу не слышал, чтобы поисковые отряды на подводном поиске специализировались. Тут ведь помимо знаний истории и техники безопасности надо еще и навыки погружений иметь. Воду я с пеленок любил во всех ее проявлениях. Больше всего, конечно, в виде кораблей, подводных лодок, романов Валентина Пикуля и черной военно-морской формы. А тут — поисковики. Молодые парни в черных гидрокостюмах, точеные фигуры — морская пехота Поискового движения. С ними дядька их морской — командир отряда Стас. Двадцать лет в подводном поиске, 300 погружений. И борода, как у Черномора.

— Знаешь ли ты, что в «похоронках» на моряков и десантников, погибших на кораблях, — Стас в упор сверлит меня своими по-цыгански черными глазищами, — Всегда писали так: «Место гибели — Черное море». И все — поди угадай, где: то ли под Констанцей, то ли под Новороссийском. А может под Одессой. Наша задача — знать где! 
Вот и все. Останков в морской воде практически не бывает — соль съедает все — а любой корабль считается братской могилой. Следовательно, трогать его не моги. Но выяснить где именно эта братская могила — наша задача. Краснодарские археологи сами дают нам указания, что поднимать с кораблей. Затем ценные находки достаются им, менее ценные они дарят нам. В музей. Чтобы и у нас, в тысяче километров от мест прошлых боев, люди могли видеть и помнить...

… Нам пришло письмо от одной женщины. Ее родственник погиб на эсминце «Смышленый» в 1942 году. Точное место гибели никто не знает до сих пор. Каждый год эта женщина приезжает в Севастополь поклониться Памятнику затопленным кораблям. Но это памятник кораблям совершенно другой эпохи, да и погиб «Смышленый» совсем в другом районе Черного моря. И дать возможность ей и другим таким же как она знать, где обрел последнее пристанище ее защитник — наш долг.