В некотором очень даже симпатичном королевстве жила-была Принцесса. Всем принцессам Принцесса. Красотой яркой, статью притягательной, умом пытливым, остроумным. И другими Принцессными талантами и искусствами наделена была щедрой мерой. Прекрасный и уютный дворец на высокой горе, хотя можно и побольше, поуютнее. Конь борзой, вороной в яблоки, слегка староватый. Чудесные наряды, которых всегда не хватает, особенно. Послушные покладистые придворные, можно и послушнее, потолковее. Титул хоть и звучный, хотелось бы и позвучнее. Всё-таки в королевстве было ещё к чему стремиться. Так что весьма неплохо Принцесса жила-была, хотя и оставались направления для улучшения.
Но любая бочка мёда без ложки дёгтя не бочка мёда. Нет изюминки. Вот и у Принцессы была одна загадочная особенность, которая прямо вытекала из её достоинств ещё в детстве. Всё у неё ломалось. Само по себе.
Хлеб Принцесса предпочитала в виде хрустящих тостов с маслицем и вареньем. А вот ломалось у неё всё без принципиальных предпочтений. Не то, так это. Бывало, встанет Принцесса поутру на зорьке заряной, вареньица с тостика не успеет слизнуть, а вещи вокруг уже пошли в пляс. То чашка грохнется, то стул отреножится, то косяк дверной перекосится. И всё само по себе. Без участия Принцессы. Сама она тут не причём. При всём хрупком и изящном телосложении Принцессы её особенность несла такую опасную угрозу для окружающих, что прячьтесь все в темницы глубокие, да болота далёкие. Не то худо будет. Может и покалечить. Были случаи на производстве. Сами виноваты. Пусть не лезут.
Когда же все поразбегутся подальше, да поглубже, и ничего достойного уничтожения в пределах досягаемости взгляда не наблюдалось, Принцессина особенность бралась за неё. За Принцессу. Ушко её оторвёт, ножку выкрутит, позвоночничек перевернёт и в узелок закрутит. Никакого сладу с этой особенностью. За ночь оно понятно, что всё прирастало, восстанавливалось и закручивалось на свои места. Тем не менее. Кому приятно наблюдать такое недоразумение. Особенно самой Принцессе. Поглядит она игриво в большие дворцовые зеркала с золотыми окладами. Вся такая красивая-красивая. И наряды красивые-красивые, украшения всякие, парфюм. Конфетка, да и только. А ушка нет. Вместе с серёжкой. Ищи её, свищи. Серёжку, ушко само за ночь прирастёт. Или глазик на ниточке болтается вместе с ресницами, гламурно накрашенными. Хоть ты его в глазницу пальчиком пихай, как колбасу в деревне. Тут никакие наряды с парфюмом не порадуют. Вот и шла Принцесса в опочивальню, укладывалась на ложе своё шикарное широкое, в тот момент не радующее, и горько горевала горемычная под сериалы заморские отвлекательные. Жизнь была не мила. Вообще.
Небось, уже все читательницы из очевидно лучшей половины человечества в слезах, жалея Принцессино горе и смотря из солидарности слезоточивые сериалы. Да не такой уж изверг автор. Будет думать-измышлять, как Принцессу выручать.
Была у Принцессы ещё одна, до сих пор не задокументированная в повествовании особенность. Всем особенностям особенность. Обладала эта особенная особа воистину чудотворной интуицией. Бывало, встанет Принцесса поутру, а весь день у неё как на ладошке. Всё знает. И какая погода сегодня будет, и какая частица организма сегодня изувечится, и какой сериал в горемычании будет смотреть.
Вот и зашло на неё интуицное озарение во сне, что все проблемы решаться, если найти принца своей мечты. Чтоб не пил, не курил, усы и шпага - всё при нём. В том числе. Влюбить его в себя по уши. И тогда наступит жизнь-малина. Правда в озарение, как не странно, не было ничего озарено насчёт способа решения проблемы ломания. А вдруг это бондаж. Да на веки вечные. Может ведь же и такое оказаться. Но Принцесса об этом не обморачивалась. Бондаж ведь тоже нечто интересненькое может быть. Вполне. Так что раз нарисовалась цель, значит, она (он) должна быть поражена. Стрелою меткою да острою. В самую серёдку. Точно в сердце. И не только.
Стала источать Принцесса флюиды свои сладострастно-приворотные в окрестности, и начали на них принцы потроху приковыливать, как трутни на мёд. Да что-то всё не то. То лицом недостаточно соответствующ. То одеваться не умеет, колхозник какой-то. То развлекать не могет, с фантазией беда. То патологически невнимательный к малюсеньким желаниям принцессным и таким милым капризулям. То мозгами недоразвит. Совсем.
Но и среди туч мелькнёт порою солнца луч. Нашёлся принц вроде подходящий по большинству параметров. Ничё такой. Со многими достоинствами. Понятно, что не без изъянов. Где уж там да без изъянов на фоне-то Идеально-Сиятельно-Принцессном. А в остальном вполне ого-го! И начала Принцесса делать из него человека, воспитывать по-правильному.
Чего только она с ним не натерпелась! Одно лишь краткое перечисление в двух словах не больше двух строк заняло бы сотни страниц и высекло реки слёз из сочувствительных читательниц. Даже невзирая на увлекательный так мало-серийный сериал. Потому мы все эти испытания пока опустим. Возможно, в будущем по каждому натерпению можно будет отдельную сказку сотворить. А что? Тысяча и одно натерпение. Звучит ведь! Хотя где-то это вроде уже было. Дежавю прям. Ну или Тысяча и одна сказка про тысяча и одно натерпение. Такого точно ещё никто никогда нигде не сотворял.
В общем, превратила Принцесса принца худо-бедно в человека. Относительно. Поэтому можно уже писать не просто принц, а Принц. Т.е. с относительно большой буквы, как относительно полноценного персонажа повествования. Даже в глазах смиренно-снисходительной Принцессы, благодаря превращению в худо-бедно человека, Принц приобрёл некоторое уважение. А ведь это уже что-то да значит. Пусть и с некоторой долей снисходительности. Не идеальный же. В отличие.
Вот так и стали они поживать-притираться. По-разному. Ведь у Принца, не будь он принцем неладным, тоже была особенность. Как и у Принцессы. Вернее даже две особенности. Как и у Принцессы. Вернее не как у Принцессы. Поскольку эти особенности принцевы были скорее недостатками и атавизмами, а не продолжениями достоинств. В отличие от Принцессы. И на фоне Принцессы. Но пусть они снисходительно останутся особенностями. На некоторое время.
Первая особенность была в том, что Принц был конкретный «тормоз». Особенно с точки зрения и в транскрипции Принцессы. Ведь она была предельно реактивной. Не будь Принцесса предельно реактивной, при этом ещё и предельно терпимой, фикус с два смогла бы она вынести натерпения с принцем (на то время ещё с маленькой буквы). Поломалася бы сразу совсем и расстроилась. А так по-быстрому-по-большому проскочила-пронеслась с доблестью сквозь неотёсанность-нечеловечность принца, как нитка шустрая сквозь игольчатое ухо. И во многом преуспела в растормаживании принца. Ведь порой под «тормознутостью» скрывается некоторые вполне полезные качества. Которые как раз и необходимы в решении разных Принцессных вопросиков. В том числе и с ломательностью всего и вся. Тем более, что это происходит само по себе. Само по себе.
Вот и получалось, что если что-то ломается, то расторможенный Принц под чутким руководством Принцессы и при её непосредственном активно-реактивном участии исправляет или нивелирует значимость поломанного. Почти идиллия. Бывало даже, что проснётся Принцесса после обеда, сладко потянется, глядишь, до обеда ничего и не поломалось. Даже после обеда бывало. И просыпаться, и не ломаться. А пусть и ломается, Принц новыми талантливо-воспитанными качествами с помощью правильных подсказок занивелирует. Но нельзя забывать, что ломательная особенность имеет космическое происхождение, и никуда от неё не деться. Не деться.
Второй особенностью Принца была его любовь к природе. И прогулкам по ней. Любил Принц погулять по природе. Привык, наверное, где-то зачем-то. Бывало, проснётся поутру вместо того, чтобы сладенько поспать. И пойдёт гулять, непонятно что искать. Может, даже по бабам каким. Принцессам в смысле. А Принцесса спит. Одна. Проснётся, Принца нет. Ну и конечно обижается. Нивелира нет, чтоб не поломалось ничего. Может и ломательная особенность развернуться ненароком. В итоге так и получалось, что особенность так разворачивалась, что когда Принц возвращался, уже много чего успевало поломаться. Приходилось долго нивелиром работать для исправления под чутким руководством и непосредственном участии. Обычно получалось. Почти идиллия. Но нельзя забывать, что ломательная особенность имеет космическое происхождение, и никуда от неё не деться. Не деться.
Приходит однажды Принц с прогулки, а вообще всё поломанное. Даже Принцесса поломанная, прекрасная в гневе великом своём поломанном. Кричит, гремит, по-хранцузски говорит. Рвёт и мечет. Барабашка отдыхает. Нечего по прогулкам шататься, и Принцессу оставлять. Пытался её и последствия стихии Принц нивелировать, да где там без чуткого руководства и правильных подсказок. Принцесса же была гением чуткого руководства и правильных подсказок. Но не при разверзнувшейся, вышедшей из под контроля особенности. Которая имеет космическое происхождение, и никуда от неё не деться. Поломала космическая способность и нивелир, и самого Принца. Да так поломала, что даже от замка камня на камне не осталось. Одни руины. В канун Нового года. Руины, припорошенные снегом. Печально и красиво. Руины красивые под снегом. Белое на чёрном. И красное на белом.
Альтернативная версия
Последняя сказка в году. Печально-психологическая.
