Стенания по Новому году
Хотелось бы услышать, как русские проводят Новый год. Понятно, что в компании весело: перебрал, поскандалил, дали друг другу кулачком в нос, щипнул чужую жену за мягкое место, получил пощечину от объекта насилия, от жены остракизм, по меньшей мере, на новогоднюю ночь. Но это если в компании, а если семья справляет сама по себе, как она сравляется с новогодней скукой? Потому что Новый год действительно скукоженный праздник. Раньше мы говорили, что наши (русские) похороны веселее ваших (датских) праздников. Это было когда-то, сейчас же все сравнялось, если даже и не сказать хуже, а именно, что наши датские похороны веселее ваших русских праздников.
Мнение, разумеется, субъективное, поэтому жду на свои стенания контраргументы.
Вот как прошел новогодний день, рассказываю во всех подробностях. Утром сходил в аптеку за лекарством от давления, и пришлось проходить порядочные расстояние, поскольку все вокруг затоплено и вода лишь по чуть-чуть, по чайной ложке, спадает. Сетовать на это будет эгоистично, ибо если затопления человеку в горесть, то чайкам они в радость. Холод собачий, хотя на самом деле целых два грасуса тепла, радоваться бы надо. Но радости нет: был бы хотя бы снежок, хрустящий под ногами, то и двадцать мороза можно было бы выдержать с некой улыбкой. А так - кругом вода, ветер не сильный, но постоянный, продирает до костей. Одна мысль в голове: поскорее бы попасть домой. Спеша, решил сократить путь, пошел через поле и увяз в грязи.
Жена сказала, что на мне лица нет, я на всякий случай взглянул в зеркало, хотя и без того знал, что она не обманывает. Лицо действительно было красное в тятнышку, сил как-то было подозрительно мало, все дрожало, голос сиплый, точно отдаю дух. Быстренько смерял давление - семьдесят семь верхнее, хотя вчера в это же время оно было сто восемьдесят. Что-то в мире, видимо, творится, а я являюсь неким барометром этих "творений". Не в радость это, конечно, но такая уж миссия на меня возложена - роптать нельзя. К тому же в предпоследние двое суток я нисколько не мог уснуть, а в последние спал всего два часа. Но ничего, попробую добрать сколько-то сна днем.
Почему меня волнует именно этот Новый год? Сейчас объясню: у жены есть личная прорицательница (богатые имеют право на дорогие капризы), она также составляет астральные карты, но на меня карту не составляет - слишком уж сложная карта. Причем карта все время меняет свои значения, то есть отношусь к касте прорицателей, но не развиваюсь в этой области. Все она говорит верно: иногда удачно играюсь с Таро, но это уже уход от темы, ибо речь о том, почему именно эта смена года так важна для меня. Дело в том, что меня желает иметь Лилит, она собирает людей вроде меня. Стоит сзади, подталкивает на поступки, которые могут привести к ней. Итак, сказала прорицательница моей жене еще несколько лет назад, что Лилит заберет меня либо в пятьнадцатом году, либо отстанет и я доживу до девяносто одного года, помру прославленным стариком. Можно не верить в эти вещи, но предсказывалось все даже в пустяках.
Поэтому тридцать первого числа все у меня нацелено на выживание: каждый шаг продуман, выпить - ни-ни, поскольку с каждой каплей спиртного Лилит становится сильнее. Сегодня я действительно слаб, всему предпочитаю полежать, потею, глаза неожиданно закрываются и я на несколько минут уношусь в сон. Ухожу в спальню подремать пару часов, и дремлю ровно столько, перекидываюсь из одного сна в другой. Встаю с чуством голода - о, забыл сказать, что за трое суток съел всего один пирожок с капустой, испеченный женой, голод полностью отсутствовал. Захотелось покушать салат Оливье, но жена сказала, что он на вечер, так что набил живот двумя бутербродами: поджаренный хлеб, сыр сверху вроде плавленного, пару кусков нарезанной колбасы, сверху на каждый бутерброд по половинке соленого огурчика. Ел через силу, все время подумывая о салате Оливье.
Итак, именно эти два несчастных, отвратительных на вкус бутерброда и испортили праздник. Организм настроился на нечто изысканное, на что-нибудь такое, отчего пальчики оближешь. Взамен получил сомнительного качества гадость, которую, сказал он, переварю, конечно, но только к завтрашнему утру. Если вдруг будет вас подташнивать и пукаться, то не обессудьте, ибо я в вашу глотку эту гадость не пихал. И подташнивало, и все остальное. А самое ужасное, что спустя час жена говорит:
- Мишатка, кушат хочется, давай-ка поедим Оливье.
Это ее предложение звучит как издевательсво, ведь всего час назад я предлагал то же самое. В глубине себя сержусь, даже гневаюсь, но накладываю все же в миску салат, съедаю полложечки, затем другую полложечки. Но тут организм говорит: "стоп, мы еще с твоими бутербродами не управились".
Жена, видя мое замешательство, интересуется: невкусно что ли? Отвечаю, что вкусно, но наелся. Жена расстроена: ну как я с тобой жить буду, ты уже совсем ничего не ешь, прямо маленький старичок. И она в очередной раз вспоминает, каким я вышел из госпиталя после комы. Видит меня издалека, думает: какой несчастный маленький старичок, пойду-ка переведу его через дорогу, а это вдруг оказываюсь я, выпряляю спину и начинаю шагать бодро, а скрывшись за углом, опять превращаюсь в маленького старичка.
Вот и сейчас она обозвала меня маленьким старичком.
