— Какая была прежде зима: снежная, морозная, снегу навалит — не пройти. Постарается тётушка Метелица — окутает землю тёплым покрывалом. Сугробы стоят выше головы горами высокими, а мы дружной ватагой покоряем эти вершины словно альпинисты, наверху, утопая по пояс в снегу боролись, раскидывая во все стороны пушистый снег, после весёлой гурьбой скатывались вниз. В том же сугробе нароешь потайных ходов, настроишь всяких пещер и сидишь компанией, не замечая трескучего мороза, из-за которого нас не пускали в школу.
Тогда мы ждали этих морозов, а как же — дополнительные каникулы, из-за них уроки отменялись. Одевшись потеплее мы брали в руки лопаты и строили снежные горки, обливали их водой и катались весь день. Лепили из снега снеговиков и крепости, где устраивали настоящие побоища, закидывая друг друга снежками.
— Дедуля, а что такое — снежки, это такие снежинки? Да?
— Это внучек, такие снежные колобки, слепленные из множества маленьких снежинок, наподобие твоих песочных куличиков. Мы в детстве — зимой, ими играли на улице, снегу, говорю, много было. Налазишься за день по сугробам, домой придёшь, снимешь штаны, поставишь их на пол и они стоят, словно трубы обледенелые. Ляжешь на диван, приставишь ноги к печи — хорошо, тепло. Щеки горят, огнём полыхают. Бабушка чаю горячего с вареньем даст, — вот тогда совсем отойдёшь, — носом зашмыгаешь. Хорошее это время — Детство.
— Дедуля, а ты тоже маленький был.
— Разумеется, такой же, как и ты. Вот смотри; на этих старых фотографиях мне столько же лет, сколько и тебе.
— Дедуля, — это Ты? Такой маленький? У тебя в руках книга, — ты уже умел читать?
— Ну что ты, мне читала моя мама.
— И папа читал?
— Несомненно. Как сейчас помню: читал он про Снежную королеву, — стёкла на окнах были красиво расписаны морозными узорами, мы, прижавшись спиной к тёплой печи, сидели и вслушивались в завывание ветра за окном, в потрескивание поленьев в печи. Хорошо было, уютно и даже ни капельки не страшно, когда папа читал строки о том, как зимними ночами летала по улицам Снежная королева и заглядывала в окна к маленьким детям. Я, соскользнув с дивана, подошел к окну и пальцем поскоблил замерзшее стекло, а после теплым дыханием плавя серебристые льдинки, растопил маленькую дырочку в морозном узоре. Она медленно увеличивалась от моего дыхания, приобретая очертания замочной скважины, в которую я заглянул.
Во дворе стоял фонарный столб, освещая небольшое пространство возле себя, снежинки рождённые в царстве льда и перенесённые в наш мир волшебной силой ветра, словно бабочки роились на свету, похвалялись друг перед другом блеском своих алмазов и жемчугов. Покачиваясь и кружась, словно в вальсе, они медленно опускались на землю к своим собратьям, где собравшись воедино, образовали необычайно красивое новогоднее покрывало, которое укрыло всё вокруг; землю, тротуары, деревья и дома.
Чуть в стороне, на границе света и ночной тьмы стоял снеговик, что весь день смешил и радовал резвых малышей доброй улыбкой и морковным носом. Сейчас его вид был хмур и печален и я никак не мог сначала понять почему. Долго я всматривался в ночь за окном, пытаясь понять причину грусти забавного снежного человечка и тут мне показалось, что он заметил мой взгляд из окна и пошевелился. Так и есть, он помахал мне рукой — веточкой. Вот еще раз он махнул и стронулся с места. Для меня это не было неожиданностью, даже наоборот — я желал этого всей своей душой. Так хотелось, чтобы сказки были не только на страницах детских книг, но и в жизни. Поэтому я без страха смотрел в обледенелую дырочку на окне и ожидал чудес. Снеговик приблизился к окну и указал мне своими руками-веточками на своё лицо, и я тогда понял, отчего у него такой печальный вид — там, где днём торчал у него красный нос из настоящей моркови, сияла дырочка, а моркови как не бывало. Мне было смешно и больно глядеть на его нелепый вид. Я позвал папу:
— Ой, смотри, у снеговика зайцы нос стащили!
Папа рассмеялся:
— Какие зайцы, мы же в городе живём, не в лесу.
— А кто же у него морковку стащил? Был у него такой красивый нос, так было смешно глядеть на него.
Отец подошел ко мне, сделал себе маленькое окошечко в серебристом узоре и, глянув на двор, призадумался.
— Да, нехорошо получается. Это видно разбойница ворона стащила морковку, видно нынче не сладко ей приходиться; сильные холода на улице, Дед Мороз постарался, вон, как наши окна разрисовал и птичек не щадит, нелегко им найти пропитание. Простим ворону? Как ты думаешь?
— Конечно, простим! А помочь им можно? И снеговику тоже, он то ни в чём не виноват.
Папа выбрал небольшое полено, что лежало и сушилось возле печи, отщепил от него большую лучину и выстрогал из неё длинный нос.
— Это же не Буратино, — весело рассмеялся я.
— А я и не папа Карло, — и отец достал краски.
Вскоре на столе лежала настоящая морковка, только не съедобная. Мы оделись потеплее, и вышли на улицу. Мороз тут же ухватился крепко за наши щёки и нос, залез в варежки и под шарф, щекоча тело холодом, но мы не устрашились его силы, как бы он не старался прогнать нас обратно в дом. Снеговик, ожидая нас, чуть прикрылся снежным пледом, который поблёскивал отраженным сиянием ночного красавца — месяца, что вдруг выглянул из-за туч. Снег прекратился, и месяц посеребрил всё вокруг своим светом.
Взявшись за дело, мы изгнали из-под наших пальто холод, и в скором времени снеговик благодарно улыбался, любуясь своим новым носом и наблюдая за нами, как бегали мы вокруг него, похрустывая снегом. Мы звали его принять участие в нашей игре, но вероятно одной моей детской фантазии было не достаточно его оживить, а папа был уже взрослый и, увы, не верил в сказки. От этого снеговик только улыбался, подмигивая, как бы говоря: ты-то знаешь, что я живой и всегда готов прийти тебе на помощь, как и ты ко мне.
На следующий день мы с папой построили кормушку для птиц и повесили её у нас в саду, за домом, и каждый день не забывали насыпать в неё хлебные крошки и семечки. Как много птиц прилетало к ней подкрепиться, были и снегири и синицы ну а куда денешься от воробьёв, их и не счесть. Всем пичужкам и зверушкам в зимнюю пору требуется помощь.
— Дедуля, а снеговик приходил к тебе ещё раз в гости.
— Нет, мы и так с ним каждый день виделись во дворе, а пришла весна и превратила его в облако, и улетело то облако в далёкую северную страну, где властвует снежная королева среди снегов и льдин. Ну, а нам нужно готовиться ко сну, и не забыть поставить под ёлку твой валеночек, что бы Дед Мороз этой ночью положил туда для тебя подарок.
— Мои валенки такие маленькие, давай твой валенок положим, он такой большой и подарков будет больше, на всех хватит.
— Так нельзя, раз мой валенок, то Дед Мороз положит подарки для меня, он знает, где, чья вещь лежит.
— А ты, что, не поделишься со мной, всё сам съешь?
— Да нет. Бог с тобой! Как же я с тобой и не поделюсь. Просто мне уже дарят совсем другие подарки, нежели тебе. Я конфеты давно не ем, зубов таки не осталось, а в детстве я тоже до сладостей был охоч.
— Ну ладно, я тебя угощу, будем чай с конфетами вместе пить.
— Вот и хорошо, а теперь давай спать, и пусть сняться нам цветные сны.
Внучек, засыпая, шептал про себя:
— Дедушка Мороз, сделай так чтобы у дедули выросли новые зубки и мы могли с ним вместе есть мои конфеты.
17.12. 16.
