Имя Ной в нашу бытность звучит странно. С чем то ли коньячным, то ли библейским ассоциируется.
Впрочем, герой повествования был уже стар. Хорошо за шестьдесят, и соответственно обозвали его так давно.
Дед его, приверженец какой-то ортодоксальной ветви иудаизма, настоял. Родители Ноя были люди не конфликтные, поэтому вздохнув, согласились.
Вообще с этим именем, согласно примитивному звучанию, у Ноя было два основных пути. Первый: спасатель, по аналогии с тёзкой. Второй: не что ноющее. Разумеется, герой был близок ко второму. На счёт спасения, так ему самому, по честному, всю жизнь хотелось крикнуть, помогите. Правда, он этого не дела. Сдерживался сколько мог. А в душе же мечтал быть первым вариантом, как тёзка.
Однако не каких к тому возможностей у него не было. Природа слепила не шибко крепким. И болел и огребал часто. Материальных средств в фамилии было не густо, что при царе батюшке, что при коммунистах. Деловым качествам, вестимо, взяться не от куда. Сверх талантов к чему ни будь за Ноем не замечалось, да и не сверх то же.
Однако имя как то определяет. Кроме мечты за Ноем твёрдо приросло прозвище, ещё со школы. Спасатель. Реально, бедолага да же плавать не умел.
Жизнь прожил блёклую. Проинженерил в каком то НИИ. Нажил не густо, что денег, что воспоминаний. Попытки конечно были, но как говорится бог не дал. Впрочем, то ли от детских комплексов, то ли от иной данности навязчивая идея спасения не оставляла Ноя. Постоянно мечтал не важно что, но спасти.
Котёнка с дерева. Не смог залезть.
Ребёнка из горящего дома. Не горело.
Девушку от хулиганов. Самого отоварили и девушка обматерила, что б интересных пацанов не отвлекал.
Секретные разработки от шпионов. Не тех не других не заметил.
Единственное что не трогала воображение так это спасение от потопа. Слишком банально для собственного имени.
Так что библейских сюжетов в биографию Ноя не поступало. Хотя, это смотря на какой манер песенку петь. К примеру, о семье нашего героя можно было так озаглавить.
И послал бог Ною троих сыновей.
Вот уж точно, послал так послал. Кстати не троих, а двоих. Средний из сыновей-дочь.
Нет, при рождение не каких болезней за потомством Ноя не значилось, но аромат божьего наказания витал в воздухе и вот результаты.
Старший Лёня. Ему уже шло довольно за сорок. Значился каким то менеджером по закупкам, внешне не приметен. Но отличие имел. Являл из себя, что называется чрезвычайно идеологизированую личность, по нынешним пофигистичным временам редкость. К тому же поэт.
Пошло с детства. Не мог без чтения газет. Начиналось с Ленинских искр. Осматривал любую статью буд-то изучал карту пиратского клада. И согласно официальным публикациям плодились стихи, тогда ещё молодого Ленчика. В советские застойные годы, о трудовом подвиге и американской агрессии. Чуть позже, об алкоголиках и тунеядцах.
Дальше перестроечные времена. Тема невинно замученных большевиков-ленинцев. Культ личности. Ну и тому подобное.
Художественное содержание у Лениных четверостишей было загадочно, относились окружающие к поэту снисходительно, как к убогому.
Времена менялись, Ленчик взрослел. По литературному, или какому либо другому тернистому пути творческого интеллигента, не пошёл. Закончил банальный технический вуз. Болтался по профессиям соответствующим этапу экономического развития страны и дополз до современного состояния. А вот служению поэзии не изменил.
Некоторый упадок творчества был в трудные девяностые, и объяснялся не отсутствием жратвы, а выверенной идеологии в стране. Без неё творить Лёня не мог. Идеологии. Впрочем, и в девяностые шли темы.
На смерть пацана.
По понятиям жить не запретно.
На помин авторитета Кирпича.
Лёня по понятиям жить не пытался, авторитета Кирпича знал лично как Сталина или Троцкого, но бандюганские темы на тот момент неслись из всех средств массовой информации.
Чуть позже, первая чеченская. Литература окрасилась образами невинно убиенных гордых горцев. Дальше у Ленчика пошла рифма подлых, страшных кавказцев в бою с русским богатырями…
Сама же жизнь Леонида была весьма скучна и убога, собственно как и его творчество. Но современные пришли времена наш поэт в кои то веке добился признания.
Произведения были просты и чётко соответствовали курсу партии. Пригодилось. У Лени всё больше просмотров читателями в сетях. На каком-то брендовом канале его показали с очередными антиамериканскими четверостишьями. Кстати эти четверостишья он написал в десятилетнем возрасте, посмотрев международную панораму. Вот, через столько лет сгодились.
И чего Ною в сыне не нравилось. Как получается, состоялся парень. Сын творческий интеллигент, рупор эпохи…
Дальше дочь. Наташенька. Девочка всегда была серая и забитая. Не сказать, что испытывала давление в семье или коллективе, просто такая личность. С возрастом, а именно с половым созреванием пошли проблемы. Классика жанра, потянуло хорошую девочку, хотя что в ней было хорошего, дура дурой, только тихая, на плохих мальчиков потянуло. Начали вокруг Наташеньки плодится: хулиганы, двоечники, позже наркоты. Каким чудом девочка не втянулась в эту богемную тусовку до конца? Очевидно от той же тупости и серости. Однако странности за Наташей сохранялись. Сама ни чего решить не могла. Что купить, что одеть. На работу по блату запихнули, слава богу. И каждую свою фразу почему то повторяла она два раза.
Ну а вот мужиков рядом с этой серой мышью как не странно было много, даже слишком. Братец Леня ехидничал, может ей встать на профессиональную стезю. Самое забавное, что выслушав злобную шутку, произнесённую при всей семье, Наташка задумалась и пошла считать.
Мать, почувствовав неладное, заорала вслед, тогда и живи своей головой. На такую жертву Наталья вестимо, даже ради любимого дела, пойти не могла.
Так что кисла дальше в своей заштатной конторе. Родила сына от законного мужа. Муж отнюдь кстати не бунтарь, а обычный недоделок, быстро смылся. Воспитывала сына одна, точнее вместе с бабушкой. Мужики были, но вроде в меньшем количестве из развлекух Дом два.
Стоп, здесь уже не верно. Это шоу она как раз не смотрела. Из всех щелей в квартире неслось Эхо Москвы. При чем сразу по трём приёмникам. Вдруг один сломается, и не узнает Наталья про козни власти супротив интеллигенции, к каковой она себя причисляла.
На почве разнополюстности идеологий, Ленчик и Наталья постоянно ругались. Слава богу жили отдельно. А так реально, за Политковско-Максимовкую, за демократию, за Немцова… Короче сестра идёт на брата. Да какой темперамент в серой мышки пробуждался. Ленчик даже втайне завидовал половым партнёрам сестры. Возможно, из-за этого перебранки были только ярче.
Третейским судьёй Ной в идеологических спорах выступать отказывался и явно не благодарил бога за потомство.
А что же третий из потомков. Сын Мишенька. Младшенький.
Мальчик рос послушный, но с интеллектом. В школе когда учился хорошо запоминал и с ребятами ладил. Капитаном футбольной команды был. К идеологическим веяньям эпохи равнодушен. Хотя своё мнение имелось. Не плохой вуз закончил, работал правда не по профессии, но материально обеспечен, будьте нате. Выскочил, можно сказать, парень, сам на другой уровень. Жена, двое детей. Получается, хоть с этим отпрыском Ною свезло.
Больше всего перед всевышним Ною было стыдно именно за младшенького. Мишеньку с детства интересовало главное. Деньги. С пятилетнего возраста сыночка, всю мелочь в доме надо было прятать. Постоянно шарился по карманам папы и мамы. Шарился бы и по копилкам брата и сестры, да те по скудоумию таковых не держали. Как то Ной взял у шестилетнего Мишеньки пять копеек, так сыночек до этого обаятельный и лучезарный с искаженным злобой лицом вцепился зубами в руку отца, прокусив до кости.
На данный момент занимал Миша какой то загадочный пост в еврейской общине города. Да таковая имелась, официальная. Главные руководили несколько дяденек в сюртуках и почти ковбойских шляпах, косящие под еврейское местечко двухсотлетней давности. Нет, Мишенька в выверенном прикиде не ходил. Да и вообще не в какого бога не верил. Отвечал за хозяйственную часть. Например, списывал деньги за ремонт культовых учреждений.
Это Ной ещё мог понять, но почему синагога городская, просуществовавшая сто с лишним лет, благодаря ремонту и старанья сыночка Мишеньки была подвернута абгрейду, в результате которого убранство пусть и не богатое исчезло. А интерьер превратился в подобие заштатного кафе. С добротным ламинатом и максидомовскими светильниками. Конечно, сынок был в этом благом деле был отнюдь не главным, указание сверху шло, но всё равно позор не смываемый. Зато прикупила Мишина семья еще три хатки в стройке. Думали, отец не знает.
А ведь как предыдущие поколения евреев бились за ту же синагогу. Под суд, под расстрел. Это Ной знал хорошо.
Сорок с лишним лет назад, его как человека ищущего не пойми чего, молодого, студента третьего курса новый друг Марк заволок в одну забавную компанию. Религиозных евреев, на тот момент явление редкое. Да и опасное.
Однако Ной в серьёз это не воспринимал. Так дурачки в тюбетейках. Наверное бы и смылся, если бы не вечные козни дьявола, прикинуться женщиной. Завис на незнакомку с прекрасными чертами. Что она делала в этом религиозном сборище так и не понял. Однако визиты стал повторять и постепенно втянулся.
Кроме не разделённой любви, Белла так её звали, оставалась не досягаемой, Постепенно Ной стал отмечать связь жизненных коллизий с обращением к высшему начальству. Имелось в виду соблюдение религиозных обрядов. Втянулся.
Вскорости, Ноя вызвали в деканат. Где его ждал мужчина в сером костюме. Товарищ очень интересовался темпом развитием иудаизм среда современного студенчества, и естественно попросил помочь органам нехитрыми отчетами.
Ной отказался, хотя отчаянно смелым человеком не был. Но ведь отказался и спокойно выслушал от служивого мужичка про перспективы с дорогой дальнею.
Надо сказать, что именно после той беседы. Произошла у него беседа, что называется с представителями другой стороны. Всевышним.
Выдавал ли Ной желаемое за действительное, был ли слишком впечатлителен. Но казалось ему, что порой видит знаки и кого то верхнего.
Предстал посланец всевышнего, в тот раз, как и полагается, в образе полусумасшедшего старика институтского гардеробщика. Когда после разговора куртку забирал.
-Ну что беседовали с вами?-
-Откуда вы знаете?- Ной даже не отпирался.
-Не волнуйтесь. С вами ни чего не будет, кроме душевного разочарования. Половина вашего сборища регулярно стучит на вторую половину. Лично вы им особо не нужны. К любви своей присмотритесь, если сможете.-
Гардеробщик всучил Ною пальто. Следующие в очереди оттеснили нашего героя от окошка. А когда пришедший в себя Ной дождался, что очередь разошлась, створки окошечка били закрыты. На следующий день гардеробщицей являлась какая то бабка. Которая о мужике, возможно её замещавшим, и слыхать не слыхивала.
Как и предрек дядя, с Ноем не чего не произошло. Даже успеваемость не снизилась. Правда, напуганный герой перестал посещать тусовку. Понимая, что грешит.
Спустя
