Прогресс попутал

   Спросите любого директора завода, что для него является главной заботой после выполнения плана, и я уверен, что вы услышите в ответ "капитальное строительство и в особенности проблема долгостроя". Это же всё равно, что вы купили раскошную кровать, ждёте её с нетерпением, предвкушая... Впрочем, неважно, что вы предвкушаете, важно то, что кровать наконец-то Вам доставили, а с матрасами вышла неувязочка.  Вы звоните каждый день в магазин, вам в ответ регулярно скармливают "завтраки", и ночью, ворочаясь на раскладушке, вы поминаете "незлым тихим словом" наш "ненавязчивый сервис".

   Вот такой занозой в сердце директора металлургического завода Альберта Борисовича Шепутенко сидело замороженное строительство огромного цеха. Каждый раз, проходя по территории завода, он упирался взглядом в недостороенную коробку, и поминал крепким словцом всех этих раздолбаев из министерства и обкома партии, которые никак не хотели внять его доводам о необходимости скорейшего окончания строительства.

   Альберт Борисович считал себя директором новой формации. Его предшественники заложили прочную основу для успешного выпуска продукции, и казалось, что он мог спокойно поддерживать производство на стабильно высоком уровне, получая переходящие Знамёна, а с ними и крупные премии за победу в разных соревнованиях.  Но этот путь Шепутенко считал для себя неприемлимым. С детства родители всячески поддерживали его интерес к точным наукам и техническим новинкам. Даже имя ему дали в честь Альберта Эйнштейна, обожаемого в семье гения. Хотя физик из него не получился, но кандидатскую диссертацию он всё-таки защитил. Злые языки, правда, поговаривали, что диссертацию ему написал заведующий исследовательской лабораторией опытного цеха, которого почти сразу же после защиты резко повысили в должности, но, как говорится в восточной поговорке, "собака лает, а караван идёт". Все видели, что интерес директора к новой технике неподдельный, и технический прогресс на этом заводе превратился из трескучей фразы в докладах партийных деятелей в нечто реальное и осязаемое.

    Однако, думая о заводе,  Альберт Борисович не забывал и себя любимого. Он хотел, чтобы технические новинки помогали и лично ему, облегчали и его труд. Его служебная машина была оснащена радиотелефоном, сделанным заводскими умельцами, с помощью которого он в дороге мог связаться с диспетчерской завода и через диспетчера мог поговорить с любым сотрудником. Для середины семидесятых годов, а именно в это время происходили события, о которых пойдёт речь, это была новинка, которой не мог похвастаться ни один из знакомых ему руководителей предприятий. Над дверью кабинета директора было установлено  небольшое табло, прочитав информацию на котором, можно было понять, чем в данный момент занят директор. "Совещание", "Работа с почтой", "На территории завода", "Приём по личным вопросам»" - вот далеко не полный перечень записей на табло, которые Шепутенко лично менял нажатием соответствующей кнопки. Это новшество вызвало особенно оживлённые комментарии у острословов, но Альберту Борисовичу табло нравилось ещё и потому, что выделяло его из общей массы руководителей, позволяло думать о его незаурядности.
 
   За пару недель до описывамых событий Шепутенко узнал, что ожидается приезд в область Первого Секретаря ЦК Компартии Казахстана. Этот человек был очень влиятельной фигурой в высшей партийной иерархии и обладал огромной властью. Альберт Борисович мгновенно осознал, что это и есть тот шанс, который поможет успешно решить проблему строящегося цеха. Во-первых, Первый Секретарь по образованию был металлургом. Во-вторых, он был Академиком АН Каз ССР и значит не был лишён чувства нового. Ну и наконец, он мог воочию  увидеть на примере завода, как научно-техническая революция шагает по Казахстану. Тут было чем согреть душу главе республики. Шепутенко нажал на все возможные рычаги, использовал все доступные ему каналы, и в конце концов поездка на завод была включена в программу визита. Конечно, эта программа в любой момент могла измениться по воле Первого Секретаря, но тут уж директор ничего поделать не мог. Оставалось только ждать и готовиться. 

    Во-первых, стройплощадку привели в "божеский вид". Это была очень нелёгкая задача, т.к. несколько лет там никто не показывался, и вся территория стройки заросла бурьяном. Каждый цех должен был отработать немалое количество человеко-часов на жаре на удалении сорняков, ржавчины, покраске, побелке и ещё бог знает на какой работе. Немало досталось и художникам. Им заказали красочную картину с изображением будущего цеха, вся территория завода была украшена красочными панно , изображавшими достижения завода. Эстакады с межцеховыми коммуникациями были закрыты  лозунгами с цитатами из партийных документов. Были обновлены все цеховые "Доски Почёта". Даже бытовые помещения в цехах и заводская столовая не были обойдены вниманием, - так, на всякий случай. Из Москвы были срочно вызваны главный инженер проекта нового цеха и бригада учёных, занимавшихся разработкой технологии для нового цеха. Ну и конечно же, должное внимание уделили подготовке обеда – как же без этого. 

    В назначенный день всё было готово: все рабочие щеголяли в новых спецовках, все, задействованные в церемонии визита, собрались в конференц-зале, а сам директор сидел в кабинете в ожидании звонка из обкома. Он был "в полной боевой готовности", хотя конечно же немного волновался. Наконец, раздался звонок и ему сообщили, что гости выехали. Они должны были появиться на заводе примерно через час. Чтобы не быть застигнутым врасплох, Альберт Борисович  отправил свою машину на горку ко въезду в посёлок и строго приказал водителю следить за дорогой, которая просматривалась с той высоты на несколько километров. Водитель должен был сообщить диспетчеру завода о приближении кортежа по радиотелефону.  Диспетчер завода звонил ему каждые пять минут: "Ну что, Беркут  (это был позывной водителя), что-то видно?" - "Нет, Сова (позывной диспетчера), пока всё чисто". Но вот кортеж появился в поле зрения водителя, и тот начал вызывать диспетчера: "Сова, сова, ответьте Беркуту. Сова, сова, ответьте Беркуту". Как назло, диспетчер в этот момент принимал сводку за прошедшую смену, и водителю пришлось повторить свой вызов дважды. Но вот, наконец, диспетчер отозвался: «Беркут, беркут, я сова, что видишь?» «Вижу кортеж машин, сейчас посчитаю сколько их... Слушай, тут ветер пыль поднял и трудно посчитать. В общем, много машин. Думаю, минут через 9 – 10 они будут у вас. Передай, чтобы готовились. Конец связи». Отрапортовав, водитель через пару минут вернулся на завод. Прошло 10 минут, потом ещё 10 – никто не появился. Подождали ещё 10 минут – никого. Снова отправили водителя обозреть окрестности – гости исчезли. Встревоженный Шепутенко позвонил в обком – там тоже ничего не знали. И только через полтора часа поступила информация, что гости находятся на новом карьере, где недавно началась разработка залежей медной руды. 

    Альберт Борисович терялся в догадках: что случилось, почему гости внезапно изменили маршрут? Всё выяснилось на следующий день, когда на заводе появились люди из КГБ. Они потребовали предъявить им все радиопередающие устройства, имеющиеся на заводе. Конечно же их внимание привлекла антенна на машине директора. Тут же была проведена связь из машины с диспетчерской, после чего визитёры прошли с директором в его кабинет и долго не выходили оттуда. Их интересовало откуда взялся радиотелефон, почему он не был зарегистрирован и, главное,- по какому праву разговоры велись в запрещённом диапазоне частот.

   А с кортежем произошло следующее. В его составе были охранники из органов, ехавшие на двух машинах: одна впереди , а другая позади кавалькады. В ходе поездки охранники переговаривались друг с другом. И каково же было их изумление, когда они вдруг услышали разговор водителя директорской машины с диспетчером. Они, не сомневаясь ни минуты, что  разговор ведут какие-то террористы, остановили кортеж. О случившемся доложили Первому Секретарю, и было принято решение изменить маршрут. Так гости оказались на карьере, а Шепутенко... У него были крупные неприятности. С работы ему пришлось уйти и, лишь благодаря заступничеству друзей из министерства, его в конце концов оставили в покое, так что, спустя некоторое время, он занял пост зам директора института, курировавшего его родной завод. Иногда ему приходилось встречаться со своими бывшими сотрудниками и, вспоминая тот курьёзный случай, друзья спрашивали его с иронической улыбкой: "Что, Борисыч, бес попутал?", на что Альберт Борисович отвечал: "Нет, друзья, то не бес, то прогресс попутал".

Ф.И.О. персонажа, а также описываемые события являются вымышленными и любые ассоциации, связанные с ними – не более, чем случайные совпадения.