Ко мне обратились поисковики из группы «Застава Ильи Муромца», которые под Ленинграддом совместно с отрядом «Волховский фронт» подняли у реки Малукса, что под Ленинградом, останки бойца. При нем нашли смертный медальон, который удалось прочесть. Оказалось, что солдат – наш земляк, Илларион Яковлевич Рыльских. Родом из Мокроусовского района Курганской области. Об этом районная газета рассказала осенью прошлого года. И – тишина. Поначалу никто не откликнулся на обращение, и мы подумали, что нет уже в районе родственников бойца. Оказалось, что это не так. На днях встретила соседку по улице, Надежду Юрьевну Ситникову, которая призналась, что найденный ребятами солдат – ее родной дед. «Только вот все время забывала при встрече вам об этом сообщить», - с обезоруживающей улыбкой она обескуражила меня. «Моя родная мама – дочь Иллариона Яковлевича, а я, стало быть, его родная внучка».
Так произошла встреча с дочерью Иллариона Яковлевича – Ниной Илларионовной Рыльских (Клабуковой), которая в настоящее время проживает в районном центре.
-Отец мой был родом из села Крепость, - начала свое повествование убеленная сединами женщина. – Родился в 1901 году, (по данным КП – в 1905-ом). Как папенька женился, переехали с мамой, Глафирой Степановной, в село Лапушки, откуда она была родом. Но до того было тяжело жить в деревне в 30-е годы, что родители, несмотря на малолетних детей, уезжают на заработки в Миасс. Мы с сестрой и родились в Челябинской области в сентябре 1941 года. Может быть, по этой причине его и не забрали сразу на войну. Осенью 1941 года родители вернулись на малую родину мамы. Тятя так и говорил жене: «Глаша, надобно домой в такое тяжелое время возвращаться. Если помрем с голоду, то хоть на родной земле. Мне с сестрой близнецом на ту пору было всего по шесть месяцев, а в семье еще до нас с Зоей родились Валентина, Николай, Вениамин, Виктор, Анатолий. Вот такая большая была семья. Тятенька, по рассказам мамы, работал на Большепесьяновском молокозаводе. Мама тоже доила коров на местной колхозной ферме. Наш домишко был небольшим. Тогда в селе многие такое имели жилье: как из сеней заходишь, сразу попадаешь в большую комнату без перегородок, а посеред стояла огромная русская печь. Даже полатей не было у нас. В доме у угла – железная кровать, на ней перина – приданое мамы, когда выходила замуж. По краям многочисленных окошек – лавки. В переднем углу – божничка. Деревянный самодельный длинный стол у лавки, сундук в другом углу с кой - каким бельишком, да вот, пожалуй, и все домашнее убранство. На зиму, если корова в феврале телилась, затаскивали теленка, для которого в клети было огорожено специальное место и настелена солома. Так что, мы с Зоей отца не помним. Единственная фотография, что досталась в наследство в память о тятеньке – и все.
По Алфавитной книге призыва, за записью (Р-32), Илларион Яковлевич Рыльских был призван из Лапушек 20 февраля 1942 г. Вместе с Рзянкиным Иваном Петровичем из Селезнево, Ранцовым Иваном Васильевичем из Семискуля, с однофамильцами Рыльских Яковом Васильевичем из Семискуля, Рыльских Николаем П. (название населенного пункта не записано), по команде 6/91 и 6/92 были направлены в г. Шадринск. Здесь формировалась 165 стрелковая дивизия, куда бойцы и попадают.
Историю формирования данной стрелковой дивизии можно почерпнуть из Википедии, где описан боевой путь, по которому определили, в каком направлении воевал лапушинский солдат Рыльских.
«10 мая 1942 года 165 дивизия прибыла в Малую Вишеру. Была введена в бой только 1 июня 1942 года без артиллерийской поддержки, для прорыва окружения с внешней стороны у Мясного Бора, и, потеряв 50 процентов личного состава, успеха не добилась, была заменена 374-й стрелковой дивизией и отведена.
5 июня 1942 года дивизия вновь поднимается в атаку, продвинулась только на 700—800 метров. Из донесения инспектора политуправления Ленинградского фронта старшего батальонного комиссара Рогинского от 5 июня 1942
«С самого начала наступления началась неорганизованность, плохая распорядительность командного состава. В 14.00 начался массовый побег с поля боя бойцов, в том числе части среднего командного состава, и только принятыми мерами работниками ПОарма, ПУ фронта, а также отдельными командирами и политработниками дивизии был приостановлен побег с поля боя. В результате этого дивизия утеряла инициативу в наступлении и отошла на исходное положение».
Тем не менее, дивизия оставалась в районе прорыва и 23 июня 1942 года сумела на короткое время соединиться с войсками 2-й ударной армии у Теремец-Курляндского.
После этого, с июля 1942 года дивизия находилась во втором эшелоне в двух километрах от передовой, напротив Спасской Полисти вплоть до января 1943 года, когда была переброшена для участия в прорыве блокады, однако непосредственно в прорыве не участвовала.
В середине февраля 1943 года дивизия была передана в 54-ю армию, которая проводила Красноборско-Смердынскую операцию и была введена в бой 16 февраля 1943 года у Макарьевской Пустыни (южнее Погостья, [где и был убит Илларион Яковлевич Рыльских] прим. автора, с задачей выхода на дорогу Шапки — Любань. Однако, единственное, чего сумела добиться дивизия при поддержке 7-й гвардейской танковой бригады, и действуя совместно с 14-й стрелковой бригадой - это 19 февраля 1943 года временно прорвать кольцо окружения, в котором была 58-я стрелковая бригада. Однако, после контратаки противника, в окружение попали уже и подразделения дивизии (в частности, 641-го стрелкового полка), Вместе с танками и частью вышли к своим 21 февраля 1943 года. 22 февраля 1943 года в полосе дивизии развязались тяжёлые бои, в которых даже штаб дивизии был вынужден отражать атаки противника». Илларион Яковлевич как раз находился в 641 стрелковом полку и, судя по донесению, пропал без вести 20 февраля 1943 года при прорыве из окружения.
Рассказывает дочь солдата Нина Илларионовна: « Мама нам, когда мы стали постарше, рассказывала, что после боя тятенька, тяжело раненный, под кустом оставался неподалеку от места боя. Он был санитаром и выносил раненых, пока шальная пуля его не сразила. Друг – шадринец, воевавший вместе с ним, приехавший домой живым, был у нас в гостях после войны и маме поведал эту грустную историю».
Скорее всего, солдат так и умер, не получив помощи от своих. Сам неоднократно спасая товарищей по оружию, Илларион так и остался лежать на занятой врагом территории. Слова дочери подтверждает боевое донесение дивизии от апреля 1943 г, где указан список пропавших без вести в той кровавой мясорубке на 20 февраля. В графе «занимаемая военная должность», заполнено, что был земляк из Лапушек санитаром, и что пропал без вести 20 февраля 1943 г.
В этом же списке есть фамилии бойцов из Курганской (Челябинской) области: Т.А. Замятин из Сосновского (Мишкинского) района, Н.В. Зырянов из Падеринки, А.Ф. Коршаков из Шмаково, Г.А. Неупокоев из Белозерского (Варгашинского) района Усть- Суерского сельсовета, И. Я. Жданов из Большое Раково Курганского (Кетовского) района, А. А. Агеев из Златоуста.
https://www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=52766879
А дома Иллариона Яковлевича продолжала ждать жена и семеро ребятишек. Ведь извещение на него пришло лишь в 1944 году. Дочь солдата вспоминает:
- Как себя помню, жили всегда очень бедненько. Надеть нечего было, поэтому в зимнее время из дому почти не выходили. Старшие ребятишки в школе учились. Вместо тетрадок – газеты довоенные расшивали, и между строк писали не чернилами, а разведенной сажей. Учебников тоже не было, только в школе давали на урок. Местный председатель, видя нужду солдатки, выделял в зимний период лошадку с кошевкой, в нее в рогожу заворачивали братьев, везли до школы, хоть и была она от нашего дома неподалеку. Верхней одежды не было в семье у ребятишек. Валенки – то, одни на всю семью. Мы сидели у застывшего окошка, пальчиками проделывали проталинку и сквозь стеклышко наблюдали за тем, что происходит на улице. А она пустынна, никто не пробегает, не проезжает. Лишь изредка кой человек пройдет – и все. Мы ждали возвращения братьев со школы, потому что только тогда садились обедать за стол. Ранее не разрешалось. Из еды самым большим лакомством считалась печеная в русской печке картошка, запивали ее молоком. Хлеб давался по маленькому кусочку. Летом чуть повеселее – ели пучки, кашку, она казалась очень сладкой, пробовали на вкус и ромашку. Ходили по грибы и ягоды. Мама жарила грибы в большой сковородке, припивали молоком. Если бы не корова в войну, не знаю, выжили бы мы с сестрой, как самые маленькие, или нет…
В 1945 году Нине Илларионовне и ее сестре Зое исполнилось 5 лет, и она помнит, как по радио передали радостное известие об окончании войны. Как гуляла вся деревня после митинга у сельсовета, как впервые заиграла гармонь у околицы села. Через два года сестры пошли в первый класс. По куску материи по этому случаю выделили опять-таки, из сельсовета. Девочкам сшили красивые форменные платья, в которых они учились три с половиной года, а потом как-то сразу выросли из одежды. Мать разрывалась между домашним хозяйством и общественным животноводством. Но надо было поднимать на ноги ребятишек, семерых, одной! Не раз ей предлагали самых маленьких отдать в детский дом, но Глафира Степановна с укоризной говорила приезжавшим женщинам из РОНО: «А если Илларион вернется, что я ему скажу? Как в глаза смотреть – то буду? Наши ребятишки, не отдам!».
-Я ведь даже 7 классов закончила, - с гордостью говорит моя собеседница. Считала и писала очень хорошо. Меня в летний период помогать счетоводу на бригаде ставили, я тоже зарабатывала на кусок хлеба.
Когда девочкам исполнилось по 16 лет, они пошли работать на ферму доярками. Из семейного гнезда разлетались потихоньку дети Иллариона. Николай к тому времени уже определился, женился, его поставили бригадиром в местный колхоз. Стал маленько помогать и матери. Толя уехал на заработки в Копейск, там женился и остался с семьей. Зоя трагически скончалась после операции в 29 лет – вырезали простой аппендицит и оставили пеленку, зашив ее. В результате – перитонит. Нина Илларионовна через три года вышла замуж за мокроусовского парня, который увез ее жить в райцентр.
… В свои семьдесят пять лет, она часто вспоминает мать-героиню, Глафиру Степановну, свой дом в Лапушках, братьев и сестер, и отца, которого знала лишь по рассказам маменьки.
Солдата Иллариона Яковлевича Рыльских поисковики отряда «Волховский фронт» захоронили на мемориале Новая Малукса. Мир праху его!
Там воевал и мой дед