Рыцарь и смерть.
- Люди вызывают у меня презрительный смех, - говорил мужчина в чёрном, стремительно расхаживая по залу.
От его движения колебалось пламя свечей. Острый месяц серпом висел в стрельчатом окне. Со стен смотрели надменные лица предков в золотых багетах.
- Сначала, они всласть грешат, - ухмыльнулся барон. - Затем, отравляют сладость греха горечью своего раскаяния. Каин не раскаялся. Поэтому, его вечные потомки владеют миром. А потомство Авеля служит кормом для них.
- Страдание может быть наслаждением, - девушка подняла на него тёмный взгляд.
- Может, - барон, на мгновенье, как от боли, оскалил зубы. – Потому, что страдание и наслаждение имеют одну и ту же причину, - в теле.
- Тело не вечно, - тихо сказала девушка.
- Дух тоже, - рыцарь схватил со стола человеческий череп на серебряной ноге и влил в него алую струю вина. – Эта скорлупа уже не чует, ни боли, ни наслаждения. Как никто из живущих не знает, ни Царствия Небесного, ни адских котлов.
- Есть Писание, - возразила девушка.
- Я тоже умею писать! – Расхохотался барон, обводя свободной рукой книжные полки. – Не хуже Моисея, но намного внятней.
- Бог наказует за гордыню, - сказала девушка.
- А за что Он наказал ангела тринадцати лет от роду?! – Рыцарь резко остановился перед ней, вино выплеснулось из чаши. – За что Он наказал тебя болезнью, которая изгрызает твоё тело? Ты что, была грешна уже в тринадцать лет? Ну?!
Девушка, молча, опустила голову.
- Тебя спас крест, который твоя мать повесила тебе на шею?! – Рыцарь залпом опрокинул в горло остатки вина. – Твой Спаситель не спас даже самого себя. А его Отец небесный допустил Сатану в Князи мира сего. Разве не так сказано в твоём Писании? Так к кому надо обращаться за справедливостью? К Князю этого, нашего мира или к отсутствующему Богу?
Упала тишина.
Прожужжала муха и села рыцарю на залысый лоб.
Он не стал её отгонять.
- Я согласна, - девушка посмотрела отцу в глаза.
- Тогда, пойдём, - отец подал ей руку.
Они вышли из зала, и пошли по сводчатому коридору, растворяясь в его тенях.
