Легенда о черном мерседесе

Эта история произошла в глухом городе Чувырлинске в промежутке между закатом застоя и рассветом перестройки. Народ хранит ее в своей памяти, как мечту о счастье, рядом со сказкой о волшебной щуке, заветном кольце и лампе Аладдина, а командировочные часто ее рассказывают друг другу в поездах дальнего следования.
У простого чувырлинского бурильщика Е. К. Загуделова, гласит легенда, после трех дочерей наконец родился сын. Загуделов, пока жена была в роддоме, радостно гудел. Все три дня крестин отец с помощью корешей придумывал парню имя, но им всякий раз не хватало.
Пробудившись на четвертый день и обнаружив себя в родной коммуналке, Загуделов потянул со стола газету «Чувырлинские зори» с остатками закуси, но тут его рассеянный взор упал на заметку в том месте газетной страницы, которого еще не коснулась копченая сардинелла. Корреспондент ТАСС из Одной Очень Богатой Арабской Страны (сокращенно ООБАС) сообщал о шейхе Али-Оглы бей Обуглы, который ездил на автомобиле из чистого золота, а путешествовать оправлялся на яхте, оснащенной вертолетной эскадрильей.
«Еще совсем недавно,- писал журналист,- шейх со своими ста пятьюдесятью женами и наложницами жил в глинобитной сакле, а вместо транспорта имел только верблюдов, но обнаруженная  в ООБАС нефть сделал его и его народ сказочно богатыми». В качестве доказательства под заметкой помещалась фотография тамошнего нищего, который просил милостыню из собственного «мерседеса» и меньше стодолларовой бумажки брать брезговал.
Прочитанное потрясло Загуделова до глубины души. Решение пришло само собой: назвать сына в честь удачливого шейха, авось ребенок не разделит участь несчастного отца (тут Загуделов заплакал), набурившего за свою жизнь тысячи тонн нефти, но так ни хрена и не имеющего. Прибывшие кореша горячо поддержали идею друга и, пропустив тройного, предложили ему тут же отправиться к стенам роддома и сообщить жене о своем решении.
Зоя (так звали супругу) идею категорически отвергла. Загуделов принялся ее горячо убеждать. – «Вот я Егор Кузьмич, а что толку?,- орал он в узкую больничную форточку. – двести на руки, коммуналка и геморрой с радикулитом?» - «Не ври,- вскинулась Зойка, пытаясь оторвать младенца от разом опустевшей груди. – Нам мама «Запорожец» подарила!»
Конечно, ей бы об этом не говорить. Егор за два года владения этой чудо-техникой один раз проехал на ней по двору, а остальное время хранил в багажнике картофель. Как раз неделю назад корнеплоды украли, оставив на стекле несколько слов, говорящих о том, что авторы надписи близко осведомлены о родственниках хозяина машины по материнской линии.
- Знаешь, где я имел ваш подарок?! – спросил Егор, мгновенно рассвирепев от обидного напоминания. Он еще хотел добавить что-нибудь про умственные способности тещи, но тут новорожденный наконец выпустил изо рта источник питания и зашелся в сиплом младенческом писке.
- Уйди, сволочь, ребенка заикой сделаешь! – взвизгнула Зойка и запустила в мужа пакетиком сметаны. – Все равно не дам сына дурными именами называть!
Побить окна в роддоме Егору не дали кореша, оттащившие приятеля в ближайшие кусты. – «Все равно парня красиво назову,- плакал Егор, размазывая по лицу сметану. – Назло этим стервам. Вот счас прямо пойду и назову...
Заведующая Чувырлинским загсом всем завидовала. С ненавистью глядя на толстые книги о регистрации смертей и рождений, она загибала наманикюренные пальцы: предгорисполкома берет, замы его берут, про завторготделом и говорить нечего. Даже секретарша из приемной, эта лахудра крашеная, имеет свой магарыч духами и конфетами. А ей, можно сказать, жрице жизни и смерти, никто ничего не преподносит. Как раз в этот момент в ее лохматый от пыли кабинетик и вошел Загуделов с намерением зарегистрировать сына под именем Али-Оглы бей Обуглы. Легенда умалчивает о содержании разговора, который состоялся между бурильщиком и заведующей загсом. Лишь из появившегося позже уголовного дела можно узнать, что гр-ка Прочуханкина (фамилия заведующей) приняла в качестве взятки от г-на Загуделова три флакона одеколона «Тройной» и беретку ношеную производства фабрики «Большевичка». Вечером того же дня, допив остатки одеколона, Егор Кузьмич написал письмо шейху ООБАС, где сообщал, что назвал в его честь сына, чем признается ему в нижайшем почтении и выражает свое искреннее восхищение экономическими успехами руководимого им государства.
Потом все потихоньку забылось. Зойка вернулась из роддома, ребенка переименовали в Кольку (за это заведующая взяла сороковник), вышедший из запоя Егор, чувствуя вину, о происшедшем не заикался, и только теща в сердцах иногда величала его «африканцем».
Минуло месяца три. И вот в один прекрасный день в обшарпанную. дверь Загуделовых требовательно постучали. Вошедший оказался смуглым, но с иголочки одетым иностранцем, говорившим через переводчика. Гостей сопровождали три русоголовых парня с одинаково каменными лицами. Один из них подошел к Егору и сунул ему под нос лист бумаги в ученическую клетку. – «Ты писал?- спросил парень, поправляя под мышкой какой-то увесистый предмет. – «Я»,- ответил Егор, с ужасом узнавая в замызганной бумажонке свое письмо к шейху. – «Ну что ж,- процедил парень, обдавая бурильщика профессиональным холодом. – Считай, что письмо дошло до адресата». – «Дописался, алкаш,- уронила теща в наступившей тишине и пошла на кухню варить яйца в крутую.
Зойка завыла в голос, вслед заорали дочери, запищал маленький Али-Колька. – «Спа-кой-на!» - профессионально гаркнул белобрысый, и тут же стало тихо, а смуглый иностранец что-то залопотал. Из слов переводчика выяснилось, что смуглый – посол ООБОС в стране и выполняет поручение шейха Али-Оглы бей Обуглы. Оказывается, в ООБАС существует строгий и нерушимый обычай: если в честь мужчины назвали мальчика, мужчина обязан преподнести отцу новорожденного очень дорогой презент. Поэтому де шейх благодарит господина Загуделова за оказанную честь и просит принять в подарок автомобиль марки «мерседес».
Посол пожал окостеневшую Егорову руку, сунул в нее ключи, попрощался. Кавалькада машин отъехала, оставив возле дома неземной красоты черный «мерседес». Два местных гаишника отгоняли от него многочисленных соседей и прохожих.
Новость о небывалом чуде мигом облетела городок, и маленький Чувырлинск встал на уши. Заведующая Прочуханкина, прикинутая в соболя и ламу, уже никому не завидовала, ибо за неделю чувырлинский загс зарегистрировал пятьдесят два младенца по имени Али-Оглы бей Обуглы. Через три месяца железнодорожный эшелон, забитый «мерседесами», прибыл на ближайшую станцию. И тут город совершенно ошалел. Волшебным, приносящим богатство именем шейха бросились называть уже не только мальчиков, девочек, собак, скотину и птицу. Имя легендарного шейха присвоили двум пионерским дружинам, детскому дому, недостроенному дворцу культуры и вновь открытому нефтепромыслу. На нефтепромысле работало пятьсот шестьдесят пять человек, и каждый из них поставил под письмом, адресованным шейху, свою фамилию.
Шейх, обремененный строгим и нерушимым обычаем родины, все дарил, дарил и дарил. «Мерседесы» приходили с исправностью почтовых бандеролей. Те, у кого рождалась двойня, продавали второй автомобиль налетевшим, как туча, кавказцам и приобретали многочисленные предметы роскоши. Когда население Чувырлинска увеличилось вдвое и резервы рождаемости были исчерпаны, началось массовое усыновление и удочерение детей. И когда, наконец, в городе не осталось ничего, что бы ходило, летало, ползало и сопело, не названное именем шейха, и на сессии горсовета встал вопрос о переименовании Чувырлинска в Обуглинск, в ООБАС, похоже, начались сбои в экономике.
Началось с того, что те пятьсот шестьдесят пять рабочих нефтепромысла вместо «мерседесов» получили холодильники. Дальше – больше. Жителям улицы имени шейха (бывшая улица Ленина) пришли швейные машинки. Потом шейх опустился до соковыжималок и мясорубок.
Но больше всех не повезло пенсионерке Фефелкиной, которая в свои шестьдесят два родила от проезжего грузина. Грузин долго сопротивлялся, но, выпив пять бутылок коньяка, на который ушла старушкина пенсия, сделал все необходимое. И вот в ответ на фефелкинский подвиг из ООБАС пришел яркий пакет с комплектом бикини тайваньского производства.
Терпение горожан лопнуло, и они собрались на майдан, где приняли решение писать в ООН о цинизме арабского шейха, который вот уже год как издевается на мирным Чувырлинском, присылая вместо по закону положенных «мерседесов» всякую дрянь.
И письмо, конечно же, ушло бы в ООН, если бы не дипломатическая нота, адресованная президенту страны. – «Господин президент,- писал шейх,- Умоляю вас спасти мое маленькое государство от полного разорения. Наши нефтепромыслы истощены, экономика разорена. Если вы не предпримите ряд политических мер, моему народу грозит смерть от голода».
В ту же ночь президенту приснился страшный сон. Как будто у него родился сын, которого он назвал Бараком. В ответ из США прислали огромный «мерседес», в который влезло все население страны. И будто сидит президент за рулем, а мотор не заводится. Сидящие в машине сначала ропщут, а потом все громче и громче требуют: «Шофера в отставку». И вдруг президент с ужасом понимает, что это вовсе не «мерседес», а «Запорожец». Он выходит из машины, открывает капот, но вместо мотора обнаруживает картошку...
Здесь президент проснулся и отдал ряд отрывистых указаний. В Чувырлинск вылетела представительная комиссия. Арестовали за взятки заведующую загсом Прочуханкину, перевели на другую работу предисполкома, запретили называть новорожденных иностранными имена. И все улеглось.
Что было дальше, никто не ведает, однако известно, что «мерседес Загуделова стал по причине отсутствия запчастей, и Егор теперь хвалит его просторный багажник, в который умещается аж триста кило моркови.