Бояре Рюрика. Глава 7

Глава 7
(819 г. от Р.Х.)
 
Совсем ещё молодой, переживший всего двадцать зим, но уже успевший отличиться в битвах свейский конунг Харальд Клак самодовольно оскалился и оглядел своих воинов-викингов. Они были спокойны, а некоторые даже веселы. Отчаянной храбрости, не имевшие ни кола ни двора, большинство из которых были младшими сыновьями в семьях и которым из наследства достался только меч, жившие только за счёт захваченной добычи, воины безоговорочно доверяли своему удачливому конунгу. За последнюю неделю свеи смогли перехватить четыре торговых судна славян, направлявшихся из моря в Ладожское озеро. Всех людей безжалостно рубили, всё, что считали ценным, забирали, а ладьи, пробив дно, топили за ненадобностью.
Место для этого хищного промысла было замечательное. Река, несущая воды Ладожского озера в море, была не длинна, но полноводна, неводом протянувшись по узкому участку земли, соединявшие водные стихии. Не поэтому ли славяне и местные жители, довольно редко встречающиеся в этих глухих заболоченных местах, называли её Нево-река? Миновать её нельзя, если плывешь торговать к славянам, хазарам или далёким арабам с целью поиметь так ценимое арабское серебро. Две ладьи Харальда, похожие на драккары данов, но более лёгкие и за счёт этого имевшие чуть меньшую осадку, стремительно выскакивали из-за поворота реки, покрытого лесом, и, на вёслах, легко настигали плывущие против течения ладьи купцов.
Харальд скалился не просто так. Очередная, пятая по счёту ладья, показавшаяся вдали и плывшая по течению реки со стороны Ладожского озера, становилась всё ближе и ближе. И пусть его ладьи, не скрытые берегом, были хорошо видны издали, Харальд был уверен, что и эта купеческая ладья будет его добычей. Конунг зычно крикнул и махнул рукой. По его команде воины налегли на вёсла, и два судна викингов стремительно побежали по волнам навстречу купеческому кораблю.
Новгородский купец Владияр на небольшой своей ладье направлялся к бодричам в город Старград. Этот город часто посещали купцы франков, и именно им он собирался сбыть свой товар – меха. Меха были разные: и неповторимый по своему окрасу мех рыси; тёплый, с жёстким подшерстком мех куницы; густой мех соболя с вкраплениями седины и подшёрстком, переливающийся голубым оттенком. Но особой ценностью среди франкских купцов считались мягкие белоснежные меха горностая. Франки не стояли за ценой и брали этот мех нарасхват, хотя ворс на нём был не очень прочным и быстро линял.
Его четыре подручные сидели на вёслах и, скорее, не гребли, а чуть шевеля ими, не давали ладье уйти со струи, позволяя реке самой нести её по течению к морю. А там, поставив парус, при хорошем ветре они почти за десять дней могли достичь искомой цели. Гребцы, сидя спиной по направлению движения, не могли видеть стоявшие вдали у берега ладьи. Владияр заметил их давно, но то, что это разбойники, он понял только тогда, когда они направились в его сторону.
- Мурманы! Поворачивай! – Дико закричал Владияр. – К берегу правь!
Ладья развернулась, и гребцы налегли на вёсла так, что от напряжения на их шеях выступили жилы. Славяне гребли изо всех сил, пот градом валил у них по лицу. Берег приближался, но приближались и свеи. Среди зарослей кустов, густо растущих по берегу реки мелькнуло устье маленькой речушки, похожее на узкий залив, с такими же заросшими берегами.
- Стемид! В речку давай, в речку! – Закричал Владияр, поглядывая на догонявших.
- Застрянем!
- Правь – тебе говорят!
Ладья славян с разгону влетела в узкую речку и после первого же поворота, скрывшись за кустами, Владияр достал колчаны со стрелами:
- Балша, Мишата – на берег! Не подведите, родимые! Отвлеките, задержите! И сломя голову на рожон не лезьте – живыми останьтесь!
Мишата и Балша прыгнули за борт и, держа лук и стрелы над головой, по грудь в воде побрели к берегу.
- Путарь, - Владияр повернулся к третьему, - а ты уж, голубчик, давай на другой!.. Выследи главаря у них, не промахнись, постарайся!
Путарь разухабисто свистнул и ухмыльнулся:
- Не промахнусь! Сейчас они на себе почуют нашу новгородскую удаль.
- Ты, это, не мудри! Своё ухарство брось! Живым возвращайся!
- Да ладно! Что я – лапоть что ли? Не впервой, вернусь.
Он тоже прыгнул в воду и скрылся на противоположном берегу. Оставшись вдвоём, Владияр и Стемид ещё сколько возможно гребли вверх по речке, пока днище ладьи не уткнулось в мель. Тогда они подтащили ладью под куст, ветки которого нависали над водой, и, прислушиваясь, замерли.
- Что делать-то будем, Владияр? – Тихо спросил Стемид, настороженно озираясь по сторонам.
- Мурманы сюда вряд ли доберутся – мелковато здесь. Мужиков наших ждём да ночи, а там боги нас надоумят, и что-нибудь придумаем. – Так же тихо ответил Владияр. – Ночи белые, светлые – много чего сделать можно.
Ладья свеев влетела следом за славянами в устье речушки и остановилась: длинные вёсла цеплялись за кусты и не позволяли плыть дальше. Харальд победоносно вскинул голову:
- Всё! Отсюда им не выплыть! Рагнар, - повернулся он ко второй ладье, - ждите нас здесь! Мы скоро вернёмся.
Викинги убрали мешавшие плыть вёсла и, упираясь, как шестами, только двумя о дно речки, медленно стали продвигать ладью вверх по течению. Харальд, отмахиваясь от кучи комаров, с непрерывным звоном кружащих вокруг, напряжённо всматривался вперёд, ожидая увидеть за очередным поворотом речки преследуемых славян, но и за ним открывалась узкая полоска между кустами с нависшими ветками над самой водой. И в этом комарином писке почти неразличимом свистом из этих кустов ударили две стрелы, а следом ещё две, после чего четыре викинга упали замертво. Воины на ладье загородились щитами и выставили луки, целясь туда, откуда прилетели стрелы.
Харальд озверел:
- Гуннар, Арнбьёрн, Кольгрим, Стейнар, отправляйтесь на берег и убейте их! Остальные – вперёд! Их ладья должна быть рядом.
- Мы их прихлопнем как комаров. – Пообещал Гуннар.
Свеи уткнули концы вёсел в берег реки, и по ним как по мосткам пробежали воины, прорубая себе мечом путь через кусты. Ладья двинулась дальше, но почти тотчас же уткнулась носом в мель. Харальда качнуло, и он почувствовал резкую боль в предплечье: его руку насквозь пробила стрела.
Невзирая на боль, Харальд пригнулся, прячась за борт:
- И на этом берегу ещё один! Хёскульд, возьми десять воинов и поймай мне этого стрелка! Я с него с живого шкуру спущу!.. - Он своей мощной рукой обломил наконечник стрелы и, схватившись за её оперение, выдернул из раны.
Путарь, прятавшийся за кустом и смотревший через прогалы листвы на мурманов, с досадой поджал губы: непредвиденная случайность помешала ему убить их предводителя. Низкий берег реки, затопляемый в половодье и изобилующий непересыхающими за лето лужами, бочажками и омутками, соединёнными между собой лабиринтом проток, в дальнейшем переходящих в болото, был сыроват, и на нём отчётливо проступали его следы. Путарь, отступив от кустов и слыша за собой погоню, вбежал в протоку, пробежав по колено в воде несколько десятков шагов, свернул к достаточно глубокому омутку и, стараясь не зацепить плавающую по поверхности зелёную ряску, осторожно погрузился в воду. Вынырнул он под ветками нависшего над омутом хилого искривлённого дерева, сунул в рот тростинку и скрылся опять под водой.
Путарь подождал, когда преследователи отошли довольно далеко, и осторожно вынырнул. Стряхнув с пропитанного воском лука капли воды, оглядел истоптанную в округе землю и усмехнулся:
- В болото попёрлись - дуралеи. - И направился в противоположную сторону.
Кольгрим, Стейнар, Арнбьёрн и Гуннар, прикрываясь щитами, осторожно продирались сквозь кусты, переходили вброд многочисленные лужи, но ни славян, ни их следов не было видно. Путь им перегородила похожая на лужайку широкая протока, сплошь покрытая зелёной ряской. Арнбьёрн первый шагнул в неё и по пояс провалился в трясину, выдавив из неё пузырь воздуха с тухлым запахом.
- Вытащите меня! – Протянул он руки, погружаясь всё глубже.
Гуннар и Кольгрим начали помогать ему выбраться из этого природного плена, а Стейнар пошёл дальше вдоль протоки, изыскивая возможный проход. Он отошёл довольно далеко, но всюду натыкался на всё то же болото, и обойти его не было никакой возможности. Стейнар повернул назад и возвратился туда, где оставил Кольгрима, Арнбьёрна и Гуннара и нашёл их, лежащими навзничь и утыканных стрелами. Он отпрянул от трупов и, испуганно озираясь, начал пятиться, поворачивая свой щит в разные стороны, откуда ожидал прилёта стрелы.
Недалеко из высокой травы Балша натянул тетиву лука и прицелился в Стейнара, но Мишата остановил его, мягко взявшись за плечо:
- Пусть идёт. – Шепнул он. - Неведомое всегда страшнее опасности, смотрящей в глаза.
Весь в грязи Стейнар предстал перед Харальдом.
- Где остальные?
- Я потерял их в лесу. – Слукавил Стейнар.
- Вы нашли славян?
Стейнар отрицательно покачал головой:
- Их невозможно найти в этой трясине.
- По берегу не пройти: кругом одно болото. – Поддержал его Хёскульд.
- Но они как-то по этому болоту передвигаются! – Раздражённый Харальд недовольно поджал губы. – Их ладья с реки уйти не может, но как её достать?
- Тогда может вброд по реке?..
Харальд унизительно окинул взглядом Хёскульда:
- Увязая по колено в иле, двигаться среди кустов, откуда могут прилететь стрелы? Эти комарики оказались пчёлами, которые могут больно кусать. Они обречены сидеть в этом болоте. Иного пути у них нет, как возвратиться назад, а мы их дождёмся в устье реки. Возвращаемся!
Ладья свеев отчалила от удерживающей её мели, медленно скрылась за поворотом, и наступила тишина, если не считать пения птиц, писка комаров и плеска рыбы. Ветви одного из кустов над поверхностью воды раздвинулись, и показалась голова Путаря. Он посмотрел вслед скрывшейся ладье, ехидно улыбнулся и опять скрылся за сомкнувшимися ветвями.
Мишата, забросив руки за голову и откинувшись на борт ладьи, дремал, изредка лениво отмахиваясь от назойливой мошкары. Стемид косил глазами по сторонам и прислушивался к различным звукам:
- А вдруг он не придёт?
- Кто, Путарь-то? – Спросил Мишата, не открывая глаз. – Никуда он не денется. Путарь ещё тот лесовик! Он сколько раз один на один на хозяина леса – ведмедя ходил! И ничего! – И, зевая, добавил, - придё-от!
- Фьюить, ти-ти-ти! Чирк, чирк, чирк! Чи-та, чи-та, чи-та! Фить, фить, фить! – Раздался недалеко заливистый голос соловья.
Балша облегчённо вздохнул, а Стемид встрепетнулся:
- Путарь! Только он может так соловью подражать!
- Ух, непутёвый! – Разозлился Владияр. – Разве в это время соловьи поют?!
- Ух, ух, ух. – Откликнулся обрадованный Стемид, подражая выпи.
Раздался треск кустов, и появился весь испачканный в грязи Путырь.
- Чего таитесь? – Громко спросил он.
- Тихо ты! Услышат. – Всполошился Владияр.
- Некому слушать. Уплыли они опять в Нево-реку и там нас дожидаются. По берегу испугались идти: болото кругом.
- Поджидают, говоришь? – Стемид испуганно повернулся к Владияру. – Что делать-то будем?
- По болоту их обойдём. А где нельзя – ладью на руках перенесём. Через пороги на Волхове перетаскивали, а здесь не сдюжим что ли? Пусть дожидаются! – Владияр усмехнулся. – А там ладью