Гурьян бабу себе завёл. Женщину. Сталь. Глыбищу.
Теперь пекинес ему свой только мешает.
И выкинуть вроде жалко, столько жратвы на него перевели, и кормить дальше
смысла особого не имеет. Нет, просто так не просто избавиться.
Молодожёны и пекинес просто не совместимы.
Вот то ли попугай был бы. Те то хоть по большому во двор никогда не просятся.
А пекинес от поводка далеко не отбегает.
Прямо возле Гурьяна, у ног его, со всем хозяйством и рассядется.
Спинку свою горбом расставит и морду сосредоточенно на Гурьяна выставит. Как
будто сказать тому чего желает. Глаз вытаращенных с него ни на минуту не сводит.
Боится видать предательства от Гурьяна.
Думает, пока ноги расставишь тут, Гурьян сбежать успеет.
Дрянь маловесная, а так за жизнь цепляется.
Так и сидят друг против друга, смотрят в зенки не отрываясь.
А дома жена Гурьяна младая стонет.
