Произведение «Сказание о Майме и Хасавако» автора Тиана Каракада

Полярная ночь сковала ледяным дыханием тундру. Но в чуме старого И́лко тепло: потрескивает железная буржуйка, дым из неё поднимается прямо вверх, в отверстие, где виднеется небо. Маленькая Е́ля по звёздам определяет, что настало время вечерней сказки и просит дедушку включить телевизор. Сказки Илко она знает наизусть, а Лунтик или Смешарики ей, конечно, интересней.

Ненцам имена даются со значением: Илко – это жизнь, а Еля – надежда. Имя может много сказать о человеке.

Я всматриваюсь в смуглое лицо древнего Илко – оно покрыто морщинами, в маленьких чёрных глазках словно сосредоточилась мудрость веков. Никто, да и сам Илко не знает, сколько ему лет. Жена его внука Са́ване – «хорошая» – шутит, что он живёт вечно.

Илко раскуривает трубку, прищуривает глаз.

Случилась эта история в стародавние времена, начинает он свой рассказ. Жил на свете парень по имени Хасава́ко*. Сильным был, смелым и красивым. Лучшие олени были в его стаде. Пришла пора жениться. Но ни одна девушка не тронула сердце юноши. Объездил дальние стойбища – всё напрасно. Решил он отправиться к гордой Не́ко**. Красивой была Неко: чёрные, как полярная ночь, длинные косы, лицо белее ясного утра. Много женихов уже сваталось к ней: и То́сана – «осторожный», и Ты́хко – «оленевод», из дальнего рода приходил Сэ́роко – «беленький», и даже Сятё – «красивый». Где они теперь – никто не знает.

Глянула Неко на Хасавако, молвила:

– Принеси мне шкуру белого медведя.

Понравилась девушка Хасавако, отправился он в путь, взял с собой только собаку – верную Ёряко***.

Хасавако шёл на север. Он видел небо – округлую со звёздами-озёрами чашу, которая краями направлена в землю, он верил, что на небе живут люди, у которых тоже есть олени, а над ними – одни над другими – расположены ещё шесть небес.

Хасавако шёл по тундре. Он знал, что под этой землей – ещё целых семь земель. На первой обитают люди – сихиртя́. Для них небом служит наша земля, а Луна и Солнце светят всей вселенной.
Он шёл к мангазе́е – краю земли, где расстилается море и водятся белые медведи.

Много прошёл Хасавако. Трудной была дорога. Однажды утром он увидел стылое солнце и почувствовал, как холод забрался под его белый со́вик и ма́лицу, под пи́мы и то́баки****. А после ледяных дней начался буран, он и Ёряко пережидали его, согревались, тесно прижавшись друг к другу.

Далеко на Север зашёл Хасавако, долго искал белого медведя, отчаялся и решил повернуть обратно. Но тут залаяла Ёряко. Смотрит Хасавако, а на другой стороне застывшего ручья стоит медведица с медвежонком. Вскинул он лук, прицелился. Хасавако – хороший охотник, ещё никому не удавалось уйти от его стрелы. Но увидел он глаза медвежонка, стало его жаль, не выживет малыш без матери. Опустил Хасавако лук – видно не судьба ему взять в жёны гордую Неко.

Заскулила жалобно Ёряко. Обернулся Хасавако и замер. Стоит перед ним девушка необычайной красоты. Сама беленькая, росточка маленького, глаза – что небо весной, а одежда украшена серебряными и бронзовыми бляшками, расписными пуговками да бусинками. Шевельнулась она, и ажурные подвески вздрогнули мелодичным звоном.

– Хорошо, что ты не тронул медведицу. Видно, доброе у тебя сердце, – сказала девушка и добавила: – Знаю, это Неко захотела свой чум украсить шкурой белого медведя. Что ж, бери!

И к ногам Хасавако упал белый мех. Был он мягким да искристым, словно и не медвежий вовсе.
Но юноша на шкуру даже не взглянул, он не мог отвести глаз от девушки. И чем больше на неё смотрел, тем милее она ему казалась. Белые косы её были из пушистого снега и спускались ниже колен, лента из разноцветного бисера повязывала лоб и вилась вокруг головы. Лицо девушки в виде сердечка было нежным и чудным. Кто она? Из племени сихиртя́? Ведь это они, знатные кузнецы, украшают свою одежду металлическими пластинами. А может, она – девушка из нув хасова, людей с неба?

– Как зовут тебя?
– Бери шкуру. Уходи.
– Я буду называть тебя Не́дко – безымянная.

Засмеялась та, и словно тысячи льдинок зазвенели разом. Не простая это девушка, – подумалось Хасавако, – из другого мира! – и чтобы она не исчезла, осталась с ним, выхватил нож и, как требует обычай, перекинул через её голову. Пуще прежнего расцвела красавица. Понял тогда Хасавако, он нашёл ту, что искал.

– Будь моей женой, Недко!
Снова засмеялась девушка.
– Ладно! Зови меня Ма́йма***** .

Взмахнула девушка рукой, и разноцветное прозрачное полотно вспыхнуло на ночном небе, расстелилось перед Хасавако, заиграло яркими узорами, цветными волнами – зелёными, синими, красными. Хлопнула Майма ладошками, и огромная звезда зажглась высоко над ними.

Лежит девушка на сияющих волнах, локтем упирается, рукой голову поддерживает, другой заманивает к себе юношу. А сама всё выше и выше парит. Звезда её освещает, и от этого она ещё краше делается. Косы расплела, ледяным гребнем по снежным волосам проводит, а от них рассыпаются блестящие снежинки, в свете звезды искрятся-переливаются. Смотрит вверх Хасавако – сверкающие искорки на него сыплются. Никогда такой красоты не видел… И так радостно ему стало, так легко! Вдруг показалось, что взлетает он на небо. Ухватился Хасавако за волосы Маймы и почувствовал, что летит. Звонко рассмеялась девушка:

– Не смотри вниз, Хасавако! Не смотри вниз!

Дух захватило у парня – земля уплывала всё дальше и дальше. Где-то внизу залаяла Ёряко. Посмотрел на неё Хасавако и очнулся, понял, что уносит его Майма на небо – на свою землю, и никогда ему не вернуться обратно. Не стал он смотреть на девушку, чтобы не передумать, крикнул «прощай!» и разжал руки. Только и услыхал заливистый смех прекрасной Маймы.

Очнулся Хасавако. Видит, лежит он на мягкой тёплой шкуре белого медведя, рядом с ним бок о бок растянулась Ёряко, сунула нос между лапами, а вдалеке видны ненецкие чумы.

Пришёл он к Неко, кинул к ногам добычу. Ступила на неё гордая Неко и заблестела белая шкура, словно снег на солнце.

Стали жить вместе Хасавако и Неко. Самым большим был их чум, самое лучшее стадо оленей было у них. Начали люди замечать, что удача никогда не оставляет Хасавако. То у него полный мешок муксуна, а у других всего-то по рыбёшке, то наутро найдёт он у чума красавца менару́я******, ищет хозяина, ищет – никто оленя не признаёт. Догадывался Хасавако, что это дело рук Маймы, но ничего не говорил он об этом Неко. Всем хороша была жена, только радости не было Хасавако. Нет-нет, да взглянет он на небо. Вот уже родилась маленькая Я́ляне – «свет-женщина»; уже сын Со́йти – «человек, который никогда не забудет своих корней» – кидает тынзя́н на хоре́й*******, но не может Хасавако забыть красавицу Майму, её смех.

Если с неба сыплется сверкающий иней, кажется ему, что это Майма расчёсывает свои снежные волосы ледяным гребнем. Тогда он поднимает лицо и представляет, что снова летит в небо. Крепко сжимает он руки, словно держится за белые косы любимой.

И с тех пор, когда зажигается северное сияние, потомки Хасавако верят – это Майма расстелила тонкую ткань, чтобы забрать с собой своего суженного.

Умолк старик, опустил голову. Почудилось мне, что это он, Илко, много лет назад встретил в тундре снежноволосую красавицу Майму. Но спросить его об этом я не посмела.