Произведение «А вы слыхали, как поют столы?» автора Надежда Шереметева - Свеховская. - Литературный сайт Fabulae (страница 1 из 2)

Решаем походя мы
жизненные все вопросы.
Поступками бросая ЖИЗНЬ
в опасные заносы.

В одно мгновение
разрушим все, что было дорого…
Относимся к себе самим,
как будто… злые вороги.

Что, если вспомнить
сущность тормозов, решив отважно,
глядишь, и не нарушим
жизненный баланс однажды.

– Александруша-а-а! Завтрак на столе! — порхала по кухне Марина, не переставая мельком поглядывать в зеркало.
«Ну-у-у-у! Вроде ничего дамочка для раннего утра», — мелькнула пролетавшая в подсознании мысль.
– Марина, я чертовски опаздываю и не могу найти папку… Куда ты её убрала? Вечно ты со своей аккуратностью. Ведь сказал же, чтобы не лезла в мой кабинет со своими тряпками и щётками, — распалялся в прихожей муж.
– Алекс, садись за стол, — подойдя к бушевавшему супругу, обняла мягко за плечи, пытаясь укротить.
– Какой стол?! Меня ждёт огромный коллектив, а ты тут путаешься под ногами со своим завтраком! — продолжал раздувать пожар гнева.
Марина мягко и внимательно посмотрела на него, но жёстко спросила:

– Мой милый, а ты чего это тут разошёлся не на шутку? — шутливо-угрожающе пожурила мужа. По какому такому праву так разговариваешь со мной? Работа и люди ждут не только тебя, но и меня! Допустим, не в таком масштабе. Папка же, как лежала вчера в прихожей под твоей же шляпой, так и продолжает отдыхать от тебя.
Александр схватил папку и рванулся к двери.
– Ты мне ничего не скажешь? — тихо спросила Марина.
– А ты… ты? Долго собираешься пить из меня кровь? Всё не угомонишься? — взревел супруг, подлетев к ней.
– Я-а-а-а пью кровь и не успокоюсь никак?! — тихо и, внезапно обречённо, спросила растерянная Марина…
– Да, да! Ты! Разве не видишь?! До чего уже довела пустыми вопросами и требованиями! Как я буду чувствовать себя перед коллективом? Ты разве не знаешь, какой сегодня важный день для нашего комбината? Меня ждет куча неотложных дел: решается вопрос о слиянии, а ты тут со своими сантиментами и дурацкими выяснениями! — рявкнул Александр, одновременно с таким хлопаньем дверью, что выскочили ключи из замочной скважины.
Через минуту он ворвался вновь и, подлетев к жене, потребовал.

– Ну, что ты хотела от меня услышать?
Марина спокойно посмотрела на него…
– Уже ничего. Пожалуйста, успокойся, иди уже скорее в коллектив, и к своей …куче. Всё… Не волнуйся. Тебе же самому потом будет стыдно.
– А-а-а, конечно! Ты ведь у нас такая уравновешенная, спокойная, а я весь в дерьме. Так, что ли? — негодовал Александр.
– Прошу тебя, не делай никаких выводов в таком состоянии. Я уже замолчала, пожалуйста, успокойся.
Марина нежно обняла мужа за плечи и слегка подталкивала к выходной двери. Резко оттолкнув жену, Александр выскочил из квартиры.
***
Влетев в офис, на бегу заглотив чашку кофе, помчался в конференц-зал, но тут же развернулся, и, вышел вон... На душе было дрянненько до такой степени, что он никак не мог собраться с мыслью… Почему-то перед глазами стояла спокойная и, как ему показалось, равнодушная жена… И тут, до скрежета в зубах, стала подозрительна такая хладнокровно-уравновешенная реакция на его психические всплески… - даже скулы свело от перенапряжения головного нерва, натянутого страшной мыслью подозрения. Последнее время работа поедает его до такой степени, что просто не остаётся никаких сил на нежности. И секс… даже секс, который занимал значительную часть в их жизни... когда-то, теперь стал, почти, деликатесом совместной жизни. А на дипломатию и, прочие там… проявления любви, тем более не было прежних сил, да что там сил… желание, и то, ехидно корчит фигу под носом, как только Маринка начинает стрелять своим глазищами так, что... мурашки от страха, но зараза, хочется только спать. Уснуть где -нибудь… подальше… в Гондурасе, чтобы не достали уж наверняка, и дали выспаться один раз и на всю жизнь.
Но Марина всегда его встречает ровно так, как будто ничего этого не происходит. Но он-то помнит, какая она страстная бестия в постели, и как ей это всегда нравится. Нравилось… - поправившись, скорчив физиономию так, словно целиком заглотил лимон.

"Значит, она это получает, что и позволяет так реагировать на эти… чёртовы выпады. А от кого тогда?!" - воспалённый мозг рисовал ужасающие картины коварной измены».
Александр нервно схватил сигару и резко затянулся, раскашлявшись. Всё валилось из рук… Не мог ни о чём больше думать: «Да! Это точно, кто-то ей помогает быть невозмутимой, забив на его истерики», — выходящий из берегов разум, вынес окончательный вердикт.
– Гле-е-е-еб! – залетев в кабинет своего заместителя! — взревел Александр так, что тот едва не катапультировался вместе с креслом. – Ты сегодня проведёшь совещание сам…
– Но-о-о, — попытался было возразить зам…
– Никаких, но… Ты в теме, и сделаешь все лучше меня. Посмотри на меня… видишь, я сегодня ни жнец и на дуде ни игрец.
– Что с тобой?! — хотел было спросить Глеб, но, махнув рукой, передумал…
Такого босса и друга в одном лице — он никогда не видел.
Александр схватил плащ и вылетел из кабинета.
***
Марина, укутанная в пушистый халат, напевая, выходила из душа. Она позволила себе немного расслабиться с утра. В доме моды, где она работает художником – модельером, её ждут только после обеда. Выходящую, разнеженную жену, чуть не сбил с ног, влетевший Александр… Его глаза метали молнии, и, в поисках ответа, который он уже сам себе и определил, вращались отдельно от организма по всей квартире.
– Ну, давай…поделись, как тебе это удаётся?! Твоё фальшивое спокойствие… Ну?! — мял он в своих руках, вырывающийся стан ошарашенной жены, пытаясь вытряхнуть из неё ответ, подтверждающий его Отелловские домыслы.
Безмерно удивлённая женщина, да что там… ошарашенная, ровным счётом ничего не понимала…

– Ты это о чём?! — собрав руки разъяренного супруга в кучу, и отдав обратно, отошла в сторону. Что это на тебя сегодня нашло?! — повторила вопрос, улыбаясь внутри себя над дуралеем – мавром.
– А-а-а-ах! Не понимаешь?! Кто тут тебя ублажает, пока меня нет, а-а-а-а?! Ведь ты же не можешь без секс-а-а-а. Что, разве не так?! Я же знаю! — торжествуя от своей прозорливости, купался в праведном гневе Александр.
– А-а-а-а! Во-о-о-т оно что!— с мягкой иронией, разочарованно протянула женщина, кажется, начиная понимать, о чём идёт речь. – А ты, ты, конечно же, можешь?! Не так ли? Да?! — отпарировала, лукаво улыбаясь, ответным вопросом.
– Сейчас речь не обо мне, а о тебе. Не увиливай.
– Ну, вот что, мой дорогой! Всему есть предел. Моему терпению в том числе. Не смей ко мне обращаться в таком тоне. Я к тебе неизменно отношусь предупредительно и, даже, с незаслуженной нежностью, но это может кончиться. Я не допущу, чтобы ты уважительную ранее, интонацию наших отношений, смыл в унитаз. Ты действительно хочешь знать правду?! — театрально кокетничая, вопрошала ещё больше разъярённого мавра. Ну что же, придётся, по всей видимости, наконец, сорвать занавес над страшной тайной, покрывшей, преданную забвению –нашу многострадальную сексуальную жизнь, — добивала беднягу, уже… едва ли не пронзившего высокие потолки рогами своего воображения.
– А-а-а-а-а, так тебе, значит, всё-таки есть в чём признаваться, па-а-а-адшая ты женщин-а-а-а!
– Фу-у-у-у-у, какие недостойные джентльмена эпитеты! Но-о-о, должна признаться, что да, есть, и еще как - есть. И ни один, а… целых два! Так слушай же – презренный ревнивец! Вот кто, или, правильнее сказать, что, является моими помощниками, — она покрутила перед глазами разъярённого супруга двумя красивыми, длинными пальцами. Не хочешь спросить: «Как давно?» А то бы я ответила : – да с тех самых пор, как у тебя появился коллектив в большом масштабе, и куча неотложных дел.
***

Тупое молчание и выпученные очи Александра, создавали впечатляющую художественную натуру, для воплощения в полотне которой, пока ещё не уродился художник-творец…
– И-ди-и-и-от! — промямлил Алекс! У-у-у-уф-ф-ф! Ка-а-а-кой болван! — сползая по дверному косяку на пол, бормотал МАВР.
Посидев немного на полу, схватил Маринку за низ пушистого халата и, потащил к себе… под стол... Сопротивляясь, она схватилась за скатерть, и сверху на них посыпались яблоки, бананы… А ничего непонимающий стол, вначале, медленно раскачивался, как бы прислушиваясь, затем, доперев, что же произошло, от счастливой сопричастности пустился в галоп, но постепенно bossa nova перехватила инициативу...
И тогда стол самозабвенно завопил во весь голос бокалами и графином, стоящими уже совсем на краю: дзинь-дзинь-дзинь ля-я-ля, счастлив я, ля-ля-ля-я...
Раскачиваясь во все стороны, и подпрыгивая, он с невыразимой нежностью, выводил замысловатые рулады, падающими фужерами, задерживая их, чтобы успеть допеть до конца музыку любви… Любовная ария понемногу затихала, и полностью отдалась качумному звучанию под сурдинку, дойдя до нежнейшего пианиссимо…
Бокалы, цеплялись друг за друга, погружли в музыку фонового звучания, так сказать — постлюдию любви.
***
Наконец, после выдержанной паузы... из-под стола раздался аппетитный хруст яблок... ... ... ...
– Мне ещё никогда так не было сладко! — шептала Марина, откусывая яблоко…
– Да-а-а! — промямлил Алекс, с блаженством прожёвывая банан вместе с речью…
А стол всё мурлыкал, мурлыкал, и мурлыкал: –
Une vie d'amourQue l'on s'était jurée
Et que le temps a désarticulée
Jour après jour
Blesse mes pensées
[i]Tant de mots