Палата номер ноль

Обычная медицинская палата. Четыре кровати по углам, четыре тумбочки, стол, два стула. В углу жёлтая раковина. Вот и весь интерьер. Однообразие скрашивали длинные трещины на стенах, которые, соединяясь на потолке, образовывали замысловатый узор.

В переплетающихся линиях кто-то видел очертания предметов, кто-то пытался проследить весь путь трещины от начала до конца. И то и другое  позволяло коротать время больным, лежащим под капельницей.

В палате четверо больных. Трое мужиков – за сорок, и старик, поступивший в больницу два дня назад. Старик жил в одной квартире с внуком, его женой и правнуком. Требовал к себе постоянного ухода, что очень утомляло молодых, поэтому они время от времени вызывали “Скорую помощь” отправляли дедушку в больницу. Подлечиться. От чего? Да мало ли у стариков болезней? Выбирай любую – не ошибёшься.

Старик почти всё время лежал на кровати, лишь изредка покидая палату.

Зато трое других обитателей были разговорчивые. Они вместе лежали уже вторую неделю. Позволяли себе некоторые вольности, нарушая режим, но пойманы не были.
Жизнь в больнице для больных течёт монотонно. И если до обеда время  уколов, капельниц, процедур и анализов пролетает незаметно, то после тихого часа наступают томление и скука. Особенно, когда находишься в больнице долгое время. Газеты и книги не читаются, тело отказывается лежать на кровати, апельсины и яблоки вызывают отвращение. И уже ничего не болит, и уже хочется домой, но упрямый доктор никак не хочет выписывать, ссылаясь на курс лечения.

И только, если в палате подбирается  душевная компания, тогда ничего, лежать можно. Такая компания и подобралась в палате номер ноль. Какой-то шутник при выписке стёр единицу, а у завхоза всё руки не доходили, нарисовать новую. Да, и какая разница, в какой палате лежать? Лишь бы вылечили.

У окна лежал Николай. Обычно, больных младший медперсонал называет по фамилиям, но Николай постоянным пациентом больницы. Два раза в год он проходил обязательный курс лечения и знал всех сотрудников больницы, а в медицинских терминах  разбирался лучше молодых врачей. Поэтому по фамилии его называла только дежурная сестра Митрофановна и то, когда Николай нарушал тишину и покой во вверенном ей отделении.

Николай травил байки.
- А вот был такой случай. Выпили мужики после работы. Крепко выпили. Одного вообще сморило. Но кто ж своих в беде оставляет? Взялись двое, которые ещё стояли на ногах отвести его домой.   Отнести друга домой – дело не хитрое. Передать его с рук на руки, вот в чем проблема.  Жена этого слабенького нравом крутым отличалась. Сначала бьет, потом разбирается, кто виноват. Ну, мужики так решили. Тихонько дверь открыть, втолкнуть товарища в квартиру, а дальше пусть сам разбирается. А в подъезде, как обычно темно. Но мужики сориентировались. Подходят к нужной квартире, берут ключи, тихонько открывают дверь, ключи кладут обратно в карман, вталкивают товарища в квартиру и быстро захлопывают двери. И с чувством выполненного долга идут домой.

А утром звонит жена того товарища и, ругаясь, спрашивает: Куда мужа дели? Она уже всех обзвонила и узнала, кто его домой отводил. Мужики в непонятках. Как? Что? Дома он должен быть. Быстро собираются и бегут выяснять. Звонят в дверь. Жена открывает двери, а из дверей вываливается её спящий муж.

- Как это?

- Так у них две двери было. Так вот мужики только одну открыли.

Из нулевой палаты в коридор вылетел хохот.

- А вот ещё был случай, - продолжил Николай. – Один мужик решил выпить после работы. Мужик решил – мужик купил. Вышел из магазина. И тут встречает старую знакомую. Ну, может, что-то там у них раньше было, не знаю. И предлагает эта знакомая зайти к ней и отметить встречу. Тем более что жила она в соседнем доме. Да, кто бы отказался. Поднялись в квартиру. Хозяйка стол накрыла. И как-то незаметно за душевной беседой бутылка опустела. А мужик в раж вошёл. Добавить бы надо. И хозяйка не против.

Но у мужика денег больше не было. Знакомая: Какие проблемы. И достаёт деньги. Ну, мужик деньги берёт, обещает: Одна нога здесь, другая – там и бежит в магазин. Купил на все, чтобы лишний раз не бегать. Вышел из магазина и остолбенел. Он же за знакомой на автомате шёл. Ни подъезд, ни этаж, ни квартиру не помнит. Попробовал сунуться наугад, да только по башке получил. Плюнул он на всё и пошёл злой, как чёрт домой. И напился с горя.

И снова хохот пронёсся по коридору.

В палату вошла Митрофановна.

- Опять Колесов тишину нарушаешь? Некоторые уже спят. И у вас в палате дедушка лежит. Ему покой нужен. А вы ржёте, как лошади.

- Не сердись, Митрофановна. Смех же, он жизнь продлевает. Неоспоримый медицинский факт.

- А я вот завтра твоему лечащему врачу нажалуюсь. Тоже будет факт.
Митрофановна подошла к старику.

- Ну, как? Надоели соседи?

-Нет, - отозвался старик. – Всё равно плохо слышу. Мне не мешает.

Дежурная сестра поправила одеяло и вышла, погрозив кулаком.

Минут пять лежали молча.

- Дед, а ты чего здесь лежишь? – обратился к старику Николай. – Что болит?

- Ничего не болит. Старый я просто. Молодые от меня устали, вот и отправили в больницу. А здесь долго лежат?

- Ну, по-разному. Кто недели две. Я, вот, месяц. А кто и до конца жизни.

В палате повисла тишина.

- Что-то я не то сморозил, - произнёс Николай. – Вообще-то врачи здесь хорошие. Любого на ноги поставят.

- Да, мне всё равно. Я своё отжил. Чувствую. Родственников жалко. На дворе декабрь. Умру, могилу придётся копать. А земля промёрзла. Трудно будет.

- Что ты, дед. Морозов крепких ещё не было. Земля не промёрзла. Лопатой взять можно.

В палате опять повисла тишина.

- Нет, я не то хотел сказать, - произнёс Николай. – Что-то я сегодня не в форме. Пойду, покурю.

Утром Митрофановна жаловалась врачу. Опять вчера Колесов тишину нарушал. Спать больным не давал. Вы бы его шуганули, Олег Сергеевич.

Врач подошёл к окну, посмотрел на запорошенные деревья.

- Хорошая сегодня погода. Тихая, спокойная. А с Колесовым не будьте так строги. Ему жить-то осталось совсем немного.

- Господи, - охнула Митрофановна. – Сколько?

- Может, год, может, полгода, а, может, и того меньше. Как бог даст. Медицина тут бессильна.

- И он знает об этом?

- Думаю, догадывается. Но, прошу, никому ни слова. И идите, отдыхайте. Ваше дежурство закончилось. Ну, а моё, только начинается.